войну, между соседями уже мертвы. Соплеменники Угры взяли большую добычу, мир был восстановлен.
В сражениях, Угра не раз и не два проявлял чудеса храбрости. Он первым ворвался в ряды вражеского войска и в одиночку проделал большую брешь в их рядах, он самолично напал на вождя войска черноногих, рядом с которым были трое отличных воинов и убив их всех, вырезал и съел еще теплую печень вождя. Он первым поднимался на стены частоколов поселений, подвергшихся их нападению. Он всем и каждому пытался доказать, что вовсе не трус, а все так же храбр и хорош как прежде. Но он видел, что относятся к нему не так как прежде. Нет, никто не называл его трусом, но по отношению к нему появилась какая-то холодность, и он ее ощущал всей кожей, словно вышел голым на улицу в лютый мороз.
Такой большой добычи у них не было уже давно, здесь и рабы и железо, и украшения из желтого металла, и много другого имущества. Но старейшины решили не распускать войско, так как оставалось еще одно не законченное дело. Предстоял поход в земли людей, так как эти жабьи дети, уже заканчивали возводить две каменные башни.
Да добыча была взята знатная, и многие воины были не в стоянии сражаться, но укрепления нужно было разрушить, а людей покарать большим набегом. Добыча она конечно лишней не будет в любом случае, но главное это показать людишкам, что орки не потерпят ни каких укреплений в проходе, и покарать их за их наглость. Так как после короткой, но кровопролитной войны, силы племени были уже не те, было решено усилить войско за счет молодняка, который обычно оставался дома.
Вот так и вышло, что орочье войско даже не стали распускать, а сразу направили к проходу, пополняя его по пути молодняком.
Весло методично поднималось и опускалось, сильные гребки следовали один за другим. Не меньше сотни лодок неслось к человеческому берегу, выстроившись в одну линию, гоня перед собой внушительную волну, вода струилась вдоль бортов с тихим, едва различимым плеском.
И вот в предрассветной дымке обозначился берег. Цель близка. Угра изгнал из головы все посторонние мысли, сосредоточившись только на этом береге. Сегодня он вновь покажет всем, как должен сражаться настоящий воин. И пусть соплеменники к нему холодны, пусть многие из них по прежнему в мыслях, зовут его трусом, он уже не раз ловил на себе одобрительные взгляды. Для того, чтобы потерять доброе имя, нужно немного, для того чтобы его восстановить, нужно гораздо больше, чем просто завоевать уважение, но он готов платить, и сегодня он вновь поставит на кон свою жизнь, он вылезет из кожи, но опять будет первым во всем, и его нога первой вступит на стены их башен. Никто и никогда не назовет его трусом, но этого ему было мало, он хотел навсегда изгнать из голов своих соплеменников даже мысль об этом.
Лодки разом выскочили из дымки окутавшей реку, и отогнанной от берега в этом месте, легким ветерком, дующим из прохода, до берега оставалось не больше пятидесяти шагов, десять ударов сердца.
Они стояли на крыше казармы, внимательно вглядываясь в залитый бледным светом проход, имевший тени, только вблизи от форта, там где были сложены штабеля бревен и ряды рогаток. Гладь реки хотя и была отчетливо видна, но казалась абсолютно черной, словно кто-то пролил чернила. Андрей собрал свой своеобразный штаб здесь, чтобы внести изменения в предстоящий бой, с учетом изменившихся обстоятельств. Вот уже в третий раз им приходится все пересматривать и менять ранее принятые решения, но с этим Андрей ничего не мог поделать. Время течет и со временем меняются обстоятельства. Он не раз слышал высказывания, о том, что человек сам кузнец своей судьбы, но так же часто слышал и то, что человек это раб обстоятельств, почему-то в последнее сейчас верилось больше.
— Итак парни, давайте еще раз. Орки подойдут к берегу и высадятся, все разом. До расстояния в сотню шагов они будут двигаться плотной массой, и настолько быстро насколько это у них получится. Примерно в ста метрах от форта, они разделятся на две группы. Первая продолжит двигаться вперед, постреливая при этом из луков, но эта стрельба не критична, так как больше бьет по нервам. Вторая часть останавливается и опять таки делится на две группы, одна, меньшая, прикрывает вторую, большую, щитами, которая в свою очередь, вооружившись луками ведет прицельную стрельбу по стенам, то есть, по нам. Здесь изменений вроде не предвидится. Джеф?
— Это мы уже не раз обсуждали, скорее всего именно так все и будет. — Начал Джеф. — Поначалу орки не полезут туда, где установлены рогатки. А вот когда по ним ударят из всех стволов, тогда они попытаются обойти удобный участок, избегая больших потерь. Но опять таки это зависит от того, насколько большие потери они понесут, и сможем ли мы их остановить в проходе. Если они пройдут проход, то нам конец в любом случае. Остановить их подъем на стены мы не сможем, а на стенах их не кому будет по настоящему встретить.
— Хорошо. Теперь наши действия. Жан говорит, что этот ветерок продержится до утра, а значит, он немного отгонит дымку от берега. Я думаю, этим воспользоваться, мы вполне можем позволить себе, пустить им кровь еще в воде.
— Хотите вывести на берег стрелков?
— Да, Тэд. Карабины не такие громкие как автоматы, а потому особого смятения в их ряды не внесут.
Тэд только кивнул, этот крепыш был не многословен, но при этом умел красноречиво молчать, иногда подкрепляя свое молчание какими либо жестами. Вот как сейчас.
— Тогда нужно будет, чтобы они оборудовали позиции, как мальцы, тогда у Мертвого озера, — решил внести свою лепту Джеф. — Лопаты у каждого, так что срежут дерн и уложат. Орки обязательно ответят из луков, а так и защита будет. Для чего-то же вы заставляете нас всегда их иметь при себе.
Джеф имел ввиду внедрение в экипировку дружины, малых саперных лопаток, изготовленных из давольно неплохого железа, не из стали, но все же, и с остро заточенными краями. Эти лопатки могли использоваться как по прямому назначению, так в случае необходимости, и в крайнем случае, как оружие, еще ими вполне успешно пользовались применяя в качестве топоров, впрочем до последнего времени их именно так и использовали. А что, удобно, да и надобность в топорах отпала, поначалу правда было непривычно, но потом приловчились.
— Сколько?
— Я думаю два десятка, по десятку с каждой стороны, — ответил Андрей на лаконичный вопрос Тэда. Тот только сделал пару наклонов головой из стороны в сторону, слегка хруснув позвонками, и повел плечами, при этом кольчуга ответила характерным звуком от трения колец. — Понимаю, маловато, но давай посчитаем. Рон и ты, в башнях. Охотники у штабелей бревен, двое не способны передвигаться, хотя и способны стрелять. Трое с автоматами, а карабины они уже передали.
Андрей имел ввиду тех троих, которые передали свои карабины трем мальчишкам, кстати его карабин тоже был у одного из мальцов. Когда он решил использовать все имеющееся огнестрельное оружие, встал вопрос о том, чтобы все же использовать оставшиеся бесхозными карабины. Новак хотел вооружить ими взрослых, оно конечно пользы с таких стрелков не много, но скорострельность и предполагаемая скученность противника, делали эту затею не такой уж и бесперспективной. Однако воспротивился Тэд. Оказывается занимаясь с мальчишками, он обучил их и пользованию карабинами, используя в качестве учебного пособия свой карабин, разумеется предварительно уходя подальше в лес. Он указал на четверых ребят, которые могли использовать оружие куда более эффективно. Мотивировал он это и тем, что мальчишки в отличии от взрослых, более бесшабашные и решительные, так как их взгляды были менее зашорены в отличии от работяг, пребывающих под гнетом ответственности за семью. Правда Тэд при этом уложился едва ли в десяток слов, но как не удивительно, Андрей его прекрасно понял, и карабины уже были переданы.
— А почему на такое простое занятие, вы решили отрядить охотников, — недоумевающее поинтересовался Джеф.
— Потому что нужно перерубить веревки у штабелей и успеть добежать до ворот форта, а охотники для этого достаточно тренированы.
— Милорд, я не хотел бы оспаривать ваше решение…
— Это пока не решение, Джеф.
