Альвиано, Баглиони и Орсини, которые в ожидании мести убивали и мучили испанцев и насиловали женщин. Жертвой стал римлянин Пьетро Матуцци, женившейся на одной из дочерей Александра VI, Изабелле Борджиа, еще до избрания ее отца папой римским. Орсини ворвались во дворец Пьетро Матуцци и в качестве ответной меры за поругание, которому подверглись их женщины, забрали его жену и дочь. Чезаре понял, что его не спасет никакая охрана. Он слышал в шуме уличной толпы голоса своих врагов, выкрикивающих: «Убить эту собаку, засунуть его в мешок, как он это делал с другими». Чезаре прекрасно знал, как возбуждают солдат подобные выкрики, поскольку все его солдаты являлись наемниками. Более того, его испанские солдаты ощущали явное недоверие со стороны испанского короля, так как они служили Чезаре, который считался предателем из-за махинаций с французами. По большей части они выражали недовольство герцогом Валентинуа. Оставались только немцы, немного итальянцев и французы. Оглядев свою уменьшившуюся охрану, Чезаре подумал о возвращении в замок Сант-Анджело, комендант которого находился всецело в его руках, но даже он теперь подчинялся только понтифику, который мог оставить его на этой должности, а мог и снять. В Риме со смехом говорили, что, в то время как молодой Джофре демонстрирует несгибаемое мужество, выступая против Орсини во главе немногочисленной армии наемников, предложение Валентинуа засадить его в темницу иначе как чудом не назовешь.
Известие о смерти Александра VI 19 августа достигло Феррары. Узнав об этом, кардинал Ипполито тут же вскочил на коня и во весь опор поскакал в Меделану, чтобы сообщить о случившемся Лукреции.
Герцогиня почти обезумела от горя. Она была слишком Борджиа, чтобы не почувствовать глубину уз, связывающих ее с отцом. Вся в черном, в темной комнате, без света, без еды, как она выразилась впоследствии, «я думала, что умерла». Земное существование казалось ей бессмысленным. Дон Альфонсо наносит короткий визит и тут же уходит; слезы и меланхолия раздражают его. Эрколе д'Эсте, как отметили в Ферраре, похоже, не слишком опечалился. Старый герцог затаил обиду на папу, поскольку его фаворит Джан Люка Кастеллини не был включен в число новых кардиналов. Истинные чувства герцога Эрколе стали известны благодаря письму, написанному им спустя несколько дней после смерти папы Джано Джорджио Серегни, феррарскому посланнику в Милане. В этом письме он сообщает, что не только не оплакивает смерть папы, а, напротив, «для чести Бога и всеобщего блага христианского мира нам всегда хотелось, чтобы Божественное Провидение и Доброта дали нам пастыря доброго и примерного, чтобы он изгнал зло из своей церкви!». При случае Эрколе, действуя как последователь Савонаролы, заявлял, что почти желал смерти понтифику. Нам ничего не стоит представить те чувства, которые он испытывал к дочери этой «скандальной личности» и к Чезаре, очертя голову мчавшемуся навстречу гибели.
Лукреция отдается скорби, но она одинока в своем горе, лишь немногие из ее придворных оделись в траур. Она прекрасно понимает, что означают для них траурные одежды; теперь она будет их опорой и защитой. Сочувствуют ей придворные дамы Строцци и Тебалдео, но больше всех Пьетро Бембо, который, едва узнав о случившемся, тут же примчался в Меделану, еще до появления Альфонсо д'Эсте. Его переполняют слова сочувствия и утешения, но, войдя в комнату и увидев сидящую на полу, стенающую Лукрецию, Бембо теряет дар речи. Боясь сделать что-то не так, он возвращается в Остеллато. Оттуда он пишет Лукреции нежное письмо, выражающее искренне сочувствие, и объясняет, что, понимая все ее горе, тем не менее, советует, чтобы никто не заподозрил, что именно она оплакивает. Поэт, должно быть, понимал, что судьба Лукреции висит на волоске, и, вероятно, слышал, что говорилось о могуществе французского короля.
Теперь стало ясно, что Людовик XII предоставил Чезаре самому себе, продемонстрировав, «насколько непостоянна милость находящихся по ту сторону Альп». Более того, король дошел до того, что заявил, будто Лукреция не слишком хорошая жена для Альфонсо д'Эсте (наследника до сих пор нет!). Нам неизвестно, рассматривал ли король это как предлог для развода или он таким образом выражал свое желание помочь семейству д'Эсте при разводе. Однако у нас нет никаких свидетельств, подтверждающих намерение Феррары добиться развода; в этом случае придется вернуть огромное приданое, и Чезаре Борджиа пока еще не утратил могущества в Романье. Лукреция мгновенно осознает, что единственным залогом величия Борджиа является герцогство Романья – гарантия могущества ее брата. Она пытается найти способ помочь Чезаре. Лукреция не располагает большой суммой денег, поскольку не задумываясь тратила выделенную ей ренту. Ей все-таки удается собрать армию в тысячу пехотинцев и сто пятьдесят лучников, которая под руководством Педро Рамиреса направляется для подкрепления в Чезену и Имолу. Там они творят чудеса, а вот помешать водворению в Пезаро бывшего мужа Лукреции, Джованни Сфорца, им не удается. Как уже говорилось, звезда Борджиа должна была закатиться, и даже ничтожный Джованни Сфорца должен был одержать победу над этой семьей. Вернувшись в свой город, он приказывает казнить Пандольфо Колленуччо, одного из известнейших гуманистов эпохи Ренессанса, поэта и жителя Пезаро, который в свое время предложил Чезаре заключить союз с д'Эсте. Лукреция возмущена мелочностью экс-мужа.
Римини пал, но крепости Чезена и Форли по-прежнему остаются во власти Валентинуа. Удивительная преданность! Внушает уважение комендант замка Форли, который казнил папского курьера, доставившего распоряжение о сдаче крепости. Похоже, Лукреция передала коменданту крепости значительную сумму денег, чтобы помочь ему продержаться. Позиция герцога Эрколе неоднозначна. Ему известно, какую бурную деятельность развила Лукреция и что со всех сторон ее обвиняют в желании «поддержать Валентинуа». В письме своему послу в Риме Эрколе сообщает, что ему гораздо выгоднее, чтобы Романья принадлежала Борджиа, чем грозной Венецианской республике, давно уже сосредоточившей на границе свои войска. Если к герцогу обращались с жалобами на Лукрецию, то он отвечал, что абсолютно не в курсе дел своей невестки, и не давал ей ни пенни на ее рискованные предприятия, что вообще-то именно так и было. Таким образом, любовь Лукреции к брату служила интересам других людей, никоим образом не отражаясь на ее собственной жизни.
А тем временем в Меделане и Остеллато вплетались последние нити в любовный роман Лукреции и Бембо.
Поэт написал Лукреции, и она, вероятно, оценив постоянство и искренность Бембо, признается ему в любви. В начале октября поэт пишет: «Я готов пожертвовать любыми сокровищами, только бы еще раз услышать то, что вы сказали мне накануне». Далее он продолжает, что никогда ни один любовник не пылал таким чистым и жарким огнем, чем тот, что в нем зажгли FF и его судьба. Да, это слова платонического любовника, но любовника достаточно страстного, который надеется, что если Лукреция попытается потушить пламя в собственной груди, то сама же в нем и сгорит (он цитирует испанскую притчу, найденную среди его бумаг).
Нет никаких сомнений, что на протяжении всей осени переписка между страдающей Лукрецией и ее утешителем становится все оживленнее. Герцогиня получает из Феррары темную тафту на платье, чтобы несколько смягчить испанскую строгость ее траура. Это платье из жесткого материала с большими фалдами придает ее изящной фигуре особую хрупкую нежность, вызывающую желание у мужчин подобных Бембо. Я так и вижу ее в этом наряде без каких-либо украшений, стоящую у окна и встречающую или провожающую своего возлюбленного или выходящую вместе с ним по вечерам на балкон, чтобы полюбоваться луной. На этом балконе, о котором он будет позже с тоской вспоминать, Бембо долго говорит о любви, а тактичные соучастники этой любви, друзья и придворные дамы, ждут их неподалеку.
Бембо писал: «Я целую эту прелестнейшую руку, являющуюся причиной моей смерти» и «Я целую эту руку, и ни один мужчина никогда не целовал ничего прекраснее». Возможно, поцелуев было слишком много, и об этом стало известно Альфонсо д'Эсте. Во всяком случае, 7 октября он в сопровождении придворных появляется в Остеллато. Мне неизвестно, был ли его поступок продиктован чувствами или желанием показать Бембо и Строцци, что, несмотря на молчание, он внимательно следит за происходящим. Стоит взглянуть на даты, и вы поймете, что 10 октября Бембо уже вернулся в Венецию, а оттуда поехал навестить друзей в Венето. Конечно, это может быть случайным совпадением, но стоит заметить, что Эрколе Строцци, увязший в этом романе Лукреции (как и в ее последующей любовной истории), был достаточно умен, чтобы понять предостережение и предпринять соответствующие шаги. Бембо следовало уехать, но разлука с Лукрецией вызвала такую боль, что в конце октября поэт вернулся в Остеллато. Но жизнь любовников непроста, и им вскоре приходится признать этот факт. 2 ноября Бембо пишет Лукреции из Феррары, сообщая, что ему пришлось покинуть Остеллато, поскольку туда приехал дон Альфонсо со свитой, и ему не хватило места за столом, поэтому ничего не оставалось, как смириться и уехать. Невозможно представить, что там, где хватило места более чем пятидесяти персонам, не нашлось места для Пьетро Бембо. Совершенно очевидно, что такое отношение со стороны Альфонсо продиктовано
