представленные трибуналу факты не дают основания признать Деница виновным в ведении подводной войны против вооруженных британских торговых судов. Но уведомление об оперативных зонах и потопление торговых судов нейтральных стран в этих зонах без соответствующего предупреждения являлось нарушением положений лондонского протокола 1936 года. Относительно «Лаконии» трибунал решил, что «представленные свидетельства не дают оснований утверждать, что Дениц отдал прямой приказ убить уцелевших моряков с затонувшего корабля. Приказы были неясными, неоднозначными и заслуживают глубочайшего порицания…». При формулировке обвинения трибунал принял во внимание множество фактов. В первую очередь – приказ британского адмиралтейства от 8 мая 1940 года, в соответствии с которым все суда, замеченные в проливе Скагеррак, должны быть потоплены. Кроме того, были учтены ответы следователям адмирала Нимица, который заявил, что Соединенные Штаты вели неограниченную подводную войну с первых дней после вступления страны в военные действия. Исходя из изложенного приговор Деницу был вынесен без учета обвинения в нарушении им международных законов подводной войны.
Сегодня еще живы сотни англичан, находившихся в тот день на злосчастной «Лаконии». Ведь из 811 англичан почти 800 были спасены. А из 1800 итальянцев уцелели только 500. Три немецкие подводные лодки, участвовавшие в спасательных операциях, были уничтожены во время следующего боевого похода.
Глава 3
«БИСМАРК»
Во время Первой мировой войны в течение четырех долгих лет имперский флот открытого моря простоял в портах. Причиной тому явились совершенно неверные стратегические соображения. За весь период им было сделано всего несколько выходов, причем следствием одного из них стала Ютландская битва. Логическим завершением такой стратегии стало поголовное превращение моряков в революционеров. А народ начал поговаривать, что флот открытого моря слишком слаб и не способен выдержать испытания настоящим делом. На офицеров, служивших на больших надводных кораблях, был навешен ярлык, от которого им не удавалось избавиться вплоть до сентября 1939 года, когда молодой немецкий военно-морской флот снова оказался один на один против крупнейшей морской державы. Среди офицеров и матросов ходили мрачные разговоры, что и эта война, скорее всего, обойдется без военно- морского флота, которому придется остаться на последних ролях. Теперь девизом моряков стало: «Не вынуждайте нас в этот раз проявлять чрезмерную осторожность!»
Разумеется, стратегические соображения должны были стать решающим фактором при решении вопроса, куда послать тот или иной корабль, в какую точку необъятной Атлантики. Транспортные артерии противника должны быть перерезаны. Перед немецким флотом стояла нелегкая задача: топить торговые и транспортные суда и сразу после этого исчезать, чтобы не быть настигнутыми превосходящими военно- морскими силами Великобритании.
Так родилась тактика «ударь и убеги», тактика немецких «кораблей-призраков». Быстроходные и очень маневренные, они всегда появлялись неожиданно там, где их не ждали, топили какое-то судно и растворялись в океане. Юркие, словно морские угри, они ускользали, соблюдая строжайшее радиомолчание. Экран волшебника-радара, который позже помогал англичанам увидеть то, что не подвластно невооруженному глазу, пока еще не был изобретен. А воздушная разведка находилась в зачаточном состоянии. Где уж тут поймать корабль-призрак?!
Первые успехи подобных операций превзошли самые оптимистические ожидания. Три «карманных» линкора «Дойчланд», «Адмирал Шеер» и «Адмирал граф Шпее», тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» и другие крейсера охотились за вражескими торговыми судами и отправили на дно сотни тысяч тонн ценных грузов.
В начале 1941 года линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау» вышли в Атлантику и в течение двух месяцев потопили 22 судна. Атмосфера в британском адмиралтействе накалилась до предела. «Корабли-призраки» будто растворялись в воздухе, обладая достаточным запасом топлива, чтобы скоро возникнуть на значительном расстоянии. Это казалось дьявольским наваждением.
К этому времени немецкие военно-морские офицеры уже вовсю использовали радарные установки
Первый выход в море «Бисмарк» должен был совершить вместе с «Шарнхорстом» и «Гнейзенау», которые ожидали его в Бресте. Следовало проявить максимум оперативности! Но тут из Парижа пришли плохие новости. У «Шарнхорста» повреждена силовая установка, а «Гнейзенау» пострадал при очередной атаке британской авиации. Ремонтные работы грозили затянуться до начала лета.
Пришлось гросс-адмиралу Редеру принимать нелегкое решение. Время поджимало. «Бисмарк» должен отправиться в боевой поход один в сопровождении тяжелого крейсера «Принц Эйген». Однако отправить линкор почти без эскорта в пасть льву, в Атлантику, где англичане горели желанием сравнять счет… Решиться на такое было нелегко.
«Может быть, господин гросс-адмирал, нам лучше отложить операцию до завершения ремонта „Шарнхорста“? И „Тирпиц“ к тому времени уже будет достроен», – предложил адмирал Лютенс; его флаг должны были поднять на «Бисмарке». Осторожный адмирал не считал безрассудную храбрость своего командира разумной.
Однако гросс-адмирал был озабочен другими проблемами. На Средиземноморье скоро должно было начаться наступление немцев на Крит. Следовало не дать англичанам усилить свой флот в том регионе. А находящимся в Северной Африке войскам генерала Роммеля срочно требовалось доставить подкрепления. Единственным способом без особых проблем решить эти задачи было держать под постоянной угрозой морские пути Великобритании в Атлантике. Так что у Редера имелись весомые основания для принятия такого решения.
– К тому времени, мой дорогой Лютенс, наступит лето, и мы лишимся шанса пройти в Атлантику незамеченными.
Лютенс хотел осторожно возразить, но благоразумно воздержался. Он был убежден, что следует подождать, но не мог высказаться открыто. Ведь ему предстояло возглавить боевой поход, и он не желал, чтобы его сочли трусом. Редер добавил:
– Кто знает, что будет через три месяца, Лютенс? У нас нет выбора. «Бисмарк» и «Принц Эйген» должны выйти в море.
Первая и последняя операция немецкого флагманского корабля, начавшаяся вечером 21 мая 1941 года, когда он вышел из Бергена в роковой шестидневный рейс, была полна нелепых случайностей, путаницы, странностей, неверных предположений, успехов и трагических ситуаций, причем для обоих противников. Вряд ли можно назвать еще одну такую же короткую военно-морскую операцию, в которой противники так яростно стремились «достать» друг друга.
Начиная с 20 мая командующий британским флотом метрополии адмирал сэр Джон Тови, оставаясь на своем флагманском корабле в Скапа-Флоу, пребывал в большом беспокойстве. Воздушная разведка и британские агенты в Дании сообщили, что «Бисмарк» и «Принц Эйген» вышли в море и следуют на север. Скорее всего, они собираются прорваться в Атлантику. Очень скоро его догадки подтвердились. Разведка доложила: причалы Гримстад-фьорда возле Бергена, где обычно стояли немецкие корабли, пусты.
Операция, носившая кодовое название «Рейнское упражнение», началась. Сэр Джон Тови отдавал приказы, ни минуты не колеблясь. Он расставил крейсера на наиболее вероятном маршруте движения кораблей противника и, невзирая на плохую погоду, приказал продолжать вылеты разведывательной авиации, стремясь обнаружить местонахождение немцев. В Датский пролив, разделяющий Гренландию и Исландию, Тови направил крейсера «Норфолк» и «Суффолк», оснащенные новейшей радарной
