в ней, в змее?
Клеопатра. Не беспокойся. Мы присмотрим.
Поселянин. Ничего ей не давай. Не стоит она корма.
Клеопатра. А меня она не съест?
Поселянин. Что ж ты думаешь, я такой дурак? Небось бабой сам черт подавился, а ты говоришь, она тебя съест. По-настоящему женщина есть пища богов, если только не подгадит дьявол. Наказанье богам с этими сукиными детьми, с чертями. Обязательно из каждого женского десятка пять перепортят.
Клеопатра. Хорошо. Теперь ступай. Прощай.
Поселянин. И правда, пора. Пожелаю тебе от змеи всякой радости. (Уходит.)
Возвращается Ира с мантией, короной и прочим.
Клеопатра
Подай мне мантию, надень венец. Я вся объята жаждою бессмертья. Ах, больше этих губ не освежит Букет египетского винограда. Скорей, скорее, Ира! Мне пора. Я чувствую, меня зовет Антоний. Он просыпается, чтоб похвалить Меня за доблесть. Он смеется. Боги. — Он говорит, — шлют Цезарю успех, Чтобы отнять его потом в возмездье. Иду к тебе, супруг мой. Зваться так Дает мне право беззаветность шага. Я воздух и огонь. Другое все Я оставляю праху. Вы готовы? Вот губ моих последнее тепло. Пора прощаться, Ира, Хармиана. (Целует их. Ира падает и умирает.)
Тебя свалил мой поцелуй? Ужель В нем яд змеи? Твое прощанье с жизнью, Как страстное свидание с концом, Где мука перемешана с блаженством. Но ты молчишь. Не стоит этот свет Прощальных слез и проводов. Хармиана
Излейся, Седая туча, проливным дождем, Чтоб можно было думать, — боги плачут. Клеопатра
Я оказалась во втором ряду. Ее увидит первою Антоний, Успеет расспросить про все и даст Тот поцелуй, которого я жажду, Как неба. (Обращаясь к змее, которую она прикладывает к груди.)
Ну, разбойница моя, Разрежь своими острыми зубами Тугой житейский узел. Разозлись И действуй. Что же ты не свирепеешь? Ах, дурочка, будь речь тебе дана, Ты Цезаря ослом бы обозвала. Хармиана
Звезда Востока! Клеопатра
Тише. Не буди Младенца на моей груди, который Сосаньем мамку насмерть усыпит. Хармиана
Разбейся, сердце, о, разбейся, сердце! Клеопатра
Бальзам! Блаженство! Совершенный воздух!
