следа. Роберт ткнул Карлтона пальцем в грудь:
— Леди Хьюм?
Она оторвалась от этой сцены и кивнула стражнику. Она так надеялась — прости, Господи! — что Карлтон хорошо умеет врать.
Времени размышлять об этом не было. Пройдя через вторую дверь, она оказалась в холле, где король Генрих принимал в Нормандии двор. У высокого окна, выходившего на Старый дворец, стоял человек в простом коричневом плаще. Монах?
Она ожидала увидеть толпу людей, короля на троне, в золотой с красным и синим тунике, расшитой львами и цветами. Она оглядела огромный зал, но здесь не было ни души, кроме нее и этого монаха.
У Изабель перехватило дыхание. Это не монах, это сам король!
Она присела в глубоком реверансе. Ее руки дрожали. Король, всего тридцати лет от роду, уже стал легендой. В тринадцать он вел людей в бой. В шестнадцать командовал армиями. Будучи коронованным в двадцать шесть, он объединил знать и положил конец многолетнему хаосу и смуте.
Он создал связующее звено между знатью и простым народом, сделав английский официальным языком своего двора. Впервые после Вильгельма Завоевателя королевские указы издавались на языке простых людей.
Вся Англия славила Генриха за умение править мудро и восхищалась его благочестием. Но любили его за его победы. Он был молодым королем-воином. С ним Англия была вновь сильна и готова противостоять врагу.
— Встаньте, — сказал король. Его бодрый тон обнадежил ее.
— Замок Кана был любимой резиденцией моего предшественника, Вильгельма Завоевателя, — проговорил он, разглядывая балки на потолке. — Он построил его более трех с половиной сотен лет назад, незадолго до того как пересек пролив и покорил Англию.
— Теперь я понимаю, почему именно его вы сделали своей резиденцией здесь, — ответила Изабель, набравшись смелости.
Он наградил ее улыбкой.
— Ричард Львиное Сердце встречался здесь со своими баронами перед Крестовым походом.
Изабель обвела взглядом огромный зал. Он представился ей полным рыцарей, готовых отправиться в Святую землю. Мужчины с суровыми лицами и алыми крестами натруди. Гул голосов, звон металла.
— Человека, которого я выбрал для вас, зовут Филипп де Рош.
Слова короля немедленно вернули ее к действительности. Ну разумеется, король вызвал ее не для того, чтобы обсуждать с ней историю. Как глупо было с ее стороны забыть об этом!
— Я вызвал де Роша из Руана. — Тон короля утратил благодушие.
Изабель справилась с порывом сбежать. Сколько времени у нее осталось? Ах, какая разница, его все равно слишком мало.
— Де Рош ответил, что прибудет, как только дороги станут безопасными для проезда. — Король словно выплевывал каждое слово. — А он сомневается, что это возможно ранее, чем через несколько недель.
Изабель не могла сказать, счел ли король слова де Роша неискренними или трусливыми. Лжец он или трус, а король на него очень зол. «Господи, спаси и сохрани!»
— И это я слышу от человека, который путешествует под охраной двадцати стражников! — Король сделал глубокий вдох и заговорил уже спокойнее: — Надеюсь, ожидание не слишком утомит вас?
— Ни в коей мере, сир.
«Господи, хоть бы он остался в Руане навсегда!»
— А что сэр Роберт говорил вам о де Роше?
— Только то, что он влиятельный человек в Руане. — Она очень надеялась, что король расскажет что-нибудь еще. Что-то, что успокоит ее.
— Скажите, леди Хьюм, вам известно, почему ваш отец стал предателем?
Слова короля прозвучали для нее как пощечина. Ладони мгновенно сделались влажными.
— Я в то время была совсем ребенком…
Но король, видимо, не намерен был ее щадить. Он подался вперед, ожидая ее ответа.
— Мне кажется, он принял сторону повстанцев потому… потому что… — Она облизнула пересохшие губы. Чего он ждет от нее? Что она станет оправдывать отца? Или винить его?
— Потому что? — подтолкнул ее король.
Что ему ответить? И есть ли правильный ответ? Сосредоточиться не получалось: в ушах шумело, король сверлил ее взглядом.
— Он поступил так потому, что считал, что повстанцы победят. — Изабель решилась сказать ему правду. — А не потому, что он думал, что так будет правильно.
Король энергично закивал. Слава Богу, она нашла-таки правильный ответ!
Изабель сглотнула и вытерла о плащ взмокшие ладони.
— Он принял весьма практичное решение, — сказала она и тут же торопливо добавила: — Хотя и ошибочное, разумеется.
— Тогда вы сможете понять Филиппа де Роша, потому что он точно такой же человек. — В голосе короля слышалось такое явное одобрение, что Изабель едва не зашаталась от облегчения. — У меня есть основания полагать, что его верность, как и верность вашего отца, основывается не на чести или долге, а на заботе о собственных интересах.
У Изабель голова шла кругом от внезапных поворотов мысли короля. Зачем он завел с ней разговор о мужской верности?
— Если жители Руана примут меня как своего сюзерена, я с радостью прижму их к груди. — Он сложил руки напротив сердца. — Но править Нормандией — мой долг. Если они не откроют мне ворота, я заставлю их сдаться силой.
Интересно, нашелся бы такой дурак, который видел огонь в глазах короля Генриха и осмелился бы утверждать, что он этого не сделает?
— Филипп де Рош спасет народ Руана от страшных бедствий, если сумеет убедить их сдаться без осады. Но чтобы это произошло, де Рош должен быть лоялен к нам.
Она согласилась на этот брак как на наименьшее из зол. И только теперь к ней пришло осознание всей ответственности, которая сопровождала этот выбор.
— Ваша задача — привязать его к нам, — сказал король, направив на нее указующий перст. — Не позволяйте де Рошу ошибиться с правильным выбором, который защитит его интересы.
— Я сделаю все, что в моих силах, сир, — ответила Изабель, хотя не представляла, как именно будет выполнять обещание.
— Он все же может действовать против нас. Если это станет вам известно, сообщите мне немедленно.
Чего же именно он хочет от нее? Изабель снова провела языком по пересохшим губам.
— Вы имеете в виду, сир, что я должна до свадьбы выяснить, на чьей он стороне?
— Если де Рош изменит Англии, вы пошлете мне весточку. — Король сверлил ее взглядом. — Не важно — до или после свадьбы.
Глава 7
Боковым зрением Изабель следила за тем, как Стивен Карлтон смеется и разговаривает с английскими рыцарями, простыми солдатами и местными дворянами, пролагая себе путь через переполненный зал. Люди разворачивались к нему, как металлические стружки к магниту.
Он обошел пышногрудую Мари де Лизьё, но она учуяла его, как охотничья собака чует дичь. В следующий момент он уже оказался в углу тет-а-тет с другой блондинкой. Они много смеялись и явно были
