Он расстелил плащ на грязном полу так, чтобы они могли сидеть, опираясь спиной на мешки с зерном, высокой грудой сваленные у стены.
— Итак, — он вытянул ноги, — ты расскажешь мне продолжение своей истории трезвая, или мне придется угостить тебя вином покрепче, чтобы ее услышать?
Изабель прикрыла глаза.
— А я так надеялась, что ничего тебе на самом деле не рассказывала.
Он поднял с пола соломинку и принялся вертеть ее между пальцами.
— А твоя мать? Она возражала против этого брака?
— Моя мать не могла даже прервать свои молитвы, чтобы поговорить со мной. — Изабель услышала горечь в своем голосе и плотно сжала губы.
Стивен тронул ее за плечо:
— Может, тебе станет легче, если ты выговоришься.
Разве? Она никогда никому этого не рассказывала.
Даже с Джеффри она не говорила о многих вещах, хоть он уже и вырос давно. Откуда же взялось это чувство, что Стивену можно все рассказать? Она не понимала сама.
— Он сделал это ради нее, — прошептала Изабель.
Изабель наблюдала за танцующими в воздухе пылинками и пыталась вспомнить смех матери — она слышала его в раннем детстве.
— Когда мы потеряли земли, мать захотела бежать от этой жизни. Она полностью посвятила себя молитвам, каждый день с утра до ночи простаивала на коленях в часовне… пока совсем нас не забыла.
— Твой отец думал, что, вернув земли и положение, сумеет вернуть и ее? — спросил Стивен.
— Я знала, что это не поможет, но он не слушал меня.
Изабель в отчаянии кричала отцу, что он может увеличить их владения в сотни раз, но мать уже не изменится.
— И твоя мать не говорила с тобой о замужестве?
Воспоминания всегда лежат у самой поверхности, крупицы их всплывают так внезапно, застают врасплох… Но впервые Изабель попыталась вспомнить всю картину в целом.
Она помнила, как стук сердца отдавался в ушах, когда она бежала через поле к воротам замка.
— Я нашла ее в часовне.
Грудь вздымалась и опускалась после быстрого бега. Изабель стояла и ждала, пока мать заметит ее присутствие, а та все не замечала и не замечала.
— И ты позволишь ему так поступить со мной? — спросила она срывающимся, дрожащим голосом, не в силах дольше выносить это молчание.
Мать продолжала беззвучно шевелить губами. Изабель стиснула кулаки, чтобы не схватить ее за плечи и не встряхнуть хорошенько.
В конце концов, мать подняла голову и взглянула на Изабель. Ее лицо под простым убором было, как и всегда, красивым — разве что совершенно пустым.
— Я попросила твоего отца, — тихо сказала мать Изабель, — отложить свадьбу до твоего дня рождения.
— Он сделает для тебя все — все! — что угодно. — Ногти Изабель больно впивались в ладони. — А ты попросила для меня только три месяца?!
— Твой отец сказал, что лорд Хьюм оставит тебя богатой вдовой. Это самое большее, на что стоит надеяться женщине в нашем мире.
— Мама, ты же могла спасти меня! — Слова Изабель отражались от каменных стен маленькой часовни.
Мать невозмутимо сидела, сложив руки на коленях.
— Ну пожалуйста, помоги мне, один-единственный раз! — взмолилась Изабель.
Мать отвернулась, и взгляд ее стал рассеянным.
— Мне жаль, что тебе приходится платить за мои грехи, — проговорила она.
— Изабель! — Голос Стивена пронзил пелену воспоминаний. — Вот, возьми-ка. — Он дал ей платок.
Только тогда Изабель осознала, что по щекам льются слезы.
— Не стоило мне на тебя давить. — Он погладил ее по спине, утешая, как ребенка.
Но она хотела закончить.
— Хочешь знать, какие последние слова я услышала от матери?
— Только если ты хочешь со мной поделиться.
— Она сказала: «Мы, женщины, рождены для страданий». И вернулась к своим молитвам.
Изабель помнила, как, сдерживая рыдания, отвернулась от матери и вышла, как на негнущихся ногах шагала через двор и отчаянно желала, чтобы сердце ее превратилось в камень.
— У меня, конечно, не было выбора, — сказала Изабель Стивену. — Но я говорила себе, что делаю это ради брата, а не ради этой никчемной патетичной женщины, которая приходилась мне матерью.
Стивен заключил ее в объятия и через какое-то время спросил:
— Тебе очень трудно пришлось в браке с ним?
Она кивнула у него на груди. Он сжал ее крепче. Как приятно ощущать его руки…
— Ты так и не простила отца.
— Я отказалась даже видеть его. — По крайней мере, в этом муж уступил ей. За годы замужества она встречалась с отцом лишь раз — на похоронах матери.
Не следовало ей позволять Стивену вот так утешать себя. Но после того как она поделилась с ним самым сокровенным, глупо беспокоиться о том, что он слишком фамильярен. Ее успокаивал даже самый его запах — запах кожи, и лошадей, и просто Стивена.
— Ты заслуживаешь счастья, — сказал он.
— А что, если де Рош отвратителен? — выпалила она. — Он не хочет ни меня, ни этой свадьбы, иначе уже давно приехал бы.
Она так долго удерживалась от жалости к себе — почему же поддалась ей сейчас?
— Этот дурак даже не представляет, какой приз ожидает его, — негромко проговорил Стивен. — Когда он тебя увидит, он пожалеет о каждом потерянном мгновении.
Она вздохнула и снова опустила голову ему на грудь.
— Отец ведь говорил мне, что не нужно верить в сказки.
Стивен отвел прядь волос с лица Изабель и поцеловал ее в лоб.
— Нет ничего плохого в том, чтобы надеяться на что-то хорошее и необыкновенное.
Она чувствовала его дыхание на своих волосах.
Она будто вспыхнула изнутри. Она услышала, как изменилось его дыхание, ощутила растущее напряжение между ними — и затаилась в ожидании.
Она потерлась головой о его плечо в надежде, что он снова поцелует ее волосы. Стивен так и сделал. Изабель вздохнула и обратила к нему лицо. Он не спускал с нее глаз, но не делал ни единого движения, чтобы поцеловать в губы. Она скользнула руками по его груди и обвила ими шею Стивена.
Он покачал головой:
— Изабель, это неумно.
Но также несправедливо и то, что ей придется остаток дней провести замужем за человеком, чьи поцелуи и прикосновения, возможно, будут ей отвратительны.
— Это же просто поцелуй, Стивен.
— Не думаю, что мы с тобой можем просто целоваться.
С того дня как ее детство так ужасно закончилось, она делала только то, что должна была делать. Ее уже тошнило от этого.
Она привлекла Стивена к себе и прижалась губами к его губам. В мгновение ока между ними вспыхнула обжигающая страсть. Когда его рука легла ей на грудь, она позволила себе запрокинуть голову и закрыть глаза. Она чувствовала мягкость его губ, жар его дыхания на своей коже — он скользил губами вдоль ее горла.
— Почему я так сильно тебя хочу? — выдохнул он ей в ухо. — Неужели потому, что не могу владеть
