— Но я же не подстраивала это специально! Ты не так все понял, это лишь глупая случайность. Откуда мне было знать, что ты быстро управишься с делами? Согласись, ты никогда не возвращался так рано. Обычно ты уходишь на несколько часов. Вот я и решила протереть тело губкой, пока тебя не будет.
— Уже через секунду после того, как я зашел, стало понятно, что ты принимала ванну, — сказал Купер низким, вкрадчивым голосом. — Я сразу ощутил запах мыла на твоей коже.
Глаза мужчины пробежали по Расти, словно он видел ее обнаженное тело, а не вязаный, с косами, тяжелый свитер.
— И ты с удовольствием продемонстрировала свою грудь, не так ли?
— Нет!
— Нет? Да черта с два!
— Я не делала этого! Когда я поняла, что одеяло соскользнуло, я…
— Слишком поздно ты спохватилась. Я видел. Твой сосок. Розовый. И твердый.
Расти несколько раз судорожно вздохнула. Этот странный разговор беспокоил ее все больше.
— Не говори больше ничего. Мы ведь пообещали не оскорблять друг друга.
— Я и не оскорбляю. Возможно, себя, но никак не тебя.
— Нет, именно меня. Пожалуйста, Купер, прекрати. Ты не знаешь…
— …Что говорю? Напротив. Я полностью отдаю себе в этом отчет. — Он взглянул прямо в глаза Расти. — Я мог бы целовать твои соски всю неделю и ничуть бы от этого не устал.
Последние слова Купер произнес тихим, охрипшим от виски голосом, и все-таки девушка их услышала. Эта фраза буквально одурманила Расти, под ее воздействием бедняжка нетвердо покачнулась на стуле. Захныкав, она закрыла глаза, словно пытаясь отгородиться от возмутительной речи соседа и тех фантазий, которые неожиданно пробудили его слова. Перед мысленным взором Расти предстала удивительная картина: язык Купера, ласкающий ее тело, мягкий и влажный, нежный и пылкий, грубый и возбуждающий…
Глаза девушки распахнулись, и она впилась взглядом в собеседника, словно защищаясь:
— Не смей говорить со мной в подобном тоне.
— Почему нет?
— Мне это не нравится.
Купер одарил Расти самодовольной, скептической улыбкой:
— Тебе не нравится, что я говорю о том, как хотел бы ласкать все твое тело, везде?.. И как я представлял твои бедра, открывающиеся для меня? Или как я лежал той проклятой ночью в кровати, слушая твое дыхание и мечтая поглубже войти в тебя…
— Замолчи! — Расти слетела со стула и понеслась мимо Купера к двери, решив спастись бегством. Лучше трястись на морозе от холода, чем сгорать от жара его слов!
Но собеседник был намного быстрее, с его проворством она никогда не добралась бы до порога. Прежде чем несчастная успела сделать пару шагов, Купер сжал ее в неминуемом объятии. Мягко поддерживая Расти за спину, мужчина склонился над нею. Горячее дыхание Купера коснулось испуганного лица девушки.
— Если такова моя судьба — оказаться в тяжелой ситуации, в этом захолустье, то почему это произошло вместе с такой женщиной, как ты? А? — Он легонько потряс Расти, словно ожидая от нее логичного объяснения своим бедам. — Ну почему ты оказалась такой чертовски красивой? Сексуальной? С этими губами, словно созданными для того, чтобы любить мужчину?
Расти дернулась, пытаясь освободиться:
— Я не хочу это слушать. Отпусти меня.
— Ну почему я не застрял в этой глуши с другой женщиной, пусть некрасивой, зато милой и приятной? Той, с которой можно было поразвлечься в постели и не сожалеть потом об этом, чувствуя себя виноватым. С кем-то, кто был бы благодарен мне за внимание. А не с этой маленькой пустоголовой штучкой, которая только и знает, как сводить мужчин с ума! Не со светской дамочкой. Не с тобой…
— Я предупреждаю тебя, Купер. — Стиснув зубы, Расти пыталась вырваться из крепких объятий.
— …с кем-то пусть даже гораздо менее привлекательным, но полезным. С женщиной, которая умела бы готовить. — Он гадко усмехнулся. — Держу пари, ты отлично готовишь. В постели. Это единственное, что ты умеешь. Готов поспорить, там ты подаешь свои лучшие, блюда!
Руки Купера скользнули вдоль ягодиц девушки. Он крепко схватил Расти и приподнял перед собой, двигая бедрами навстречу ее телу.
— Получаешь острые ощущения, когда думаешь, что творишь со мной, да?
Поведение Купера действительно давало Расти острые ощущения — только не в том смысле, который он имел в виду. От близости твердой плоти мужчины у нее перехватило дыхание. Пытаясь удержаться на ногах, девушка инстинктивно ухватилась за плечо Купера. Они взглянули друг другу в глаза и надолго застыли на месте…
Первой придя в себя, Расти оттолкнула грубияна подальше. Сейчас она презирала Купера за весь этот глупый спектакль, но в глубине души стыдилась и собственной, непроизвольной реакции на все его слова. Чувство девушки было мимолетным, но кто знает, что бы могло произойти, помедли она еще немного…
— Держись от меня подальше. — Голос Расти дрожал от ярости. — Я тебя предупреждаю. Еще раз коснешься меня, и я пушу в ход тот нож, который ты мне дал. Слышишь? Не смей и пальцем ко мне притрагиваться!
Решительно пройдя мимо Купера, девушка бросилась на кровать лицом вниз. Она прильнула к шероховатой поверхности простыни, пытаясь охладить лихорадочно горящие щеки.
Купер остался стоять в центре комнаты. Вскинув руки, он с усилием пробороздил пальцами свои длинные волосы, откинув их с лица. Потом компаньон тихо вернулся на свой стул перед камином, опять взявшись за бутылку и оловянную кружку.
Когда Расти осмелилась взглянуть на соседа, он все еще сидел у огня, мрачно потягивая виски.
Наутро, увидев, что сосед не спал в своей кровати, девушка запаниковала. И где это Купера носило всю ночь? А вдруг с ним случилось что-то ужасное? Откинув одеяло — Расти не забыла как следует укутаться им прошлой ночью, — она промчалась через всю комнату и распахнула дверь настежь.
Девушка с размаху налетела на косяк, с облегчением заметив Купера. Он колол дрова. Небо было ясным, солнце сияло. С карниза, еще вчера увешанного сосульками, теперь непрерывно капало. Было гораздо теплее, чем накануне, Купер даже куртку скинул. Рубашка свободно болталась, и когда мужчина обернулся к Расти, та увидела, что она была расстегнута.
Лэндри заметил соседку, но ничего не сказал, только подбросил несколько деревяшек в подрастающую груду около крыльца. Его лицо приобрело зеленоватый оттенок, под налитыми кровью глазами легли темные полумесяцы.
Расти вернулась в хижину, но оставила дверь открытой, чтобы проветрить комнату. Воздух казался холодным, но солнечный свет будто очистил пространство, рассеял враждебность, притаившуюся в темной лачуге.
Девушка наспех сполоснула лицо и расчесала волосы. Огонь в печке погас, но Расти уже научилась подкидывать топливо и разжигать новый. Вскоре пламя вернулось к жизни, и она смогла сварить кофе.
На завтрак девушка ради разнообразия открыла банку ветчины и поджарила пластины в сковородке. От аромата готовящейся свинины слюнки потекли, и она понадеялась, что Куперу это блюдо тоже покажется аппетитным. Вместо овсянки Расти сварила рис. Сейчас она с готовностью променяла бы все свое целомудрие на пачку маргарина. К счастью, такой возможности у девушки не было, поэтому она довольствовалась тем, что сбрызнула рис, чудесным образом приготовившийся довольно удачно, жиром с ветчины.
Решив немного себя побаловать, Расти открыла банку консервированных персиков, переложила их в тарелку и поставила на стол вместе с остальной едой. Она уже не могла слышать скрипящий звук деревяшек, которые рубил Купер. Оставалось только надеяться, что скоро он закончит свою работу.
Расти оказалась права: сосед пришел через несколько минут. Он двигался не без труда, более
