и закончил быстрее, чем хотелось. Но вечер был длинный, и мне удалось себя реабилитировать.
Поначалу Кейт мне показалась почти безупречной.
Теплая. Внимательная. Сексуально не заторможенная. Она собирала комплекты DVD с телевизионными сериалами. Я часто работал вечерами и мало смотрел телевизор. Она познакомила меня с сериалами, о которых я только слышал. Особенно ей нравился сериал о потерпевшем крушение самолете, когда люди очутились на вроде бы необитаемом острове, а потом выяснилось, что такова их судьба, они все оказались на этом острове не просто так, что это часть большого замысла. Я с трудом улавливал в этом какой-то смысл, но Кейт восхищала идея, что жизнью каждого из этих людей манипулируют невидимые силы.
— Вот так и бывает, — говорила она. — Всегда за кулисами кто-то стоит и дергает за ниточки.
Это был другой звоночек. И опять я пропустил его мимо ушей.
Дело в том, что мне с ней было хорошо. А у меня уже давно не было никого, с кем было бы хорошо. Но потом она начала рассказывать о себе и я наконец увидел ее в истинном свете.
Она развелась с мужем три года назад. Он был пилот гражданской авиации. Погуливал. При разводе Кейт сильно накололи. Ее адвокат оказался приятелем мужа. Она была в этом совершенно уверена, но не могла доказать. В общем, отсудить у этого сукина сына дом не удалось. И он остался там, а ей пришлось переехать в эту дерьмовую квартиру в Девоне за полквартала от бара, где в пятницу вечером иногда можно было наблюдать, как какой-нибудь тип мочится на шины твоего автомобиля.
Вот так.
Но этого было недостаточно. С ней еще на работе (в магазине одежды в Нью-Хейвене) поступали ну совершенно несправедливо. Она была первой в очереди на должность заведующей секцией, но ее отдали женщине по имени Эдит.
— Ты можешь поверить, чтобы женщина с таким именем хотя бы что-то понимала в моде?
— Почему же? — возразил я. — А Эдит Хэд? Легенда Голливуда, получившая «Оскара» как художник по костюмам.
— Ты это только сейчас придумал, — выпалила она.
В любом случае то, что к ней на работе придираются, у нее сомнений не вызывало. И причина была ясна. Она внешне привлекательнее остальных. И умнее. Они чувствуют угрозу. Раз так, то пусть идут в задницу — там ими место.
Вначале я приветствовал ее звонки на работу. Мне нравилось с ней поболтать. Но порой, когда намечалась продажа «аккорда» за тридцать пять тысяч, разговор приходилось сворачивать — не важно, насколько он тебе приятен.
А Кейт была очень обидчива.
— Дождись, пожалуйста, моего звонка, — мягко увещевал ее я.
— От тебя не дождешься, — отвечала она.
И наши с ней разговоры вовсе не походили на секс по телефону. Большей частью мне приходилось выслушивать истории о том, каким жадным на деньги был ее бывший, как не признают ее таланты на работе. Она неоднократно делилась со мной опасениями, что квартирная хозяйка в ее отсутствие заходит и роется в вещах. Нет, никакого беспорядка она не обнаруживала, но просто у нее такое чувство.
Я уже решил с ней порвать, но почему-то позволил себя уговорить познакомить ее с Сидни.
— Мне очень хочется увидеть твою дочку, — повторяла Кейт.
Я не торопился их знакомить. Не видел в этом никакой нужды. Решил, что, если встречу женщину, с которой у нас будет серьезно, тогда и придет время для знакомства.
Но Кейт настояла, и я уступил. Мы встретились за обедом в субботу. Сид, фанатка морепродуктов, выбрала ресторан на пристани.
Кейт считала, что все прошло потрясающе.
— Мы так славно посидели, — сказала она.
Я знал, что у Сид другое мнение.
— Она мила, — произнесла дочка, когда мы остались одни.
— Неужели ты действительно так считаешь?
— Действительно мила, — настаивала Сид.
— А если правду?
— Правду ты и сам знаешь, папа. — Сидни посмотрела на меня. — Она ведь чокнутая.
— Ты так считаешь?
— Конечно. За обедом говорила только она. И все одно и то же. Как эта женщина ее не любит, а с той у нее проблемы. На работе не ладится, потому что там все против нее ополчились. Теперь она перешла на другую работу, и хотя пока там все в порядке, но ей известно, что люди за ее спиной перешептываются. А недавно парень в химчистке ее обсчитал и…
— Ладно, — сказал я. — Все понятно.
— И мне понятно.
— Что тебе понятно?
— Что она хороша. Я имею в виду в постели. Верно?
— Боже, Сидни!
— Да ладно тебе, папа, чего стесняться. Если бы у меня были такие груди, я была бы самой популярной девушкой в школе. — Я пытался придумать, что бы такое сказать, но Сид меня опередила: — Но она милая.
— Правда, чокнутая.
— Да. Но среди чокнутых иногда попадаются милые.
— Она о чем-нибудь тебя спрашивала?
Сидни задумалась.
— Да, по дороге в туалет спросила, нравятся ли мне ее сережки.
Я удивлялся, как быстро Сид все просекла. Кейт была одержима манией преследования. Видела вокруг несуществующие заговоры.
За следующий день после того обеда все еще раз подтвердилось. Кейт позвонила мне на работу. О том, как чудесно прошла встреча, теперь не было и речи.
— Сидни меня сразу возненавидела. — Это были ее первые слова.
— Какая дикость! — возразил я. — Он считает тебя очень милой.
— Она тебе так и сказала?
— Да. Сказала, что ты ей понравилась.
— Врешь. Чувствую по голосу, что врешь.
— Кейт, мне надо идти.
Мы по-прежнему встречались, но теперь реже. А после исчезновения Сид я перестал ей перезванивать — с меня и так было достаточно, — но порой брал трубку, не посмотрев на определитель номера.
— Позволь мне приехать, — говорила она.
Я мямлил что-то невразумительное.
— Просто развлечься ты был не прочь, — заметила она однажды, — а теперь, значит, я тебе не нужна?
Вот такие у нас были отношения.
И сейчас она была на телефоне, а я стоял здесь на кухне, где на полу валялись
