Молодой человек улегся прямо на голую землю, закутавшись получше в свою абаю и произнес: «Во имя Аллаха, милостивого, милосердного. Я полагаюсь на волю Аллаха и вверяю себя под защиту владельца этого поля».
Получилось так, что как раз в ту ночь джинны праздновали свадьбу, на которую пригласили и джинна – хозяина того самого поля. Тот отказался, сославшись на то, что у него сейчас гость, которого он не может покинуть.
– Бери его с собой, – тут же отозвались джинны-весельчаки.
– Не могу, – возразил джинн. – Он произнес священное Имя. Теперь я несу ответственность за его безопасность.
– Слушай, тогда сделаем вот что, – предложил один джинн, – у султана есть красавица дочь, которую он запер в замке. Перенеси к ней этого юношу и оставь там на ночь. А прежде чем забрезжит рассвет, вернешь его на место. Он останется доволен, пребывая при этом в полной безопасности.
Хозяину-джинну понравилась эта идея, поэтому он тут же отнес юношу в замок. Тот, проснувшись около полуночи, обнаружил, что лежит на роскошной кровати рядом с прекрасной спящей незнакомкой, на чьи прелестные очертания лился мягкий свет от изящных свечей в высоких золотых канделябрах. Он совсем растерялся от радости и удивления, как вдруг красавица открыла глаза, и юноша увидел в них радостный блеск. Они предались любви, после чего обменялись перстнями с печатями и безмятежно уснули. Когда юноша проснулся во второй раз и увидел, что снова лежит на пустыре у городской стены, то первой мыслью, которая пришла ему в голову, было то, что ему приснился чудесный сон. Однако, обнаружив на пальце ту самую печатку, которую надела на него девушка, он понял, что все было наяву, и решил не покидать города, покуда ему не удастся разрешить эту загадку.
Принцесса была не меньше поражена, когда, проснувшись на следующее утро, обнаружила у себя на пальце мужское кольцо – единственную вещь, подтверждавшую, что события той ночи не были сном. Через некоторое время она понесла, но султан никак не мог решиться лишить ее жизни, как того требовал его долг, ибо у принцессы не было братьев. Султан решил сохранить дочери жизнь, услышав ее странный рассказ и увидев именное кольцо, надетое ей на палец неизвестным возлюбленным, ведь султан прекрасно знал о силе и хитрости джиннов, на чей счет он и отнес вину за случившееся. После успешного разрешения от бремени отец отправил ее вместе с сыном в другой город в изгнание и запретил принимать любых посетителей, приставив к ней лишь престарелую няню.
Город, в который была сослана несчастная принцесса, оказался тем самым, в котором жил ее возлюбленный, все еще пытавшийся отыскать свою прекрасную незнакомку. Женщина жила в безвестности, полностью посвятив себя сыну, никого к себе не подпускавшему, кроме матери: как только чужой человек приближался к нему, он тут же начинал плакать. Однажды, устав потешать своего сынишку, принцесса приказала няньке, чтобы та сама вынесла ребенка на улицу погулять, несмотря на его плач. Подчинившись ее приказу, нянька так и сделала. Во время прогулки ей случилось проходить мимо того самого места, где сидел с равнодушным видом наш молодой бедуин. Плач ребенка тронул его сердце, и он попросил няню позволить ему покачать малыша. В тот момент, когда он брал ребенка на руки, тот, как по волшебству, перестал плакать и залился смехом. Это так умилило ничего не подозревавшего отца, что он, прежде чем вернуть мальчика его няне, купил ему целую кучу сладостей у проходившего мимо торговца.
Вернувшись домой, нянька принялась нахваливать своей хозяйке красоту и добрый нрав юноши, которому удалось успокоить малыша. В сердце принцессы блеснула искорка надежды, и она попросила служанку, чтобы та проводила ее к этому молодому человеку.
Встретившись, влюбленные тотчас узнали друг друга, а кольца с печатями подтвердили их догадки.
Рассказывают, что они, с благословения султана, немедленно обручились и жили долго и счастливо.
Когда продавец молока окончил свой рассказ, я сказал:
– Разве не лучше было этому юноше произнести имя Аллаха и не просить защиты у джинна? Доверься он одному Аллаху, ничего бы этого не произошло.
– Нет, – последовал ответ. – Аллах творит лишь добро. Если бы сын шейха не попросил защиты у хозяина поля, джинны могли бы его обидеть или даже унести куда-нибудь, пока он спал. Он предотвратил все эти несчастья, потребовав гостеприимства, поэтому закончилось все хорошо.
Несколько лет назад одна крестьянка из Аль-Валей[159] лишилась глаза при следующих обстоятельствах, о которых я узнал от другой крестьянки.
Как-то раз, проходя мимо источника Айн-аль-Гания на пути из Иерусалима, эта женщина услышала звук, похожий на кваканье. Оглянувшись вокруг, она заметила у самого ручья беременную лягушку и, не подумав, бросила: «Да будет на то воля Аллаха, чтобы ты не разрешилась от бремени, пока меня не попросят быть твоей повивальной бабкой».
Произнеся эти недобрые слова, женщина пошла дальше. Вечером она мирно уснула рядом со своими детьми, чей отец погиб на войне, и как же она перепугалась, когда, проснувшись среди ночи, поняла, что лежит в пещере в окружении странных и совсем не приветливых людей, один из который сухо сказал, что если она попытается произнести Имя, то ей не поздоровится.
– Если мы, те, кто обитает под землей, – пояснил он, – поднимаемся наверх, туда, где живете вы, тогда Имя действительно может послужить вам хорошей защитой. Но если только кто-то из вас, как в твоем случае, без надобности вторгается в наше царство, никакие призывы к Богу не помогут. Чем обидела тебя моя жена, что заслужила твое проклятие, которое ты послала на нее сегодня днем?
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я и в глаза не видела твою жену, – в ужасе ответила женщина.
– Моя жена – это та лягушка, с которой ты говорила у источника Айн-аль-Гания. Когда мы, подземный народ, хотим выйти на поверхность земли в дневное время, то обычно принимаем форму какого-нибудь животного. Вот моя жена решила превратиться в лягушку. Ты же послала на нее проклятие и при этом упомянула Имя. У нее уже начались схватки, но из-за твоего жестокого проклятия она не сможет родить, пока ты ей не поможешь. Так вот, я тебя предупреждаю о том, что тебе придется туго, если у нее не родится мальчик.
С этими словами джинн отвел крестьянку туда, где лежала его жена, окруженная повитухами.
Женщина из Аль-Валей, хотя и до смерти напуганная, попыталась сделать все возможное, чтобы помочь своей необычной пациентке, которая вскоре родила чудного мальчика. Счастливый отец, услышав радостную новость, подал крестьянке краску для век (махаля) и приказал нанести ее на глаза ребенку, дабы они стали темными и блестящими.
Принявшись исполнять его просьбу, женщина заметила, что глаза у мальчика, как и у всех остальных джиннов, отличаются от глаз обычных людей. Отражающиеся в них предметы выглядели вытянутыми и продолговатыми.
Окрасив сурьмой глаза малыша, женщина вытащила из своих волос шпильку, набрала на нее немного краски и нанесла на свое веко. Однако, прежде чем она успела накрасить второй глаз, одна из женщин- джиннов заметила это и выхватила краску у нее из рук. Затем ей было приказано ослабить свой длинный ниспадающий рукав, в котором она, по обыкновению всех сирийских крестьянок, часто переносила различные вещи, после чего джинны наполнили его какой-то неведомой смесью, завязали женщине глаза и вывели из пещеры.
Когда ей позволили развязать глаза, женщина осмотрелась по сторонам и поняла, что стоит совершенно одна у источника Айн-аль-Гания. Сгорая от любопытства, крестьянка развязала рукав, однако внутри обнаружила лишь горсть луковой шелухи, которую тут же выбросила. Через несколько минут она была уже дома, где дети все еще спали. Женщина собралась было лечь в постель, как вдруг из ее рукава что-то выпало. Она подняла с пола упавшую вещь. Это оказался кусок золота. Крестьянка тут же сообразила, чем были луковые кожурки, которые она достала из своего рукава. Мигом бросилась она обратно к источнику, где все еще лежали нетронутые те самые луковые очистки. Все они превратились в золото. Охотно собрав золотые монеты в кучу, крестьянка отнесла их домой. До рассвета оставалось несколько часов, поэтому она тут же легла в постель и уснула.
Проснувшись на следующее утро, женщина решила, что ей приснился странный сон. Но, услышав от
