опустошенных.
Жестокость дневного налета стратегических ВВС США 14 февраля в конце концов поставила людей на колени. Небо было затянуто облаками, и сброшенные «Летающими крепостями» бомбы падали с большим разбросом.
Но не бомбы в конечном счете деморализовали людей: по сравнению с ночными бомбардировками с 200-кратным использованием двух- и четырехтонных «блокбастеров» американские 500-фугасные бомбы должны были казаться довольно безобидными. Это были истребители «Мустанги», которые неожиданно появились низко над городом, открывая огонь по всему, что двигалось, обстреливая из пулеметов колонны грузовиков, шедших к городу. Одна группа «Мустангов» сосредоточилась на берегах реки, где скопились люди, перенесшие бомбежку. Другая группа атаковала цели в районе Большого сада.
Реакция гражданского населения на эти атаки истребителей с бреющего полета, которые, очевидно, предназначались для завершения задачи, предусмотренной директивами командиров, такой как «внести замешательство в процесс эвакуации граждан с востока», была немедленной и общей; оно осознало свою полную беспомощность.
Американские истребители на бреющем полете пролетали над Тиргартенштрассе, дорогой, ограничивающей Большой сад с южной стороны. Здесь нашли убежище те, кто остался в живых из известного детского церковного хора Кройцкирхе. В списке пострадавших инспектор хора, получивший тяжелое ранение, один из хористов был убит. Британские военнопленные, которых вытащили их из горевших лагерей, были в числе тех, кто пережил неприятные минуты пулеметного обстрела берегов реки, и подтвердили эффект подрыва морального духа. Везде, где шагали колонны в город или из города, на них обрушивались истребители, поливая пулеметным огнем или обстреливая из пушек.
Нет сомнения в том, что причиной многих жертв стали истребители на бреющем полете над городом, которые позднее стали отличительной чертой американских атак.
Понятно, что многим требовалась неотложная и срочная госпитализация. Но ситуация с больницами складывалась отчаянная: Дрезден не только считался центром для выздоравливающих и раненых военнослужащих со всех фронтов, но почти все временные госпитали подверглись ударам, а из 19 крупных стационарных госпиталей за пределами Дрездена 16 были повреждены и три полностью разрушены. Например, в высшей школе Витцтум, которая использовалась в качестве госпиталя, были заняты все 500 коек; лишь 200 инвалидов успели эвакуировать в течение получаса между сигналом воздушной тревоги и атакой, все остальные погибли.
Принимались временные меры по уходу за ограниченным числом раненых и больных граждан из Дрездена. Огромная лечебница, в которой содержались психически неизлечимые больные в Пирне, была приспособлена для таких больных. Часть бункера, пробитого подразделением СС в толстой горной породе около моста Мордгрунд, была предоставлена в распоряжение Красного Креста для развертывания там временного госпиталя и убежища для бездомных. Крыша, толщиной два метра, делала бункер совершенно неуязвимым для бомб.
Из двух крупнейших больниц в районах Фридрихштадт и Йоханштадт первая была все еще не полностью занята, в то время как вторая, на востоке города, в которой также находилась городская гинекологическая клиника и родильный дом, оказалась полностью разрушена.
Когда бомбардировщики появились над городом, больные все еще не были полностью эвакуированы; период предостережения оказался слишком коротким. «Блокбастер» попал в блок «Б». Две родильные палаты, операционная, два родильных отделения, отделение гинекологической хирургии были уничтожены.
Сразу же были предприняты попытки перевезти больных из блока «Б» в блок «А»; однако крыло блока «А» загорелось, и инвалидов тоже пришлось оттуда эвакуировать. Когда рассвело, блок «А» полыхал так сильно, что о борьбе с огнем не могло идти и речи; блок «Б» был уничтожен пятью фугасными бомбами; блок «В» разрушен до основания и выгорел; даже блок «Г» выглядел значительно поврежденным. Только блок «Д» не очень сильно пострадал, хотя его крыша горела. Бомбы при американской дневной атаке не попали в гинекологическую клинику, но один из истребителей «Мустанг» в одиночку обстрелял из пулемета блоки «В», «Г» и «Д».
По масштабу людских потерь можно судить о степени ущерба, нанесенного больницам Дрездена. В гинекологической клинике в Йоханштадте, повреждения которой лучше всего подтверждены документами, например, было убито 200 человек. Однако идентифицировать удалось лишь 138 трупов. В больницах по меньшей мере повторились обычные последствия огненного смерча: в Касселе 31,2 процента жертв не смогли идентифицировать; в гинекологической клинике в Йоханштадте из 95 опознанных больных 45 были будущими матерями.
Все оставшееся время войны эта больница не функционировала. Были приняты меры для того, чтобы выжившие в городе беременные женщины были переведены в неповрежденное крыло главной больницы во Фридрихштадт, где специально освободили несколько палат.
Множеству больных требовалась срочная медицинская помощь. Но оказать ее вовремя не представлялось возможным, поэтому многие больные и раненые умерли прежде, чем им уделили необходимое внимание. Постепенно и без того огромный список погибших вырос еще больше, и это при том, что еще не предприняли организованную попытку спасения замурованных под кирgичными завалами.
Только в среду на первой неделе Великого поста 14 февраля на спасательные работы были брошены войска, размещенные в городских казармах, для армейских частей, располагавшихся поодаль от города, задержка была еще большей. В Кенигсбрюке, где собирались армейские части для отправки на Восточный фронт, о ситуации в Дрездене не знали даже через два дня после атак.
Нельзя сбрасывать со счетов и такой негативный момент, как то, что очаг огненного смерча находился на левом берегу Эльбы, в то время как Кенигсбрюк и большая часть сосредоточенных войск располагались на правом берегу. Но левый берег Эльбы считался «тылом», в то время как вся местность к востоку от реки относилась к «тыловому району военных формирований», поэтому всякая инициатива по перемещению этих войск должна была исходить от соответствующих властей. Только 15 февраля поступили необходимые указания на марш.
В случае с военнопленными из числа союзников, находившимися в Дрездене, которых ко времени атаки было более 20 тысяч, указания об их участии в спасательных работах пришли еще позднее.
В связи с тем, например, что более 230 военнопленным союзникам, находившимся в рабочем отряде № 1326 в Дрезден-Юбигау, посчастливилось остаться в живых 14 февраля, никаких новых рабочих команд не создавалось до 21 февраля. Только 150 пленным после этого командованием IV армейского округа было приказано отрядами по 70, 50 и 30 человек маршем идти в город на помощь в спасательных операциях. Всю неделю люди оставались в лагере.
Один военнопленный из другого лагеря с горечью вспоминал, что, хотя весь район вокруг них сильно пострадал от тройного удара, немецкие охранники заставили их каждое утро шагать через город к одному из мест на востоке Дрездена. Очевидно, это делалось для того, чтобы «ткнуть пленных носом» в кошмар, который устроили их соотечественники, и содействовать почти совершенно безуспешной вербовке пленных в Британский свободный корпус, чтобы они сражались против русских на Восточном фронте.
Большинство британских пленных с желанием помогали спасать людей и имущество. Многие поплатились жизнью за свой энтузиазм, когда, после недель жизни на скудном рационе, во время участия в спасательных операциях наталкивались на сохранившиеся продуктовые запасы в разбитых магазинах и гостиницах. Так, у одного американца из лагеря в Дрезден-Плауен во время обычной проверки нашли спрятанную под одеждой банку консервов, молодого канадского солдата поймали на попытке пронести украденный свиной окорок в лагерь в Дрезден-Юбигау. Оба они были расстреляны охраной. Как с немцами, так и не с немцами обращались в таких случаях одинаково. Немецкого рабочего поймали на мародерстве на Грунерштрассе — в его карманах обнаружили более 150 обручальных колец — и также казнили на месте. В Дрездене чрезвычайное положение было объявлено с 17 февраля.
«По приказу гаулейтера, — мрачно констатировала газета „Фрайхайтскамф“ в тот же день, — грабители и мародеры были вчера расстреляны на месте, сразу же, как только их поймали. Обнаружив мародеров, их следует сразу же передавать партийным работникам или их представителям; гаулейтер
