парящие в воздухе черви-нити не желали пересекать невидимую границу в трех десятках шагов позади. Священное место, да? Слуги не могут войти в дом господина даже для его защиты?
Я с трудом оторвал правую ногу от земли. Удивительно, но после сброса Тени идти стало легче. По крайней мере первые пять метров. А где пять, там и десять? Я остановился у подножия холма. Слишком далеко. Надо подняться по склону…
Казалось, воздух завибрировал, как вибрирует над шоссе в жаркий летний день. А потом прозрачная пустота развалилась на миллиарды мелких мошек. Они были везде. Свет померк — крылатые твари закрыли небо. Но появившаяся ниоткуда стая, способная обглодать до костей за доли секунды, — лишь отвлекающий маневр. Основной удар должен прийти с другой стороны.
Я вновь воссоздал Тень, свернул вокруг себя и взорвал, испепеляя, голодных гадин. Осторожно ступил на горку, прямо в заготовленную ловушку. Ну же!
Холм начал стремительно проседать, будто был полым изнутри. Я не стал дожидаться конца трансформации — мало ли какой сюрприз приготовил Паразит, — свернул Тень в широкий двадцатиметровый хлыст и с силой обрушил на сдувающуюся горку.
Слепящее белое пламя. Земля под ногами осыпалась, и я заскользил вниз, лишь каким-то чудом сохранив равновесие. Спуск был недолгим. Подошвы коснулись твердой шероховатой поверхности. Я стоял на краю небольшой слюдяной поляны — идеально круглого озерца застывшей ртути. Озерца, знакомого до слез.
Конечная остановка. Сон, ставший явью. Видение, воплотившееся в жизнь.
Все оказалось куда проще. Возможность выбора существовала лишь в твоих фантазиях, Геннадий. Твое появление здесь было предопределено. С судьбой даже ознакомили заранее. Только ты не сделал никаких выводов, продолжал слепо верить, что от принятых решений хоть что-то зависит…
Меня словно прошило разрядом тока. Двойник. Я помню: меня должен ждать двойник. На противоположном краю круга…
Я медленно побрел вперед. К своей несуществующей копии, которая вопреки сну никак не желала появляться. Встречный поток продолжал давить, но странным образом не затруднял, а лишь замедлял перемещение.
Десять шагов до несостоявшейся встречи. Девять. Восемь.
Я почти видел призрачный силуэт, протягивающий мне руку.
Пять, четыре…
Новый раздирающий приступ боли — и психосрыв в очередной раз перетасовал пространство вокруг. На этот раз он был слабым: у организма не осталось сил даже на то, чтобы разрушать.
Три, два…
Где же ты? Помню, должен стоять здесь. Должен дать ответы на все вопросы…
Один.
Я вытянул руку. В этой точке наши пальцы должны соприкоснуться…
Ноль.
И изуродованный мир сломался.
Вспышка сверхновой. Тело, ставшее черно-белым пламенем. Рождающаяся Вселенная. Весь мир, раскрывшийся перед человеком, который поднялся на последнюю ступеньку бесконечной лестницы. И уперся в неприступную твердь неба.
Я понял все. Я стал всем. И вслед за всезнанием обрушилась бесконечная безысходная тоска. Нет никакого двойника — отражение из сна лишь отмечало конечную точку путешествия Геннадия Павлова. Точку, в которой человек перестал существовать.
Зона предвидения вновь сделалась четкой и необычайно ясной. А затем ее границы рванули в стороны, к горизонту. До самого конца.
Разделение на прошлое и будущее потеряло всякий смысл: я видел пространственный объем вне времени во всех возможных вариантах.
Кия. Геннадий Павлов стоит, привалившись к стене. Рядом догорает спора Паразита, а запущенный элианином Сиином таймер отсчитывает секунды до взрыва ядерных зарядов. Я потянулся сквозь поливариантное макраме и слегка шлепнул Геннадия, заставляя сосредоточиться на предвидении.
Гарт. Неловкий разговор со старичком-радорианином в капсульнике, скользящем к стоянке флаеров. Я не удержался и поправил человека, некорректно употребившего слово «простите».
Тысячи вопросов, недочетов и сомнений — и тысячи сказанных шепотом подсказок.
Девушка Аня, убежавшая от теневой бури, днем позже с возмущением слушает репортаж о детонации самодельного взрывного устройства, от которого пострадали несколько домов и линии электропередач…
Наблюдатель Олег, спрятавшийся за непроницаемой стеной.
Бывший инструктор ферий Ирейн Лири, обучающий элианку Айю комбинации, вынудившей Геннадия раскрыться.
Сама Айя Сиини, неподвижно лежащая в капсуле регенератора. Я поймал Тень, разъедающую элианку изнутри, и выдернул ее из застывшего тела.
А потом сократил сферу видения. Приблизил фокус внимания к точке здесь-сейчас.
Озеро застывшей ртути. Хрупкая красная фигурка в центре. Мертвая выжженная колея — тропа, по которой я шел.
По кричащей от боли земле бегут волны. Не вызывавшая ничего, кроме омерзения, а теперь ставшая почти родной сила безуспешно пытается стянуть края раны.
Но это там, за пределами круга. А внутри — тихо и очень грустно. Жаль, я лишился возможности плакать…
Тень ждет. Тень дрожит в предвкушении. Тень всегда рада возможности проникнуть в этот мир. Абсолютная разрушительная сила, получившая возможность реализоваться в нашей Вселенной полностью. Но тьме придется подождать. Осталось еще одно незавершенное дело.
Я сжимаю сферу восприятия до минимума и с трудом втискиваюсь в тесное человеческое тело. Мы вновь едины, и слезы, которых я был лишен, немедленно наворачиваются на глаза.
Сморгнув, я оборачиваюсь и с наивным, почти детским любопытством смотрю на закованного в неуклюжий скаф элианина, стоящего на краю стеклянного озера.
Глава 8
Этот мир — наш. Итени Рин
— …И тогда солнце сошло с предначертанного пути и, склонившись над Рином, развеяло сумрак, поглотивший воина после сражения с Арином. Те же, что стояли за сбившимся с пути, были ослеплены сиянием светила, опустившегося на поле пред городом из стекла…
— Большое, — я прервал Арга, не давая закончить рифму на высоком смысловом слое. Воспоминание о Рине, развеявшем тьму, не нравилось мне и в детские годы, а сейчас звучало просто наивно, выспренне. Особенно здесь. На оси мироздания.
— Девять миллионов… — едва слышно пробормотал Apг. Поймал вопросительный взгляд и уже громче повторил: — Семь порядков разницы. Не верится, что такое возможно. Рядом с ней Элию мы бы даже не разглядели.
— Большая, — повторил я. Вылепленный из огня шар на неуловимое мгновение покрылся серебристой изморозью. Словно набросили тонкое ледяное покрывало… Ось мироздания. Место, где сходятся нити, пронизывающие Вселенную. Ты звала — я пришел. Мы пришли.
Гарт отпустил нас на удивление легко, даже не попытался задержать в липких объятиях службы контроля. Радорианские аналитики не сумели или не успели связать события воедино. Во многом потому, что элиноид не оставил за собой следов. Ни среди обломков флаера, ни в изуродованной турбоплатформе тел погибших не нашли. От флаера вообще почти ничего осталось: несколько небольших фрагментов носовой и
