– Да, я король, – мрачно произнес Гуннар, сел и стал смотреть на Лимдейл в ожидании рассвета.
Когда огонь вокруг Лимдейла стих, в замке стало темно, несмотря на зажженные факелы. Брюнхильда услышала цокот копыт во внезапно наступившей тишине и поняла, что к ней скачет ее герой. Она замерла в кресле, побледнев, затаив дыхание и глядя в пол. Фигура в золотых латах появилась на пороге. С радостным криком Брюнхильда встала. Этот крик оборвался, когда она увидела черные волосы и глаза Гуннара.
– Кто ты? – воскликнула Брюнхильда. – Как ты пришел сюда? Где тот, кто проскакал сквозь огонь?
– Это я, – ответил герой. – Гуннар, король Нибелунгов. Я пришел, чтобы взять тебя в жены.
Брюнхильда молча смотрела на него и думала: «Только один человек мог прийти ко мне. Должно быть, Сигурд мертв». Она взглянула в лицо Гуннару и приняла его как героя.
– Добро пожаловать, великий король Гуннар, – наконец медленно проговорила Брюнхильда. – Ты честно завоевал меня, и я буду тебе верной королевой. Возьми мое кольцо. Отдаю его тебе как залог моего обещания.
Сигурд взял кольцо Андвари и надел себе на палец. Магия Гримхильды была так сильна, что все происходящее не казалось ему странным.
– Подойди, сядь рядом со мной, – произнесла Брюнхильда. – Если нам суждено пожениться, лучше бы нам поговорить друг с другом о нашем прошлом и будущем.
Когда Гуннар сел, она взглянула ему в глаза. Да, перед ней настоящий герой, которым можно гордиться, и ей захотелось стать его королевой, хотя любила она только Сигурда. Брюнхильда мужественно улыбнулась Гуннару, но сердце ее ныло.
Ночь прошла, и звезды на небе побледнели. Сигурд вспомнил слова Хёгни, что заклинание действует только до рассвета, поднялся и стал прощаться с Брюнхильдой.
– Я поскачу домой и через три дня вернусь за тобой со свитой, достойной королевы.
– Через три дня я буду готова, – ответила она и протянула ему руку для прощания.
Три дня спустя сам Гуннар приехал за невестой в сопровождении почетной кавалькады. Когда процессия направлялась домой, прекрасная Брюнхильда не спускала глаз со своего мужа, и он нравился ей все меньше и меньше. «Он проскакал сквозь огонь, – уговаривала она себя. – Это самый великий из всех королей».
Брюнхильду возвели на трон, и начался свадебный пир. Она посмотрела на другой конец скамьи. Там сидел ее муж, раскрасневшийся и гордый. Рядом устроились осунувшийся Хёгни и угрюмый, неукротимый Готторм. Позади них в свете факелов светилась великолепная золотистая голова. У Брюнхильды вдруг перехватило дыхание. Лица человека ей не было видно, но она могла и не дожидаться, когда он повернется.
– Кто это? – быстро спросила Брюнхильда у Гудрун, сидевшей слева от нее.
– Сигурд, Вёльсунг, мой муж, – гордо ответила Гудрун и вдруг увидела, как каменеет лицо королевы.
Именно в этот момент Сигурд обернулся. Глаза их встретились. Память сразу вернулась к Сигурду. Он узнал Брюнхильду и понял, что их предали. Но рядом с любимой сидела любящая Гудрун, его жена. Король Гуннар был ему братом. Брюнхильда стала его королевой. Сигурд отвел взгляд от ее страдающих глаз. Гудрун, однако, заметила это и решила узнать, что было между Сигурдом и самой прекрасной из женщин. Король Гуннар предложил тост за свою невесту.
Убийство
Королева Брюнхильда хорошо выполняла свои обязанности, но вечерами она грустила в своем великолепном красно-золотом зале. Когда наступала ночь, Брюнхильда ложилась рядом с Гуннаром, дожидалась, когда тот заснет, затем уходила в леса, плакала по Сигурду или глядела на облака, по которым скакала когда-то. Только гордость удерживала ее рядом с мужем. Королева часто говорила себе: «У меня есть слово Одина. Только великий герой мог проскакать сквозь огонь».
По мере того как жена отдалялась от него, взгляд Гуннара становился все мрачнее. Зависть по отношению к Сигурду наполняла его сердце. Он-то был счастлив со своей женой.
Когда вечерами женщины занимали свои места, Гудрун садилась возле королевы. С ненавистью она следила за тем, как Брюнхильда не сводит своих голубых глаз с Сигурда. Еще Гудрун заметила, что ее муж, милый и любящий, как и прежде, никогда не поворачивает лица к скамье, где садится она с королевой. Постепенно сердца двух жен наполнялись ненавистью. Гудрун и Брюнхильда старались не разговаривать между собой, поскольку тон даже совершенно невинных слов выдавал их мысли.
Пришло лето, и жара опустилась на землю. Однажды утром Брюнхильда направилась к запруде, поросшей кустами боярышника, где женщины обычно купались. Подойдя к берегу, она увидела Гудрун, уже вошедшую в воду. Женщины отпрянули друг от друга, не желая делить место, где каждая привыкла проводить время в одиночестве.
– Купайся первой, – мрачно проговорила Брюнхильда, садясь на траву. – Я подожду, когда ты уйдешь.
– Это большая честь для меня, – язвительно ответила Гудрун. – Войти в воду раньше королевы! Но мой муж Сигурд. А он лучший среди людей.
С этими словами она вошла в воду, с намерением, если понадобится, проплавать весь день.
Брюнхильда вскочила и нырнула в реку выше по течению. Она стала взбалтывать воду до тех пор, пока та не стала мутной.
– Зачем ты мутишь воду? – раздраженно крикнула Гудрун.
– Ты должна смириться со всем, что я делаю. Ведь я благороднее тебя, – ответила Брюнхильда.
– Я тебе не слуга! – крикнула Гудрун.
– Слуга, – огрызнулась королева. – Твой муж служит моему. А он король и величайший из героев. Он, а не Сигурд сумел проскакать через мою огненную стену.
Гудрун смеялась долго и громко.
– Ты глупая! – сказала она. – Ты же отлично видишь, что геройства Гуннара недостаточно для этого. Это Сигурд завоевал тебя, приняв обличье Гуннара.
– Ты лжешь! Это был не Сигурд, а Гуннар. Я видела его лицо.
– Могу доказать свои слова. Это был Сигурд. Он вернулся домой, смеясь над тобой, и надел мне на палец это кольцо.
Гордая Брюнхильда взглянула на кольцо, побледнела, затем покраснела, внезапно расплакалась и побежала вдоль берега. Темноволосая Гудрун грустно посмотрела ей вслед. В ее взгляде была не жалость, а тревога. Она тоже вылезла из воды, поскольку на солнце набежала туча.
Брюнхильда легла в своей комнате лицом к стене. Когда зажгли факелы и король позвал жену, пожилая служанка сказала ему, что не может ее поднять. Король Гуннар вошел к королеве, но она не стала разговаривать с ним. Наконец он отослал служанку и присел на край кровати.
– Брюнхильда, кто опечалил тебя?
– Сигурд.
– Что он сделал? – в ярости воскликнул Гуннар. – Кто он для тебя? Я видел, как ты на него смотришь.
– Он сделал только то, что приказал ему ты, – ответила Брюнхильда, – как и подобает слуге. Сигурд проскакал сквозь огонь, когда ты не смог этого сделать, а потом со своей женой насмехался над нами. Теперь я знаю, что вышла замуж за труса. Я не могу жить подвергаясь насмешкам.
– Я бы проскакал сквозь огонь! – крикнул король. – Мой конь испугался!
– Без сомнений, твой конь знал своего хозяина, – презрительно кинула Брюнхильда. – Я думаю, Один отомстил мне.
– Что я могу сделать? – беспомощно спросил Гуннар.
– Убей Сигурда! – крикнула она, приподнявшись на локте. – Убей его для меня! Неужели ты будешь жить, когда он знает, что ты трус? Я бы так не смогла. Если он будет жить, умру я.
Когда все обитатели замка отправились спать, король Гуннар позвал братьев и сказал:
– Идемте со мной к нашей матери.
Мудрая Гримхильда сидела в своей спальне, сложив свои усталые руки на коленях. Когда сыновья вошли, она подняла глаза:
– Скажи мне, Гуннар, кто должен умереть?
