– Разве его смерть вернет мать? – крикнула Хильд. – Его заколдовали, но теперь он свободен и сожалеет о содеянном.
– Какая польза мне от его раскаяния? – спросил Хёгни. – Никакое раскаяние не может оправдать его. Только моя месть искупит то зло, что он совершил.
Земля в маленькой рощице была усыпана мягкими сосновыми иголками. В тот день Хильд села на возвышенность и стала наблюдать за схваткой. Мужчины бились весь день. Звон оружия, яростные крики, стоны умирающих эхом отражались от низких туч. Каждая капля крови пугала принцессу. В своем страхе она не была ни на чьей стороне и только смотрела не отводя глаз на падающих под ударами людей. Ее дыхание всякий раз перехватывало, когда погибал кто-то из родственников или друзей.
Хёгни носился по полю битвы в поисках Хедина. Много раз они встречались, и к концу дня оба были покрыты кровью, но ряды сражающихся всякий раз разделяли их до того, как кто-то успевал нанести решающий удар.
Наконец солнце опустилось. Только маленькая группа оставшихся в живых в поту и крови сражалась. Хильд крикнула, чтобы люди прекратили битву, но уши бойцов были оглушены звоном мечей, а глаза обезумели от вида крови. В последний раз Хёгни и Хедин встретились в центре поля сражения. Страшный крик сорвался с губ оскорбленного отца, когда он замахнулся, чтобы нанести смертельный удар. Ловкий, как кошка, Хедин бросился вперед и нанес укол лезвием меча. Удар Хёгни расколол его шлем. Лезвие разрубило голову до самых плеч, но меч Хедина пронзил кольчугу противника и прошел насквозь. Солнце село, когда Хильд выбежала на поле битвы, на котором уже не осталось ни одного воина, который стоял бы на ногах.
Принцесса пошла к ручью. Всю ночь она носила воду и смывала кровь с мертвых, перевязывала умирающих. Каждая рана залечивалась и исчезала, словно ее и не было, когда она прикасалась к ней, но воины продолжали биться в агонии. Мертвые отец и муж Хильд все еще смотрели в небо остановившимися глазами.
Наконец наступил серый рассвет. Солнце осветило поверженных воинов и коричневую траву, и вдруг все зашевелилось. Поднимались живые и мертвые. Жаждущий битвы Хедин вскочил на ноги, Хёгни поднял свой огромный сверкающий меч. Хильд в отчаянии закричала на них, но ветер отнес ее слова прочь. Принцесса вернулась на свое место под соснами и весь день смотрела и плакала, пока мужчины орошали землю своей кровью.
Наступила ночь. Хёгни и Хедин снова поразили друг друга. Хильд всю ночь омывала их раны, а наутро они снова вступили в бой.
Шли годы. Сменялись поколения. Днем остров скрывал туман, и никто не осмеливался пристать к нему. Говорили, что его населяют странные обитатели. Крики чаек, летающих вдоль побережья этого острова, похожи были на стоны умирающих людей. Никто не мог сказать с уверенностью, слышал ли он гул прибоя или отдаленный шум битвы. Вечерами туман поднимался, и застигнутые темнотой моряки бросали якорь вдали от берега, на котором давно исчезли останки сгнивших судов. Часто на берегу оставляли часовых, но всегда тот, кто оставался ночью один, к утру исчезал. Причалить здесь осмеливался только корабль, оказавшийся совсем в бедственном положении.
Прошло сто лет, и призраки Хёгни и Хедина были забыты. Пришли времена короля Олафа, который принес христианскую веру в северные земли. Однажды его корабли встали на якоря около того острова. Король выставил часового по имени Ивар, который взял меч, надел доспехи и поднялся на утес.
Была тихая, темная ночь, поскольку месяц еще только народился. Ивар заметил какое-то движение и выхватил свой меч, хотя думал, что это была всего лишь овца. Но через некоторое время странная фигура приблизилась, и он увидел юношу, окровавленного, одетого в древние доспехи.
– Спаси нас! – сказал незнакомец Ивару жалобным голосом. – Я думаю, ты крещеный человек.
– Да, я христианин, – ответил Ивар, – потому что служу королю Олафу. Кто ты и как я спасу тебя? Это ты убивал часовых, которых время от времени оставляли здесь?
– Нет, это предводитель ютов Хёгни, – ответил воин. – Он сошел с ума от жажды войны. Я – Хедин, укравший его дочь. И вот уже сто сорок три года мы воюем за нее. Каждую ночь мы умираем, а Хильд, наблюдающая за нашей битвой, лечит нас. Когда мои раны затягиваются, я лежу в лунном свете или хожу по острову и вижу много вещей, скрытых от живых людей, потому что я мертв уже больше ста лет. Только христианин может освободить наши души от тел и спасти от заклятия, наложенного на нас богами севера.
– Я с радостью освобожу вас, – сказал Ивар. – Но я не волшебник.
– Пойдем со мной на битву, которая начнется с восходом солнца. Каждый пораженный тобой человек останется мертвым навсегда. Запомни только одно: поразить Хёгни ты должен со спины. Его глаза столь ужасны, что ни один смертный не может взглянуть в них. Порази его в спину, а потом убей и меня.
Так сказал Хедин и привел Ивара на поле битвы. Теперь, когда солнце встало, призраки с криками бросились в бой. Ивар смотрел на них и видел, как темноволосая Хильд плакала и заламывала руки в сосновой рощице. Затем он достал свой меч и вступил в битву. Ивар был отличным воином, но в тот день ему понадобились все его силы, поскольку воины бросались на него и друг на друга с неимоверной яростью. В конце концов они обессилели, и Ивар поразил их. Осталась только одинокая фигура Хёгни. Ивар не смел приблизиться к нему, пока не увидел, что снова встретился в тумане с Хедином. Пока враги сражались, Ивар поразил Хёгни в спину. Тот упал. Его латы зазвенели. Хедин опустил свой меч. Ивар бросился к нему и почти снес голову с его плеч. Битва закончилась.
Ивар убрал свой окровавленный меч и повернулся к сосновой роще, ища взглядом Хильд, но, когда он подошел, принцесса исчезла. Тогда Ивар вернулся на поле битвы, но оно опустело. Осталась только груда ржавых доспехов, поросших травой. Он посмотрел на свой меч. Кровь на нем была еще свежей, и с одним этим свидетелем Ивар отправился к кораблям короля Олафа, чтобы рассказать свою историю.
Песнь о Беовульфе
Земли короля данов Хротгара лежали на краю бесплодной местности, где среди обдуваемых ветром горных гребней эхом носились волчий вой, вой ветра и шум прибоя. Не многие жили в этой отдаленной стране. Здесь обитали только охотники и пастухи. Иногда заглядывали искатели приключений, многие из которых никогда не возвращались назад. Здесь жил чудовищный Грендель. Он охотился на зверей и людей. Немногие видели, как он проходит в лунном свете с плетущейся за ним по пятам старой ведьмой. Они рассказывали о его огромной, неповоротливой фигуре, пальцах с железными когтями и выпученных глазах.
Золотым солнцем на прибрежной равнине сиял дворец Хротгара. Его высокая крыша для многих служила маяком в бухте. К дверям вела дорога, вымощенная разноцветными камнями. Золото блестело на длинных столах и висевших на стенах щитах. В очаге горел целый ствол дерева. Дым от него поднимался вверх, к отверстию в крыше, мимо ярко раскрашенных, но уже закопченных балок. Повсюду стояли приготовленные для пиров огромные бочки с элем. Зажигали факелы, и сама королева подносила рога с напитком знатным особам. В зале раздавались крики, смех, или же в тишине скальд пел о каком-нибудь герое, таком, как Вёльсунг Сигмунд, получившем от Одина меч в подарок.
Однажды вечером Грендель стоял на небольшом холме у подножия гор, смотрел на огни в долине и прислушивался к отдаленным звукам королевского пира. Яростная ненависть отразилась в горящих глазах чудовища. Он ждал, когда шум стихнет и погаснут огни. Тогда Грендель пробрался бы по пастбищам, вспаханным полям, мимо лавок к вымощенной дороге и ударил бы своим могучим плечом в окованную металлом дверь дворца. Он выбил бы ее и напал на спящих, как дикий медведь, как часто делал раньше. Грендель в нетерпении переминался с ноги на ногу. Луны на небе не было.
Пир во дворце Хротгара в тот вечер продолжался долго, поскольку к королю приехали гости из Швеции. Беовульф, предводитель гаутов, поклялся уничтожить ужасное чудовище, которое каждый вечер норовило разрушить дворец Хротгара. Его корабль в тот день причалил в гавани, и сейчас Беовульф сидел на почетном месте, и сама королева поднесла ему рог с элем.
– Добро пожаловать, отважный гость, – сказала она. – Великое дело ты намереваешься сделать. Никто из наших мужчин не может победить чудовище, которое преследует нас так, что смерть спит в нашем дворце.
– Ни один меч не может поразить Гренделя, – согласился Хротгар. – Ни одни доспехи не защитят от его железных когтей. Он намного выше любого человека и сильнее троих. В Дании нет героя, который избавил
