собой, направив на врага.
Опираясь на руки, Майлз с трудом приподнялся, втягивая воздух. Из раны на голове вытекала кровь, склеивая волосы и обводя губы красной полоской.
Сыщик посмотрел на поверженного противника, удовлетворенный нанесенным ущербом, и повернулся к Джеку.
— Приведи людей герцога.
— Слушаюсь, сэр!
Джек отсалютовал кинжалом Майлза, развернулся на пятках и побежал, громко топая по каменному полу. Криспин повернулся к Майлзу.
— А теперь, мерзавец, я задам тебе несколько вопросов.
— Иди ты к черту, Гест.
— Там я уже побывал. И скоро увижу там тебя. Побереги силы и постарайся не лгать. Я знаю все о твоей связи с Ланкастером.
Майлз вскинул голову, глаза его расширились. Он открыл было рот, но ничего не сказал. Струйка крови прочертила алую дорожку по его подбородку.
— Да, знаю. Расскажи, зачем ты украл эти стрелы. Чтобы подозрение пало на Ланкастера?
— Хватит тебе! Я украл эти проклятые стрелы. Но это было семь лет назад. Ты же не думаешь, что я собирался во Францию, не имея никаких доказательств причастности Ланкастера к заговору?
— Он же мог тебя убить. И надо было.
— Вместо этого он отправил меня в ссылку.
— Дав достаточно денег, чтобы хорошо там устроиться, полагаю.
— Все было прекрасно… до поры до времени. Но человек начинает тосковать по родине. Поэтому я вступил в армию короля.
— Лучником.
— Да, лучником.
— И ты употребил свое умение во зло, воспользовался им, чтобы совершить предательство — убить короля.
— Нет, черт возьми! Сколько раз я должен повторять?
— Почему ты лжешь сейчас? Ты уже покойник. Здесь скоро будут люди Ланкастера. Пытка вытащит из тебя остальное.
Брови Майлза полезли вверх, по лицу заструился пот.
— Говорю тебе, я не покушался на короля. Это невозможно.
— Не для таких, как ты. Ты лжец, шантажист, убийца. У тебя нет чести. В тебе нет ничего, кроме зла и смерти, их ты и получишь.
Майлз захотел подняться, но Криспин пинком помешал ему это сделать.
— Лежи там, где тебе и место, пес!
— Я же говорю тебе, что это невозможно! Я не пытался застрелить короля!
— И почему же это невозможно?
Майлз сморщился. Он оглянулся на арку, где скоро должны были появиться люди герцога. Капли пота блестели на его лице, туника от пота потемнела. Судорожно хватая ртом воздух, Майлз посмотрел Криспину прямо в глаза.
— Вот почему.
Зубами он стащил кожаную перчатку сначала с одной руки, потом с другой. Бросил перчатки к ногам Криспина.
Криспин посмотрел.
У Майлза были только большие и два последних пальца. Указательный и средний отсутствовали на обеих руках.
Глава 26
— Они схватили меня, — прохрипел Майлз. — Проклятые французы. И сделали то, что делают со всеми пленными английскими лучниками: постарались, чтобы я никогда не смог выстрелить из лука. И я не могу. Доволен?
Криспин присмотрелся к перчаткам. Да, теперь он видел. Нужные пальцы перчаток были искусно набиты, чтобы никто ни о чем не догадался. И если бы Майлз постоянно ходил в перчатках, что он и делал, то никто не узнал бы. Никто и не узнал.
Криспин ногой подвинул перчатки к Майлзу, но тот на них и не взглянул.
— Значит, ты не сам стрелял, а кого-то нанял.
— Нет.
— Тогда откуда тебя знают французские курьеры? Не отрицай этого. Я уже знаю, что им ты знаком.
Майлз понял, что попал в ловушку. Криспин прочел это по его лицу. Вот-вот должны были появиться люди Ланкастера. Майлз снова глянул на пустой арочный проход.
— Чем больше ты расскажешь мне сейчас, тем меньше пыток придется тебе терпеть.
Майлз вытер рот искалеченной рукой.
— После… после того как меня схватили, я приложил все усилия, чтобы оказаться при французском дворе. Тут-то и пригодились деньги Ланкастера. Я мог припеваючи жить на английские деньги и в то же время служить королю Франции.
— Ты — четвертый курьер.
С раздраженным ворчанием Майлз покачал головой.
— А ты очень хитрый, Гест. Как ты узнал?
— Их товарищ ни разу не появился. Когда они увидели тебя, то удивились — возможно, не ожидая встретить здесь. Я лишь сделал вывод из очевидного. Но вопрос остается. Почему ты заставил курьеров дожидаться тебя в «Голове короля»? Если ты так уж невиновен, зачем ты плел какую-то интригу? Кто приказал тебе привести их туда?
— Я должен был предупредить их. — Майлзу явно было не по себе — он прикусил нижнюю губу. — Они должны были не сразу явиться ко двору короля.
— Чтобы дать убийце время осуществить задуманное.
Майлз продолжал кусать губу. Кинул взгляд в сторону арки. Не глядя на Криспина, кивнул.
— Кто, Майлз? Кто велел тебе это сделать?
— Я… я не могу сказать.
— Не можешь или не хочешь?
Тогда Майлз поднял глаза, в которых читался слабый вызов.
— Ну, не хочу.
Криспин сузил глаза и уже занес кулак, но решил, что это не стоит разбитых костяшек пальцев.
— Когда стало ясно, что Ланкастеру больше нет до меня дела, — сказал Майлз, снова оглядываясь через плечо на арочный проем, — мне пришлось строить другие планы. При французском дворе чего только обо мне не рассказывали. Как и ты, они меня переоценивали, но я их не разубеждал. В моих интересах было казаться более хитроумным. Я сделался, так сказать, двойным агентом, служа при обоих дворах и шпионя в пользу Франции.
— Ты настоящий сукин сын, Майлз. Никогда не встречал большего негодяя. Ты очень низко ценишь свою честь.
— Я ее вообще ни во что не ставлю. Что мне дала эта честь?
Внезапно Криспину вспомнились слова Гилберта — он говорил то же самое. Что честь дала Криспину? Но Криспину не требовалось ставить это под сомнение, как, похоже, делали другие. Он не понимал таких, как Майлз. Дворянину с рождения прививали понятие бескомпромиссной честности. Это было столь же естественно, как дышать. Во всяком случае, Криспин всегда так считал.
