— А вашему мистеру Ланди понравилась соната?
— Боюсь, — сухо усмехнулась она, — мой мистер Ланди еще не стал большим ценителем искусства. Но мы над этим работаем. Я совершенно уверена, что ему до смерти все это наскучило. Я же очень люблю музыку.
— Вы правы, исполнение прекрасное.
Дерек откинул со лба прядь, обдумывая следующий ход.
— Я… простите, мисс Балфур, могу я задать вам очень личный вопрос?
— Можно подумать, я в силах остановить вас! — снова усмехнулась она. — Так и быть, майор. Можете спрашивать, хотя я не обещаю ответить.
— Почему он?
— Простите?
— Почему именно Ланди? И не повторяйте ту чушь насчет его прекрасных качеств. Немало благородных, порядочных людей весь вечер пожирали вас глазами. Вы, конечно, заметили.
Лили презрительно фыркнула:
— Почему не какой-нибудь богатый наследник вместо человека, который сам себя сделал?
Оба замолчали. Лили, казалось, искала подходящие слова.
— Да, я заметила тех мужчин, о которых вы упоминали. Фаты, щеголи, повесы, завсегдатаи игорных заведений. Откровенно говоря, майор, я нахожу их отвратительными.
— Отвратительными? — воскликнул он со смехом, сбитый с толку ее горячностью. — Но почему?
— Так уж получилось.
— Прекрасно. Так как насчет вас и Ланди? Вижу, он открыто за вами ухаживает. Но ведь вы еще не помолвлены?
— Это правда. А почему вы спрашиваете?
Дерек небрежно пожал плечами.
— Я только удивляюсь, почему он еще не сделал предложения.
— Сделает, когда будет готов, — заверила она.
— А вы? Готовы? — отпарировал он.
Лили привычно вздернула подбородок.
— Разумеется.
Он нахмурился и, не в силах сдержаться, коснулся пальцем ее щеки.
— Такая решимость. Я уже видел этот взгляд раньше. У молодых солдат, идущих в бой.
Лили нахмурилась, но он тут же опустил руку. Они пошли дальше.
— Когда вы потеряли отца? — спросил он.
— Пятнадцать лет назад.
— Вы были совсем ребенком.
— Да.
— Искренне вам сочувствую. Индия — суровая страна для европейцев.
— Вам лучше знать.
— Он пал в битве?
— Нет-нет, — вздохнула она. — Ничего столь славного. Он умер от желтой лихорадки.
Дерек искоса посмотрел на нее.
— Гибель в бою не всегда так славна, как вы могли слышать, — заметил он и, поколебавшись, добавил: — Все-таки странно, что мы осиротели по одной причине.
Она удивленно уставилась на него.
— Моя мать умерла от желтой лихорадки. Наводнения, лихорадка, они всегда идут рука об руку. После сезонных наводнений всегда наступает сезон лихорадки. В стоячей воде, оставшейся после того, как пройдут дожди, находятся личинки комаров. Комары разносят болезнь.
Лили вздрогнула.
— И это происходит каждый год?
— Как правило.
— Боже, как же это неприятно!
— Еще бы, — тихо рассмеялся он. — Насекомые размером с кролика. Тигры-людоеды. Махараджи, которые встречают нас орудийным огнем. Словом, непрерывные развлечения.
— Что же, должно быть, вы ищете смерти, майор, — сухо усмехнулась она, — потому что тогда, в Гайд-парке, мне показалось, что вам не терпится туда вернуться.
— Это дом. Кроме того, война продолжается. Мои люди нуждаются во мне.
— И блестящие возможности ждут вас, — весело напомнила она.
Но Дерек не обиделся.
— Думаю, вам понятны чужие амбиции, Лили Балфур. — Майор предложил ей руку, которую она смущенно приняла. — Полагаю, — продолжал он, довольный тем, что она смягчилась, — у нас с вами больше общего, чем каждый из нас готов признать.
— Вот как?
— Мы с вами в одной лодке. Пытаемся раздобыть деньги в Лондоне во имя благородного дела: вы стремитесь спасти семью, я — добиться отправки денег для армии. Все же это весьма утомительная обязанность, не так ли?
Она молча смотрела на него.
— Но довольно об этом, — продолжал он. — По крайней мере теперь, когда знаю о вашем отце, я могу понять, почему вы так ненавидите все связанное с Индией. Но уверяю: несмотря на множество опасностей, эта страна поразительно красива.
— Отчасти по этой причине мой отец был одержим Индией. Обещал привезти мешок рубинов для матери и еще один, с алмазами, — для меня.
— А, еще один из этих мечтателей. Теперь я понял. Если бы мне давали шиллинг за каждого нового рекрута, которого я заставлял снять розовые очки, когда развенчивал мифы о сокровищах Востока…
— Но, видите ли, папа имел очень мало общего с реальностью. В этом и была проблема. Он был мечтателем, и поэтому мои родные, мать и дед, не имели права отпускать его. Они оба должны были знать, что он не из тех людей, которые способны выжить в подобной обстановке. Папа… ничем не походил на вас. У него не было… вашего характера. Ваших качеств.
— Каких качеств? — требовательно спросил он.
— Не важно, — пробормотала Лили.
— Какие качества вы имеете в виду? — настаивал Дерек.
— Прежде всего безжалостность.
Вряд ли это можно принять за комплимент.
— Я? Безжалостен? — с деланной наивностью воскликнул он.
Оба снова засмеялись.
— Возможно, не полностью, но эта черта в вас имеется.
— Никогда!
— Не лгите! О, это видно, — заверила она. — Я, например, легко могу представить вас в бою.
— Лучше не пытаться.
— Вот папу я не могу представить военным. Забавно: я думала о нем в ту ночь, в беседке. До того как встретилась с вами. Он построил мне беседку, в которой я играла в детстве… вернее, выстроил наполовину. Папа не мог довести до конца ни одного дела.
Она вдруг замолчала… и в этот момент Дерек наклонился и поцеловал ее в макушку.
— Все будет хорошо, — прошептал он, сам не зная почему. Почти не веря сам себе. Но иногда эти простые слова имели поразительный эффект.
Она ответила странной, благодарной полуулыбкой и, отпустив его руку, остановилась.
— Жизнь, мисс Балфур, — произнес Дерек, — не для слабых сердец, верно?
— Нет, — прошептала она, смело встретив его серьезный взгляд.
Его светлые глаза словно смотрели ей в душу.
— Пойдемте, — пробормотала она, поворачиваясь к дому. Они медленно зашагали обратно. По дороге
