Санганакаллу[143] и Маски. Причем более или менее определенную хронологию можно было давать только по результатам раскопок в Брахмагири. Это поселение расположено на нижнем слое холма недалеко от искусственного водоема для орошения, а обнаруженные мегалитические гробницы с «входным отверстием» (их сохранилось около 300) разбросаны по прилегающей к холму равнине, которая как сейчас, так наверняка и в те времена использовалась жителями для ведения сельского хозяйства. В районе Мадраса (в Чинглепуте) картина обратная: мегалитические захоронения в основном расположены на холмах и внутри многочисленных скал, что говорит о том, что поселения людей находились на прилегающей равнине. На ней также обнаружены древние искусственные водоемы, свидетельствующие о том, что люди, возводившие мегалитические сооружения, были знакомы с искусственным орошением.
Остается вопрос: каковы источники происхождения мегалитической культуры? Что касается железных орудий, обнаруженных в мегалитах, то вопрос об их происхождении не является таким уж неразрешимым. Внушительное их количество, а также качество объясняются тем, что они хорошо сохранились в защищенных мегалитических гробницах. Не будь этой защищенности, обнаруженные в Брахмагири остатки железных орудий не могли бы дать той же информации об общем уровне культуры производства железных орудий того времени. И наоборот, если бы мегалиты присутствовали и в районах городов в долине Ганга в эпоху железа, то состояние найденных там остатков железных орудий в лучшую сторону отличалось бы от того, в котором они были обнаружены. В принципе также не составляет труда увидеть связь зарождавшегося в Южной Индии производства железных орудий в IV – III вв. до н. э. с соответствующим производством в долине Ганга в V – IV вв. до н. э. и соответственно в Персии с конца VI в. до н. э., как и связь между железными орудиями и СЧК на территории Декана с аналогичной культурой расположенных севернее районов. СЧК, как уже отмечалось, по естественным причинам распространялась на юг более медленно, чем практичность и доступный металл, который быстро получил хождение по всему полуострову. Рискну сделать исторический экскурс и предположить, что в результате распространения империи Маурьев на полуостровную часть Индостана в начале III в. до н. э. во время правления Биндусары, отца Ашоки, были созданы благоприятные условия для распространения культур с севера. Резкая разница между обнаруженным в Брахмагири культурным слоем, относящимся к мегалитической культуре, и предшествующим ему слоем с примитивными каменными орудиями дает основание полагать, что причиной этого могло стать крупное историческое событие поистине эпохального значения. Исходя из этой точки зрения, можно предположить, что три копии Малого наскального эдикта Ашоки, обнаруженные в Брахмагири, были обращены к колонистам, обустраивавшим на крайнем юге империю его отца, а не к их предшественникам-аборигенам, как я думал раньше.
Все вышесказанное выглядит вполне разумно, но как быть с «мегалитической» черно-красной керамикой? Как она встраивается в эту картину? Весьма неплохо. В последние годы все больше образцов этой керамики встречается на северном направлении, причем есть основания полагать, что ее самые ранние образцы также находились в северных районах, из чего можно сделать вывод, что эта керамика, как и железные орудия, попала на юг с севера. И действительно, среди хараппской и субхараппской керамики в Лотхале и по всему Катхиявару также встречаются черепки черно-красной. Образцы субхараппской культуры в Лотхале относятся к ее довольно позднему этапу и могут быть датированы примерно 2-м тысячелетием до н. э. Имеют ли в таком случае существенную важность найденные там образцы черно- красной керамики? Основы техники изготовления этой керамики весьма распространены «в пространстве и времени»: например, она встречается и в Древнем Египте, и в современной Африке. Можно ли считать черно-красную керамику целостным типом культуры? Следует отнестись к этому с известной долей сомнения, тем более что в Рангпуре, расположенном недалеко от Лотхала, слой со значительным количеством образцов этой керамики был отделен от субхараппской культуры явно выраженным интервалом. Но в целом имеющийся материал свидетельствует о постоянном присутствии этого вида керамики на территории Индостана в течение 1-го тысячелетия до н. э., так что вопрос, безусловно, прояснится сам собой в ближайшем будущем.
Самый северный район ее распространения находится на плодородных почвах юго-восточных склонов гор Аравалли. Здесь, в районах Удайпура, Читогарха и Мандасора, были обнаружены чаши с круглым окаймлением по тулову, черные внутри и в основном красные снаружи; на некоторых встречается простой рисунок белого цвета: прямолинейный или в форме окружностей. Иногда вместе с образцами керамики встречаются микролиты, реже – остатки меди. В Ахаре, рядом с железнодорожной станцией Удайпур, было найдено древнее местонахождение, в котором были представлены две основные культуры, занимавшие в общей сложности более 10 метров полезного наполнения слоя, причем между ними находился незаполненный интервал. Более поздняя культура относится к нашей эре, а образцы более ранней, занимающие более 6 метров, могут быть подразделены на три подфазы, причем в каждой из них представлена черно-красная керамика. В самой ранней подфазе керамика довольно грубого выполнения и отполирована только снаружи; образцы средней подфазы выполнены более искусно и отполированы как снаружи, так и изнутри. В последней фазе наблюдается упадок черно-красной керамики, преобладают уже другие виды. В самых верхних слоях этого культурного слоя встречаются ямы для производства керамики, характерные для городов Северной и Центральной Индии во второй половине 1-го тысячелетия до н. э. Обнаружены только два образца микролитов.
Точная датировка обнаруженных в Раджастхане образцов керамики не установлена, и они имеют лишь общее сходство с мегалитической керамикой. Однако подобные образцы встречаются и юго-восточнее Раджастхана: и на плоскогорье Малва, и в долине Нармады, где их сходство с «мегалитической» керамикой, как типологическое, так и хронологическое, просматривается более очевидно. Образцы черно-красной керамики, найденные в Нагде, на берегу реки Чамбал северо-западнее Удджайна, относятся к железному веку и могут быть датированы временем после 500 г. до н. э. Схожие данные дает материал, обнаруженный в самом Удджайне, – образцы черно-красной керамики здесь встречаются вместе с железными орудиями, но предшествуют появлению СЧК, которая на этом довольно отдаленном местонахождении, очевидно, появилась сравнительно поздно. В Махешваре, расположенном на берегу Нармады, черно-красная керамика встречается в основном одновременно с СЧК, но немного ее образцов обнаружено и в предшествующем халколитическом культурном слое. В расположенном южнее местонахождении в Бахале наблюдается аналогичная последовательность: первые образцы черно-красной керамики находятся в верхей части халколитического культурного слоя, а в более позднем слое эта керамика встречается уже вместе с железными изделиями и СЧК.
Тенденция, о которой свидетельствует вышеупомянутый материал, ясна: в районе Раджастхана и Малвы, а также вдоль великих рек Центральной Индии черно-красная керамика появилась около середины 1-го тысячелетия до н. э. или немного ранее и, возможно, непосредственно предшествовала появлению железных орудий и СЧК. Возможность ее более ранней датировки на Катхияваре будет зависеть от результатов дальнейших исследований в Лотхале и других местонахождениях, которые могут быть отнесены к позднехараппской культуре. Черно-красная керамика не встречается в районе двуречья Джамны и Ганга; она более характерна для района между горами Аравалли и Виндхья, а также для более южных районов, где она сумела сохраниться как самобытное местное ремесло и после появления здесь «иностранной» и более технически совершенной СЧК. Совершенствуясь за счет местных особенностей и традиций по форме изделий, их раскраске и технике выполнения, черно-красная керамика распространилась далее на юг, где была еще более усовершенствована создателями мегалитов и урновых захоронений на полуостровной части Индостана. Установленная на сегодня хронология подтверждает такую версию распространения как черно-красной керамики, так и «мегалитической» культуры производства железных орудий. Эти два культурных течения, шедшие одно из района северных равнин, а другое из района плоскогорья Малва, соединились на территории Декана.
Суммировать вышесказанное можно следующим образом: около 300 г. до н. э. определенные культурные течения, главной составной частью которых было производство железных орудий, постепенно распространились в южные районы, где жили сообщества, принадлежащие к различным видам халколитических культур; этот процесс был неожиданно и резко ускорен и получил завершенное политическое оформление вследствие распространения влияния империи Маурьев с севера на юг. Между комплексом этих культур, привнесенным нашествием с севера, и местными, менее развитыми халколитическими культурами не было никакого органического переходного периода, если не считать
