Источники получения мероитской бронзы нам неизвестны, доступных залежей медной руды поблизости нет. Вполне возможно, что многие бронзовые предметы были сделаны в Египте. Возможно также, что слитки металла были привезены в Мероэ торговцами, потом уже обрабатывались местными мастерами.
В ходе раскопок были найдены многочисленные бронзовые артефакты, так что теперь нам известны не только такие инструменты, как тесла, лезвия мотыг, топоры, стамески, но и множество более мелких – щипчики, небольшие металлические стержни для нанесения сурьмы на веки и т. п. Найдены были и более крупные металлические предметы, хотя они встречаются гораздо реже, что может объясняться частично быстрым ржавлением металла, особенно если он подвергается воздействию влаги. Среди находок нередки лезвия мотыг и тяпок – основных орудий труда в сельском хозяйстве, – а также тесла, широко применявшиеся при деревообработке, топоры, ножницы и щипцы (рис. 59).
Оружие в захоронениях встречается гораздо чаще, чем обыденные орудия ремесла или полеводства, поскольку являлось предметом особого престижа. В ходу были мечи и копья, но основным оружием мероитских воинов, как представляется, были луки и стрелы; наконечники стрел найдены в изобилии, мечи же известны только по изображениям на скульптурных рельефах, да и то относительно редких. Самое интересное изображение меча обнаружено в храме Солнца в Мероэ. Здесь же найдено изображение ножен, висящих на перевязи через плечо, как это и поныне носят члены племени бейджа, живущие на нагорье вдоль Красного моря. Было высказано предположение, что это оружие является предшественником мечей, ныне используемых кочевыми племенами туарегов [64] Центральной Сахары. На стене Львиного храма в Наге царь Шеркарер изображен в полном облачении мероитского воина; на перевязи через плечо он несет меч в ножнах, как и на рельефе храма Солнца, в левой руке он сжимает копье, лук и три стрелы.
Топоры использовались в качестве оружия, равно как и в мирных целях, что следует из изображения царских персон в Мероэ и Наге, где они представлены держащими в руках топоры. Тип этих топоров довольно своеобразен; ни один из найденных фрагментов не соответствует ему, будучи ближе к типу инструмента, чем оружия. Копья были более распространенным оружием, чем топоры, о чем свидетельствует множество найденных железных наконечников копий. На сохранившихся рельефах можно видеть многочисленные их варианты.
Находки стрел чрезвычайно редки, поскольку они были сделаны из непрочных материалов. Но на то, что стрелы были в ходу, указывает наличие их в руках царственных особ на рельефах, а также частые находки наконечников стрел. В нескольких случаях были найдены пучки стрел в колчанах, от которых остались только отдельные фрагменты. Колчаны обычно делались из кожи, поэтому, как правило, их находят в истлевшем состоянии. Лишь однажды был найден весьма примечательный экземпляр, сделанный из бронзы и содержавший семьдесят три стрелы. Древки этих стрел были сделаны из дерева и тростника, наконечники – из железа. Обесцвечивание наконечников стрел и тщательность, с которой они были уложены в металлический колчан, позволяют предположить, что его хозяин использовал отравленные стрелы. Большинство найденных наконечников стрел сделаны из железа, но открытие нескольких наконечников, сделанных из сердолика, подтверждает сообщение Геродота о каменных наконечниках. Некоторые из них были найдены на месте города Мероэ, другие – в могилах.
Железные наконечники стрел демонстрируют большое разнообразие форм; все они заострены, но бывают как ровными, так и с шипами. Примечательной особенностью является находка нескольких наконечников в форме гарпуна с одним-единственным шипом. Теперь уже невозможно сказать, менялась ли форма наконечников с течением времени, но подобная форма с единственным шипом преобладает в позднейших захоронениях.
МЕРОЭ И АФРИКА
Долгое время остававшаяся самой мало изученной из всех античных цивилизаций Африки и долины Нила, Мероэ ныне занимает по праву принадлежащее ей место в истории человеческого развития. Возобновление активного интереса к этому периоду определяется в значительной степени развитием исторического изучения Африки, а также точкой зрения многих авторов, что именно Мероэ внесло значительный вклад в становление на африканском континенте цивилизации и государственности.
Было высказано предположение, что с падением мероитского могущества в IV в. н. э. царская фамилия переселилась на запад континента, унеся с собой специальные знания и технологии, а также основополагающие концепции государственности, которые затем распространились по континенту. Это интересная и привлекательная гипотеза в настоящее время обнаруживает недостаток доводов археологического характера, поскольку никаких мероитских находок к западу от Нила до сих пор не обнаружено.
Устные предания племени дафур, живущего на западе Судана, в которых упоминается об этом переселении, следует воспринимать весьма осторожно из-за громадного промежутка времени. Также с осторожностью следует относиться и к утверждениям, что слово «куш» сохранилось в имени племени каджидди, народа, живущего в окрестностях Джебель-Мейдоба, и других племен, имеющих в своем названии элемент «кадж». Находки черепков нубийской керамики на западе региона, а также распространение строений из красного кирпича от Нила до Борну в западной Нигерии указывают на большую вероятность предположения, что любые нильские влияния в Западной Африке происходили в более поздние времена и были результатом миграции к западу населения христианизированной Нубии под давлением вторгнувшихся арабов начиная с XII в. н. э. Устойчивые легенды об их нильском происхождении, бытующие среди многих племен региона Чада и северной Нигерии, если они и имеют какую-либо подлинную основу, скорее всего, базируются на воспоминаниях о влияниях, пришедших из христианской Нубии, чем из Мероэ.
В Африке, к западу и югу от долины Нила, также существует много местных верований, схожих с верой и обрядами Древнего Египта. Их, наряду с предметами, имеющими мнимое сходство с египетскими аналогами, часто считают пришедшими из Мероэ.
Такие характерные «египетские» черты могли быть восприняты и усвоены гораздо раньше, поскольку контакты Древнего Египта с Африкой за пределами его южных границ имели место еще в незапамятные времена Древнего царства. Нет, однако, никаких доказательств того, что они шли из Египта в Африку, и никак не наоборот. Исследователи усматривали множество свидетельств таких контактов между древними египтянами и африканцами в схожести их искусства и придворных ритуалов, но надо быть убежденным приверженцем теории диффузии из Египта, чтобы усмотреть в этих предположительных аналогиях следы культуры страны фараонов и мероитской культуры. Тем не менее, остаются предметы, которые несомненно принадлежат египетской культуре, – из наиболее известных можно назвать подголовные опоры, музыкальные инструменты и опахала из страусовых перьев, и вполне возможно, что мода на такие предметы распространилась именно из Мероэ. Следует заметить, что эти принадлежавшие египетской культуре предметы далеко не идентичны тем, какие были распространены в Мероэ. К тому же ни один предмет достоверно мероитского происхождения не был найден к западу от Нила. До тех пор, пока не будет найдено конкретных свидетельств, подобные идеи будут оставаться только гипотезами.
С несколько большей уверенностью мы можем рассматривать Мероэ как центр распространения техники металлообработки, но даже и это остается всего лишь предположением. Существование долгой и искусной традиции метода
