пожелания удачи. Погода была отличной. Даже находящийся в Рабауле вулкан стих. Извержения прекратились в июне, и теперь только тонкая струйка дыма тянулась к западу.
Мы заняли позицию для сопровождения бомбардировщиков. Меня удивило, что бомбардировщики несут бомбы вместо торпед, обычно использовавшихся для атаки кораблей. Я знал о проблемах, возникающих при нанесении бомбовых ударов с большой высоты по движущимся морским целям. Даже «B-17», несмотря на их хваленую точность, впустую тратили большую часть бомб при атаках наших кораблей в Буне.
Мы медленно набрали высоту 13 000 футов, а затем направились на восток к острову Бука. Примерно в 60 милях к югу от Рабаула я заметил в море очень красивый островок. Покрытый зеленью атолл, имевший форму подковы, был отмечен на карте и носил название «Зеленый остров». Тогда я и понятия не имел, что этому живописному островку суждено спасти мне жизнь.
Над Букой наш строй повернул и полетел на юг вдоль западного побережья острова Бугенвиль. Солнце нещадно палило сквозь фонарь кабины. От жары мне захотелось пить, и я, пока оставалось время до подлета к занятому противником району, решил утолить жажду и достал бутылку газированной воды. Забыв, на какой высоте мы находимся, я откупорил бутылку. Едва я сорвал пробку, как газированная вода, пенясь в разреженном воздухе, фонтаном брызнула из бутылки. Через мгновение все вокруг было забрызгано сладкой водой, которая, к счастью, вскоре высохла благодаря сквозняку в кабине. Но оставшиеся на очках липкие пятна лишили меня возможности видеть! Ругая себя за глупость, я стал протирать очки. Вскоре я смог смутно кое-что различать.
Следующие сорок минут я старательно протирал очки, ветровое стекло и приборы. В более глупое положение мне еще не приходилось попадать. Мой истребитель болтало в строю из стороны в сторону, пока я раздраженно продолжал стирать липкие пятна. Когда я смог четко видеть все происходящее вокруг, мы уже находились над островом Велья-Лавелья, лежащим на полпути между Рабаулом и Гуадалканалом.
Над Новой Джорджией мы поднялись выше и прошли над островом Рассел на высоте 20 000 футов. В 50 милях внизу перед нами замаячили очертания острова Гуадалканал. Даже с этого расстояния над островом были видны оранжевые вспышки на фоне голубого неба. Видимо, уже начались воздушные схватки между нашими истребителями с других баз и защищающими остров самолетами противника. Я окинул взглядом северное побережье Гуадалканала. В проливе между Гуадалканалом и Флоридой сотни белых полос – следы кильватерных струи кораблей противника – перекрещивались в воде. Куда ни посмотри, везде были корабли. Я еще ни разу не видел такого количества боевых кораблей и транспортов.
Мне впервые довелось наблюдать за десантной операцией американцев. Я не верил своим глазам. По меньшей мере семьдесят кораблей направлялись к побережью под прикрытием десятка миноносцев. А на горизонте виднелись другие суда, но находились они слишком далеко, чтобы можно было сосчитать их количество или разобрать типы кораблей.
Тем временем бомбардировщики стали медленно разворачиваться для захода на цели. Прямо перед ними на высоте 13 000 футов плыли небольшие облака. Солнце находилось справа над нами, его ослепительные лучи скрывали все вокруг. Мне стало не по себе, я боялся, что мы не заметим приближения истребителей противника. Вскоре мои страхи оправдались. Внезапно шесть истребителей вынырнули из яркого сияния. Сразу бросилось в глаза, что очертаниями они отличаются от тех американских самолетов, с которыми нам уже приходилось сражаться. Они имели коричневато-зеленую окраску, и лишь нижняя часть крыльев была белой. Это были первые увиденные мной истребители «Грумман F4F Уайлдкэт».
Не обращая внимания на наши Зеро, истребители противника ринулись вниз на бомбардировщики. Наши истребители устремились вперед, многие из них открыли неприцельный огонь в надежде отвлечь самолеты противника на себя. Вражеские истребители атаковали строй бомбардировщиков, все вместе выполнили переворот и, войдя в пике, скрылись. Над акваторией у острова Саво бомбардировщики нанесли удар по большому конвою кораблей. Я наблюдал, как бомбы во время долгого падения отклоняются от целей. На поверхности воды появились фонтаны брызг, но вражеские корабли беспрепятственно продолжали движение.
Явно глупо было пытаться попасть в движущиеся корабли с высоты четыре мили. Я не мог понять, почему отказались от торпед, чье использование в прошлом не раз оказывалось эффективным. Боевое задание обернулось провалом, все наши усилия пропали впустую из-за неточности бомбометания.
На следующий день бомбардировщики вернулись, на этот раз они несли торпеды для нанесения ударов с малой высоты. Но было уже слишком поздно. Десятки истребителей противника обрушились на бомбардировщики, и многие из них, так и не успев добраться до целей, были сбиты над океаном.
Строй бомбардировщиков, сделав вираж, ушел влево и начал набирать скорость, направившись обратно в Рабаул. Мы сопроводили их до острова Рассел, где уже не было истребителей противника, и повернули обратно к Гуадалканалу. Было 1.30 дня. Восемнадцать готовых к бою Зеро кружили в небе над Лунгой. Истребители противника вновь атаковали нас, заходя от солнца. Мне единственному удалось заметить пикирующие на нас самолеты, и я сразу начал резкий набор высоты, ведя за собой остальных. Истребители противника снова рассредоточились и начали пикировать в разных направлениях. Их тактика уклонения от боя была непонятна, ни та, ни другая сторона ничего этим не выигрывала. Видимо, американцы просто не собирались сегодня сражаться.
Я обернулся, чтобы проверить своих ведомых. Они исчезли! Все обернулось иначе, чем мне казалось: противник все-таки решил сражаться. Я продолжал искать глазами Ёнэкаву и Хатори, но их нигде не было. Самолет Сасаи с двумя голубыми полосами на фюзеляже вернулся в строй, еще несколько самолетов заняли позицию позади меня. Но моих ведомых не было.
Наконец я заметил их, они находились на 1500 футов ниже. У меня отвисла челюсть. Один «уайлдкэт» преследовал тройку Зеро, ведя огонь короткими очередями по мечущимся из стороны в сторону японским самолетам. Четверка самолетов вела яростный бой. Казалось бы, Зеро без труда могли справиться с одним самолетом, но стоило одному из наших истребителей выйти на позицию для открытия огня, истребитель противника успевал отскочить и вновь заходил в хвост Зеро. Такого мне еще видеть не приходилось.
Подавая сигнал Сасаи, я покачал крыльями и начал пикировать. «Уайлдкэт» вцепился в хвост одному из Зеро, трассирующие очереди вырывали куски металла из его крыльев и хвоста. Я в отчаянии открыл огонь. «Грумман», сделав переворот, резко ушел вправо, повернул и, взмыв вверх, оказался прямо под моим самолетом. Ни разу я не видел, чтобы пилот противника летал так быстро и умело, с каждой секундой его очереди оказывались все ближе и ближе к моему истребителю. Я сделал резкий переворот, пытаясь сбросить его с себя. Но не тут-то было. Он использовал мой излюбленный прием – заходил снизу.
Я сбросил газ, и мой Зеро, теряя скорость, задрожал. Это сработало: пилот противника, помедлив, отвернул. Я прибавил газу и сделал вираж влево. Три раза я делал вираж, а затем, бросив свой Зеро в штопор, вышел из него, уходя по спирали влево. Истребитель противника в точности повторял мои маневры. Левые крылья обоих самолетов находились перпендикулярно раскинувшемуся под нами морю, а правые смотрели в небо.
Ни одному из нас не удавалось добиться преимущества. Мы продолжали набирать высоту по спирали, сила тяжести вдавливала нас в кресла. Сердце у меня бешено колотилось, а голова, казалось, стала весить целую тонну. Перед глазами висела серая пелена. Я стиснул зубы: если пилот противника может выдержать подобное, то смогу и я. Того, кто сдастся первым и повернет, чтобы уменьшить перегрузки, ждет неминуемая гибель.
На пятом витке самолет противника слегка занесло. У меня мелькнула мысль, что я выстоял. Но «грумман» опустил нос и набрал скорость, самолет снова стал послушен пилоту.
Но в следующее мгновение он все же допустил ошибку. Вместо того чтобы сделать шестой виток, он увеличил мощность двигателя и начал выполнять петлю. Это был решающий момент. Я ринулся за ним, пересек траекторию его полета и вышел прямо в хвост. Я достал его. Он продолжал выполнять петли, стараясь уменьшить их радиус. Я же с каждым разом все больше сокращал расстояние между нашими самолетами. При выполнении подобных маневров Зеро не было равных.
Когда я находился всего в 50 ярдах от него, «уайлдкэт» вышел из петли и, к моему изумлению, полетел по прямой. На таком расстоянии мне даже не потребовалась пушка, я выпустил длинную очередь из пулемета по кабине, наблюдая, как пули превращают ее в обломки металла и стекла.
Я не верил своим глазам: «уайлдкэт» продолжал лететь так, словно ничего не произошло. Зеро, получивший такую порцию свинца по кабине, давно превратился бы в огненный шар. Я ничего не мог понять. Я прибавил газу и приблизился к американскому самолету как раз в тот момент, когда скорость его
