предаваться, доказывает жизнь принца Анахарсиса, брата царя Савлия, которого в качестве посла отправили в Афины, где среди горожан было много скифов. Как только он достиг места своего назначения в 589 г. до н. э., он начал часто бывать в обществе Солона и посещать его философский кружок. Вскоре Анахарсис забросил политику и провел несколько лет в поисках мудрости и божественной истины. Греки окружили его любовью и ценили его «скифское красноречие», и все же в конечном итоге посол был вынужден отправиться к себе на родину. Он ехал кружным путем, посещая по дороге как можно больше стран с целью расширить свои знания о мире. В Кизике[6] любопытство заставило его принять участие в Элевсинских мистериях[7], и его убедили дать обещание отблагодарить богиню Кизика в случае, если он вернется на родину целым и невредимым. Вернувшись к своему брату, он ускользнул однажды украдкой с намерением исполнить свой обет, но был замечен, и о его отступничестве спешно донесли царю. Савлий лично отправился удостовериться в правдивости донесения. Увидев брата, занятого исполнением чуждых религиозных обрядов, он выпустил в него стрелу, убив на месте. Так погиб единственный скифский философ, тот, которого даже греки считали мудрецом. Он умер до того, как его влияние успело проявить себя среди его народа.
И все же, несмотря на жестокость в бою, несмотря на нелюбовь к краснобайству и иностранным обычаям, скифы не были грубыми людьми. Их умение разбираться в искусстве и любовь к прелестям домашнего очага отражены во всех их предметах быта. У всех кочевников количество бытовых вещей в силу их образа жизни было строго ограничено, и все же ассортимент и разнообразие предметов, которыми они окружали себя, было поистине удивительным. Не менее поразительными кажутся тщательность и мастерство, с которым изготовлены даже самые незначительные предметы. Практически каждый уцелевший образчик скифской работы демонстрирует высокое качество, а самые лучшие изделия поистине великолепны. Помимо таких неотъемлемо важных вещей, как оружие и шорные изделия, а также предметов первой необходимости, обилие домашней утвари так же неожиданно, как и разнообразие материалов, использованных в каждом отдельном изделии.
Гончарное искусство стоит особняком, будучи совсем не претенциозным, но опять-таки изделия из глины находят главным образом в беднейших могилах из-за значительного неравенства в благосостоянии среди соплеменников. Местные изделия грубы по фактуре, бедны по цветовой гамме: черные, серые или темно-желтые – и примитивны по форме: главным образом это горшки и очень редко чаши. Когда гончарные изделия обнаруживаются в более богатых захоронениях, то они всегда представляют собой высококачественную керамику, ввезенную из понтийских колоний или Ионии [8], а не изделия местного производства.
Как и все первобытные народы, скифы были чрезвычайно суеверны. Они верили в колдовство, волшебство и силу амулетов. Их прорицатели предсказывали будущее при помощи пучка прутьев, а также посредством разорванных лубяных волокон почти так же, как это делали некоторые группы германцев в Средние века. Пользовавшиеся самым большим почетом скифские маги были родом из определенных семей. Они говорили высокими, пронзительными голосами и носили женские одежды. Вероятно, они были евнухами, но скифы верили, что у них появились эти женские черты в качестве наказания за оскорбление Великой Богини, которым было разграбление ее святилища в Аскалоне. Их профессия не была лишена серьезного риска, так как неправильно предсказавший будущее не мог ждать снисхождения. Оказавшегося неправым предсказателя и его родственников-мужчин сажали в повозку, нагруженную хворостом, и предавали смерти через сожжение. Однако родственниц обычно щадили.
Скифы поклонялись стихиям. Их главное религиозное рвение было отдано Великой Богине, Табити– Весте, богине огня и, наверное, животных. Она одна фигурирует в их искусстве, главенствуя при произнесении клятв, причащении или помазании вождей. Ростовцев обнаружил, что в южных регионах России ей поклонялись задолго до того, как здесь появились скифы. Изображающие ее глиняные статуэтки были распространены в бронзовом веке на территории, лежащей между Уральскими горами и Днепром, даже больше вдоль рек Буг и Донец. Есть явное сходство между этими маленькими фигурками и изображающими то же самое божество фигурками из Элама[9], Вавилона и Египта, сделанными несколькими веками ранее. Найденные в Крыму фигурки Великой Богини датируются не ранее чем IX в. до н. э. Эта богиня изображалась стоящей с ребенком на руках. Она олицетворяла собой богиню плодородия и материнства у скифов. Скифы считали ее своей защитницей, а Страбон отмечал, что ее культ был особенно широко распространен на Кавказе, где она была охранительницей племен мореходов, которых греки считали аргонавтами. Эти народы, а в особенности скифы с Таманского полуострова, очень возмущались вторжением чужаков на свои берега и считали необходимым приносить в жертву Великой Богине всех ионийских моряков, которых им удавалось брать в плен. В искусстве скифов она иногда появляется в виде полуженщины-полузмеи, иногда стоящей, иногда сидящей между своими священными животными – вороном и собакой, а иногда беседующей с сопровождающим ее вождем.
Скифы также поклонялись Папаю – Юпитеру, богу воздуха; Апи – Феллус, богине земли, Гайтосиру – Аполлону, богу солнца, и Аргимпасе – Венере, богине луны. Помимо этих, царские скифы почитали Тамумаса – Нептуна, бога воды, и, как полагал Геродот, они приносили в жертву скот и каждого сотого пленника Марсу и Геркулесу. Геродота удивило отсутствие у скифов изображений богов, алтарей и храмов, и действительно, за исключением весьма скромных акрополей позднего периода в скифских городах, пока еще не было открыто ни культовых мест, ни предметов, которые можно было бы наверняка связать с проведением религиозных церемоний. Таким образом, он, вероятно, был прав, полагая, что для отправления религиозных ритуалов скифы собирались в условном месте и уходили оттуда по их окончании, но при этом они не считали, что проведенная церемония каким-то образом освятила то место, где ее проводили. В этом они, похоже, следовали иранской традиции.
Вместо храмов и святынь скифы расточали все благоговение, на которое только были способны, могилам своих умерших, напоминая китайцев в своей готовности пожертвовать жизнью, охраняя эти захоронения. И все же их забота и бдительность не смогли уберечь могилы их предков от осквернения грабителями, которые почти всякий раз проникали в курганы после похорон и обыскивали их с такой тщательностью, что едва ли осталась могила, оказавшаяся нетронутой.
Церемония похорон у скифов была сложной и очень торжественной. На Алтае погребения, похоже, производились только в течение двух времен года, весной и осенью, совпадая, таким образом, с сезонными кочевьями племен в поисках новых пастбищ. Обычай откладывать похороны сделало бальзамирование умерших необходимым, и подробное описание Геродотом этого процесса, осуществляемого скифами, было подтверждено найденными в замороженных погребениях Пазырыка набальзамированными телами.
Сначала тело нужно было очистить изнутри, заполнить его ароматическими травами и зашить. Когда все было готово, тело клали на повозку, и все племя, как один, обрезав себе волосы, следовало за трупом с криками и стенаниями, хлеща себя по рукам и протыкая себе ладонь левой руки стрелами, по мере того как процессия следовала от деревни к деревне, и так было, пока повозка не объедет все владения умершего. Эта поездка должна была длиться сорок дней. Только тогда тело можно было привезти назад к месту захоронения. Если человек занимал невысокое положение в обществе, весь процесс, хоть он и должен был длиться предписанное число дней, ограничивался визитами к его родственникам и друзьям. Когда все это было завершено, могла начаться церемония похорон. Тело вместе с поддерживающим его тюфяком поднимали с повозки и опускали в погребальную камеру, где стоял гроб. Иногда по углам гроба ставили штандарты, которые были увенчаны бронзовыми животными. А порой вместо них ставили шесты с колокольчиками, чтобы их звуки помогали отгонять злых духов.
В последний путь умершего вождя сопровождала одна из его жен, его главные слуги: виночерпий, повар и главный конюх, а также лошади, которыми он лично пользовался при жизни. Все они были обряжены в свои лучшие одежды и драгоценности, и каждому в погребении была выделена своя отдельная камера или отсек. Хозяин лежал один вместе с самыми необходимыми вещами, которые клали рядом с ним. Среди них были золотые чаши, амфоры, наполненные вином и маслом, и огромный котел с мясом ему в
