приземистые ухмыляющиеся богини, такие глупые цари в таких напыщенных венцах». Единственная сцена, которая представляет интерес, изображает священное дерево, под которым сидит бабуин Тота, а бог Нила поливает водой его листья. Дверь святая святых находится на оси храма, но сама комната несимметрична, так как на западной стороне построена стена, скрывшая лестницу.
Всю храмовую территорию окружала кирпичная стена, скудные остатки которой еще можно найти.
Храм был очень популярен среди приезжавших в Нубию греков и римлян, многие из них оставили в нем надписи о своих обетах и молитвах богам. Обычно признание божественной милости и благосклонности имеет следующую форму: «Я, Серапион, сын Евфона, стратег, пришел и поклонился великому богу Гермесу». Более замысловатую и высокопарную запись оставил Аполлоний: «Аполлоний, стратег, пришел, чтобы отдать справедливость смертным. А что до тебя, о царь Пселк, который охраняет страну между Египтом и далекой землей Эфиопской, он обращался к тебе в этот день своими молитвами и принес тебе жертвы». Пылкий верующий свидетельствует об исполнении обета: «Великому богу Гермесу Паитнубиду, который восседает во главе пограничных земель Египта и Эфиопии, Сатурнин Ветран Аквила, ревностный в вере, выполнил золочение храма во исполнение обета о благополучии его детей и жены».
XLII
Эль-Махаррака
Культ священного дерева имел в этом месте такое значение, что город в греческие времена был известен под именем Иерасикаминос, «священный сикомор». Он отмечал границу между царством Птолемеев и собственно Эфиопией и образовывал часть маленького буферного государства.
Вероятно, там уже в древние времена стоял храм, но от него ничего не осталось. Теперь существующее здание датируется временем римской оккупации. Оно так и не было завершено. На одной из колонн есть надпись о посвящении храма, уникальном для Нубии. Богом храма был Серапис, чьи храмы обычно встречаются на севере Египта, где его культ ввели Птолемеи. Серапис был популярен в тех местах, где преобладало европейское влияние, как в Александрии, а также пользовался значительным признанием в Римской империи, даже в самом Риме. Возможно, своей популярностью в Риме он был обязан тайне, окружавшей Египет в глазах светских римлян, так как Египет, будучи личной собственностью римского императора и не принадлежа государству, приобрел налет загадочности и странности. Римские чиновники, даже сенаторы, не могли въехать в страну без разрешения императора, как не могли зайти в частное владение без разрешения владельца. Поэтому Египет был объектом острого интереса римлян. Ходили удивительные слухи о тамошних чудесах, его богов наделяли великой магической силой. При Птолемеях Серапис стал главным богом и полностью вытеснил Ра и Амона. Он продолжал быть главным богом до введения христианства, после чего на его великолепный александрийский храм напали фанатичные приверженцы новой религии, разрушили статуи и сожгли здание.
Госпожа Эдварде называет храм Эль-Махаррака «живописно заброшенным». Есть основания считать, что его еще недостроенным разрушило землетрясение, так, из описания Буркхардта следует, что причиной его полнейшего разрушения стал какой-то природный катаклизм: «Южная стена рухнула как бы от какого-то внезапного и сильного сотрясения, потому что камни лежат на земле слоями, как при укладке в стену; это доказывает, что упали они одновременно» (илл. LVII, 2, 3).
Храм состоит из одного маленького зала в окружении ряда колонн, соединенных ажурными простенками. Здание не закончено, колонны не обработаны, капители не отделаны, на простенках нет надписей. Весь вид храма наводит на мысль, что катастрофа, постигшая его во время строительства, совершенно отбила у строителей желание продолжать работу. Некоторые архитектурные детали, в частности спиральная лестница, ведущая на крышу колоннады, отличаются от традиционно использовавшихся при храмовом строительстве.
Храм стоит поодаль от реки, между ним и рекой находилось святилище, либо совершенно независимое от храма, либо связанное с ним общим культом. Связь между двумя постройками неясна. Святилище относится к позднему римскому периоду; предположительно, оно было посвящено Исиде, так как на одной из стен есть грубо вырезанный рельеф этой богини, одетой в одежду римлянки и сидящей под священным сикомором, рядом ее сын Хор в совершенно неуместной римской тоге предлагает ей чашу с вином. С одной стороны стоит Тот, с другой снова Исида, изображенные в египетско-нубийской манере.
В храме есть несколько греческих надписей, самая длинная из которых найдена госпожой Эдварде: «Обет Верекунда-солдата и его благочестивейших родителей и его младшего брата Гая и остальных его братьев».
XLIII
Эс-Себуа
Замысловатый «храм Львов» был, вероятно, воздвигнут на месте древней постройки, так как в его окрестностях найдена глиняная утварь Среднего царства. Однако, если там и был храм Среднего царства, он уже давно исчез; правда, вполне возможно, что нынешнее святилище было заложено при XVIII династии, поскольку Аменхотеп III построил неподалеку скальное святилище. Существующий храм посвящен богам Амону и Ра-Хорахте, что также дает основания полагать, что храм был основан в XVIII династии, хотя его отделка относится к XIX династии.
План высеченных залов и комнат, как и зала непосредственно рядом со скалой, соответствует планам Герф-Хусейна, Дерры и других скальных храмов Нубии.
Первоначально кирпичная ограда окружала все внешние строения, в стене находились каменные ворота, пропускавшие в первый двор. У ворот с каждой стороны находились статуи Рамсеса II и сфинксы. Во дворе (А) ось храма отмечена двойным рядом сфинксов. Они имеют форму львов, отсюда и произошло современное название храма и деревни Эс-Себуа («Львы»). По обеим сторонам двора между сфинксами и стеной стоят каменные бассейны для церемониальных омовений.
У дальнего конца стоит еще один пилон, пропускавший во второй передний двор (В), и здесь ось отмечают четыре ястребиноголовых сфинкса по два с каждой стороны; они изображают Ра-Хорахте, одного из богов-покровителей храма. Двойной передний двор, какой мы видим здесь, а также в Луксоре, показывает, что после завершения первоначального храма он достраивался. Луксорский храм обязан достройкой Рамсесу II, и, по-видимому, то же самое можно сказать и об Эс-Себуа. На западной стороне двора находится небольшой храм (С) с алтарем, посвященный Амону-Ра и Ра-Хорахте; в кладовой (D) этого святилища два круглых закрома, где, очевидно, хранилось зерно для приношений.
Продолжая ось храма, идет длинная лестница (Е), она начинается примерно на половине двора и ведет через пилон (F) на террасу, где построен собственно храм. Возможно, этот пилон является старейшим входом на священную территорию. Хотя пилон украшен сценами с участием Рамсеса, побивающего врагов, и, хотя стоящие перед ним колоссы тоже изображают Рамсеса, вполне может быть, что настоящее здание относится к XVIII династии. Центральный вход пилона ведет в первоначальный передний двор (G) храма с колоннадами из квадратных колонн, на которые опираются осирические статуи царя. Эти колоннады имеют перекрытия, и только центральная часть двора оставалась под открытым небом. Скульптуры на стенах и пилоне не представляют большого интереса, за исключением двух длинных процессий дочерей Рамсеса. На западе находится камера жертвоприношений или бойня (Н), где забивали и расчленяли животных перед тем, как принести их в жертву. Все древние храмы имели помещение для этих целей, но очень немногие из них дошли до нашего времени.
Лестница в северном конце двора поднимается к маленькой террасе, на которой стоит большой гипостильный зал (I), отчасти высеченный в скале, отчасти сложенный из каменных блоков. На оси зала стоят шесть квадратных колонн с осирическими колоссами царя. За ними еще шесть гладких квадратных колонн, что в итоге составляет двенадцать колонн, на которые опирается крыша.
Из гипостильного зала открывается обычный поперечный вестибюль (J) с двумя боковыми комнатами (К, L) и тройной святая святых (M, N, О), как в Герф-Хусейне. В главной святая святых (N), расположенной на оси храма, находится ниша с тремя статуями богов, которым поклонялись в храме, – Амона, Рамсеса и Ра- Хорахте.
Подобно многим египетским храмам, после обращения страны в христианство Эс-Себуа был превращен в христианскую церковь. Из-за особенностей здания церковь пришлось ориентировать на запад, как показывают остатки апсиды и алтаря. Фанатизм здесь не был таким же сильным, как в Дерре, и рельефы не стали разрушать, только замазали, после чего нанесли новые изображения. Результат этого частичного уничтожения зачастую производит странное впечатление, на которое обращает внимание Вейгалл:
