106
Рэнд слышал сигнал голосовой почты, еще разговаривая с Игалем Хавнером. Он нажал кнопку, чтобы прослушать сообщение, и пошел в комнату Трейси.
Ее не было. Он увидел клочок бумаги на неубранной кровати. Трейси писала, что встречается с Карлосом и взяла с собой мобильный. Что ж, и то хорошо.
Прослушав голосовую почту, Рэнд набрал номер Трейси и даже удивился, когда она ответила после второго гудка.
— Трейси, привет. Я нашел твою записку.
— Отлично. Карлос пригласил меня в кафе в Старом городе.
— Спасибо, что оставила записку.
Повисло неловкое молчание. Рэнд не знал, как сказать ей то, что хотел, и все-таки попытался.
— Я все еще висел на телефоне, когда ты ушла. Надо было обратить на тебя внимание. Извини.
Трейси молчала, и Рэнд не мог понять, принимает она его извинения или просто раздражена.
— Спасибо, пап, — наконец отозвалась дочь. — Мне сейчас надо идти, но я позвоню тебе позже, хорошо?
И Трейси повесила трубку.
Рэнд огляделся в спальне дочери. Последние два месяца они неплохо ладили, но он не был уверен, что стали ближе или что он стал хорошим отцом.
«На самом деле, — подумал Рэнд, — я и теперь не очень-то понимаю, что надо делать, чтобы быть хорошим отцом».
Рэнд спохватился, что прослушал не все сообщения голосовой почты, и снова нажал кнопку на мобильном. Звонивший представился Давидом Бернштейном из «Джерузалем пост» и сказал, что хочет обсудить с Рэндом его открытие. За последние недели Рэнд отправил множество сообщений журналистам этой газеты, но не мог припомнить имени Давид Бернштейн. Может быть, он звонил и ему. Это можно будет проверить. Рэнд бросился в гостиную, нашел бумагу и ручку, но не успел записать номер телефона, так что пришлось прослушать сообщение еще раз.
«Наконец-то, — подумал он, набирая номер, — хоть кто-то хочет рассказать о важности усыпальницы Каиафы и свитка Никодима».
На звонок ответили после третьего гудка.
— Шалом, это профессор Рэнд Баллок, мне нужен Давид Бернштейн.
— Да, профессор Баллок, спасибо, что перезвонили. Это Давид Бернштейн. Я хотел бы поговорить с вами о находке так называемого оссуария Каиафы.
«Так называемого», — удивился Рэнд, но решил не уточнять.
— Рад, что вы позвонили. Конечно, гробница и оссуарий имеют огромное значение, поскольку позволяют говорить об аутентичности находки, но свиток намного важнее.
— Кен, — ответил журналист, что на иврите означало «да». — Но меня больше интересует оссуарий, на котором написано имя Каиафы, особенно в свете недавнего заявления Расана Азизы.
— Простите, что вас интересует?
— Вы не хотите прокомментировать это заявление?
— Какое заявление? Боюсь, я не понимаю, о чем вы.
— Значит, вы утверждаете, что эта новость застала вас врасплох?
— О какой новости вы говорите?
Рэнд начал выходить из себя.
— Вы говорите, что не знаете о его претензиях?
— Мистер Бернштейн, я понятия не имею, о чем вы говорите. Не могли бы вы ввести меня в курс дела? Будьте добры, объясните, что вы хотите узнать.
— Вы профессор Рэндал Баллок, не так ли?
— Да, — подтвердил Рэнд.
— Вы обнаружили в Тальпиоте кости первосвященника Каиафы?
— Да.
— Один из оссуариев, который, как вы сами об этом заявили, вы лично обнаружили, представляет собой богато украшенный ящик из известняка с именем Каиафы, написанным на двух его сторонах. Это верно?
— Я действительно нашел этот оссуарий, а не заявил об этом, — устало ответил Рэнд. — И надпись на нем есть: «Иосиф бар Каиафа». В остальном вы правы, да.
— Вы в курсе, что Расан Азиза, известный коллекционер антиквариата, сделал заявление, что он продал вам оссуарий Каиафы?
— Что?!
— Азиза заявил также, что на проданном вам оссуарии не было никаких надписей, пока он находился в его собственности, только изысканная отделка?
— Это розыгрыш?
Рэнд был окончательно сбит с толку.
— Прошу прощения?
— Вы уверены, что правильно набрали номер? Тут какая-то ошибка.
— Нет, сэр, я так не думаю. Израильский Департамент древностей пересмотрел свой вердикт относительно оссуария, учитывая свидетельства мистера Азизы.
— Вы шутите. Что это еще за Азиз?
— А-зи-за. Расан Азиза, коллекционер антиквариата. Он живет здесь уже много лет, точнее десятилетий.
— И он сказал, что продал мне оссуарий Каиафы?
— Да, сэр, и он утверждает, что у него есть договор купли-продажи с вашей подписью.
— Ну что ж, это просто невозможно.
— Значит, вы утверждаете, что он лжец?
— Я этого не утверждаю, поскольку просто не знаю этого человека. И даже не слышал о нем, пока вы не упомянули его имени.
— Вы отрицаете, что были с ним знакомы?
Это становилось больше похоже на допрос, чем на интервью.
— Хватит этой ерунды в стиле сериала «Закон и порядок», — тон Рэнда стал резким. — Кто бы ни был этот парень и что бы он ни говорил, могу лишь сказать, что оссуарий Каиафы был найден там, где он был найден, в гробнице в Тальпиоте, и на момент раскопок на нем были и декоративный орнамент, и надпись. У меня есть фотографии, доказывающие это. Могу хоть сейчас отправить их вам по электронной почте.
— Эти фотографии, когда они были сделаны? — спросил Бернштейн.
— В течение двух дней, когда велись раскопки.
— Азиза заявляет, что продал вам оссуарий в прошлом году. Ваши фотографии могут опровергнуть
