- А то! - улыбкой Мура можно было подвалы освещать, настолько она получилась ослепительной. - Говорят, - он перешёл на трагический шёпот, - Илюхин отец лично автора знавал, - и он посмотрел на меня.
- Ух ты! - искренне восхитился Седов. - А…
- Про народный фольклор давайте позже поговорим, - перебил его полковник. - Что с дуэлями этими? - и он посмотрел на Говоруна.
- А чего с ними? Всё - как всегда. Смертность в этом районе выросла раза в три, если не больше. Местные народ и так-то не слишком выдержанный, а тут по любому поводу давай стреляться. В иных бандах едва треть народу на ногах осталась.
- Ну это-то понятно… Так, а это что за чучела? - и полковник посмотрел мне за спину, туда, где располагался вход в заведение.
Обычно я спиной к двери никогда не сажусь, тем более в таких весёлых местах, но шесть человек с нашей фактурой, все как один разместившиеся в кабаке за одним столом лицом ко входу это, согласитесь, весьма подозрительно. Так что пришлось мне развернуться.
'Да уж, 'феерия варварского искусства' как батя говаривал'. - Почти всегда бредуны, особенно напавшие на 'жилу', цепляли на себя добычу без всякого смысла и меры. Вскроют, бывало, магазин спортивных товаров, так вся банда в тренировочных костюмах и хоккейных доспехах щеголяет. Или в дорогущих кашемировых пальто все ходят, пока не истреплют или покупателя не найдут. Здесь- похожая ситуация. Вошедшая четвёрка была как раз из поклонников стиля 'Дикий, Дикий Запад', о чём говорили широкополые шляпы на головах двоих из них и набедренные кобуры у всех. Вожак, вдобавок щеголял ещё и двумя богато украшенными кобурами на животе, из которых торчали рукоятки 'наганов'.
- Сержио Леоне и Клинт Иствуд в одном кармане, - буркнул сидящий рядом Иван. - Есть мнение, что мальчики по нашу душу пришли.
Последнее, впрочем, было ясно без комментариев Мура, поскольку бравая четвёрка совершенно недвусмысленно направилась к нашему столу.
- Сергеич, похоже ребята пострелять в приезжих собрались, как ты считаешь? - быстро спросил я Удовиченко.
- Есть такая буква…
Для стороннего наблюдателя ничего практически не изменилось, так - мелочи. Тушканчик опустил правую руку под стол - никому не видно, но я-то знаю, достал он свою трещотку.
Верстаков откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди - зуб даю, расстегнул ремешки на обеих подмышечных кобурах и готов шмалять с обеих рук.
Федя Говорун чуть развернулся и, кажется, сильно заинтересован тем, что ему рассказывает Удовиченко, - но можно быть уверенным, что ствол его 'сайги' смотрит в сторону недругов, а патрон дослан в патронник.
'Как там раньше было принято говорить? 'Хорошо сидим!', - кажется? Вот так и мы…'
- Эй, вы там! - 'Ох, какое тривиальное начало! Фантазии у этого 'ковбоя' - ноль целых ноль десятых! А ведь если судить по голосу мужику лет тридцать, не меньше. Должна была жизнь научить'.
- На 'эй' зовут блядей! - сурово отбрил его полковник, причём интонационно сыграл так, что я поневоле поверил древней байке, что до наступления Тьмы в военных учебных учреждениях был курс 'второго командного'.
'Жаль, что не могу посмотреть на лицо этого 'ковбоя'. Начну елозить и дергаться - может нехорошо выйти… Так что сиди, Следопыт, не петюкай и жди, когда лепший дружок Ваня знак подаст'.
Пауза затягивалась. У Удовиченко на лице замерло брезгливо-презрительное выражение, Федор уставился на незваных гостей с плохо скрываемым раздражением, капитан Верстаков играл бицепсами (не выпуская, впрочем, пистолетов), а Тушканчик просто сделал вид, что назойливые посетители значат для него не больше, чем парочка мух, залетевших в помещение.
- Самоед, - 'О, это уже другой заговорил, поддерживает вожака!' - да чего с этими пришлыми цацкаться? Давай вызовем, а если сольются, так заберём добро-то?
'Да уж, этот совсем головкой скорбный. Они что же, даже во дворе не посмотрели, на чём мы приехали?' - тут я заметил, что Иван приподнял указательный и мизинец так, что его правая кисть стала похожа на улитку с её смешными 'рожками'.
- А этот заморыш, что тут расселся? - и тяжёлая рука легла на моё правое плечо.
'Опрометчивый поступок, бредун! - я вильнул плечом, и рука 'ковбоя' провалилась вниз, застряв между моими корпусом и локтём. - Ну, теперь им стрелять мне в спину совершенно без мазы!'
Опершись на руку придурка, я встал со стула, прикрываясь 'ковбоем'.
'Так, теперь немного подтолкнуть…Здесь потянуть…' - и диспозиция кардинально поменялась! Теперь я стою лицом к нашим недоброжелателям, их приятель - передо мной… А в кадык ему упирается небольшой такой ножик - дай бог, сто миллиметров клинок. Ножик этот всегда со мной. Память об отце, подаренная им в том самом рейде, когда мы книжный магазин на Сухаревке вывезли. Нож, естественно, не в канцтоварах найден, а совсем даже наоборот, в магазине, куда мы первоначально ехали - что рыболовно- туристическими товарами торговал. Помню отец, когда мне его отдал, сказал: 'Их один хороший мастер из Нижнего делал. Хорошо, если полсотни штук в год, а тут целых два нашли!' И прицепил свой в боковой карман камуфляжной куртки. У ножа этого клипса очень удобная на ножнах - как хочешь можно повесить, хоть вверх ногами. И хоть мал ножик, но ладен. Сколько раз меня с тех пор 'Четыреста двенадцатый' (так он называется) выручал!
Вожак 'ковбоев' вцепился в рукояти своих наганов, но достать их не спешил. Скосив на мгновение глаза, я увидел, что Верстаков держит его на прицеле обоих своих 'фортов'.
'Ага, а с другой стороны наверняка маячит дуло 'сайги' Говоруна и тушканчиковой 'поливалки', и ребятишки внезапно осознали, что дергаться не стоит - всё одно не успеют.'
- У тебя ещё неотвеченные вопросы остались, - с явной угрозой поинтересовался полковник, - стрелок недорезанный? Заноза, вскрой парню кадык!
- Э… не надо его убивать… - голос главы 'грозных мучачос' теперь был не похож сам на себя, теперь он больше напоминал жалкое блеяние.
- Погоди, Заноза, - и, хоть я всё равно не собирался столь радикально завершать моё с пленным общение, но в ответ на просьбу полковника демонстративно отодвинул лезвие от шеи пленника.
- Ты, который в шляпе, грабки от пукалок-то убери! - продолжал между тем командовать Удовиченко.
Местный отпустил рукояти револьверов и поднял руки пусть не над головой, но на уровень плеч - точно! Остальные его сподвижники видимо тоже решили, что агрессивность лучше припрятать и резких движений не делали.
- Вот и молодец! Хороший мальчик! - Сергей Сергеевич откровенно веселился. - А теперь осторожно, двумя пальчиками, доставай стволы и кидай их сюда. - голос его был мягок и вкрадчив. - Вас это тоже касается! - внезапно рявкнул он на остальных, да так, что 'ковбои' отшатнулись.
'Психологически мы их уже задавили, но удастся ли на одном 'базаре' сломать этих тёртых 'воинов дороги'? - насколько я знал, многие бредуны весьма любили эстетику древних фильмов про Безумного Макса и довольно часто называли себя именно так. - Я бы, при таком раскладе, скорее всего начал в ответ стрелять, и, несмотря на то, что диспозиция явно не в их пользу, бдительность терять не следует!'
Однако нам повезло - стойкость наших оппонентов оставляла желать лучшего. Наткнувшись на жёсткий, я бы даже сказал жестокий, отпор бредуны 'сдулись'. Вначале их вожак аккуратно, как и просили, достал из кобуры первый револьвер и бросил его на пол перед собой, потом стоявший от него справа бандит, демонстративно изогнувшись, вытащил двумя пальцами из кобуры на боку потёртый 'ТТ'… А потом… Потом перед нами образовалась небольшая кучка оружия. Причём всё разоружение заняло едва ли больше пары минут. Всё это время мы молчали.
- Всё? - спросил Удовиченко спустя десяток секунд после того, как последний ствол брякнулся на пол.
- Да, - сдавленно ответил Самоед, - только у Гучки осталось, но ему сейчас не двинуться, - и он мотнул головой в мою сторону, точнее - в сторону моего персонального пленника.
- С ним мы сами разберёмся, - тон полковника не предвещал упомянутому Гучке ничего хорошего. - А
