Обнимаю нежно (конечно мысленно) и целую нежно (конечно мысленно).
Институтка Зиночка своей подруге Ниночке.
Открытка: Амур и Психея.
«С Новым Годом!
Дорогая Ниночка!
Желаю тебе на будущий год выйти замуж за Л. Д. и за В. К.
Прачка Федосья в деревню.
Открытка: свинья с васильками.
«С Новым Годом, с Новым счастьем, с новым здоровьем и здоровье дороже всего. И во первых строках моего письма проздравляю маменьку нашу Анну Семеновну и здоровье дороже всего. А еще во первых строках проздравляю сестрицу нашу Маланью Ивановну, а пусть она мерзавка мово коврового платка не носит а как он в сундуке лежал пусть так и лежит и от Господа доброго здоровья, здоровье дороже всего.
Юнкер Лошадиных отцу в деревню.
Телеграмма.
«С Новым Годом стреляюсь немедля телеграфом триста.
Пуговица
Когда поезд тронулся, Катя сняла шляпку, оправила шарфик и вдруг воскликнула:
— Ай, какая досада! Посмотри! Купила такие чудные дорожные перчатки, только что надела, и вот уж пуговицы нет!
Трубников, Катин муж, покачал головой сокрушенно, и так как был женат на Кате всего два с половиною месяца, то и не ответил ей на это:
— Сама, милая моя, виновата. Нужно прикреплять новые пуговицы.
Или:
— У тебя, мать моя, вечные истории. Все не как у людей!
Или:
— Нужно, матушка, под ноги смотреть, а не зевать по сторонам, — вот и будешь замечать, когда с тебя пуговицы валятся.
Или что-нибудь другое, глубокое и мудрое, что говорят вдумчивые мужья, когда с их женами приключается неприятность.
Трубников только поцеловал ей руку, как раз там, где не хватало пуговицы у перчатки, и сказал весело:
— А вот я и починил!
Но его веселость Кате что-то не понравилась.
— Очень глупо. Конечно, вам все равно, если ваша жена будет одета, как кухарка!
— Голубчик, что ты говоришь! При чем тут кухарка?! Да ты поверни руку. Смотри, — совсем даже и не заметно, что пуговица оторвана.
— Вам не заметно, а другим заметно. Именно по мелким деталям и отличают элегантную женщину от обыкновенных.
— Ну, раз это так важно, надень какие-нибудь другие перчатки.
— Благодарю за совет, — иронически прищурилась Катя. — Я купила специально для этого путешествия дорожные перчатки, а поеду «в каких-нибудь других». Вы очень находчивы.
Трубников замолчал и запечалился.
— Не надо было жениться на умной женщине, — думал он. — С существом обыденным живо можно сговориться и убедить, а у Катерины такой ясный способ мышления, и такая железная логика, что я вечно буду раздавлен ею!
Катя достала книгу, но видно было, что она не читает ее, а только смотрит на строчки.
— И о чем она думает? — мучился Трубников. — Верно, догадалась, что я — дурак, и жалеет о своей загубленной жизни.
— Жаль, — вдруг сказала Катя. — Очень жаль!
— Ч-чего тебе жаль, голубка? — весь затрепетал Трубников.
— Жаль, что мы не заедем в Вену. В Вене я скорее могла бы подобрать подходящую пуговицу, потому что продавщица говорила, что эти перчатки венские. И, действительно, я не понимаю, почему мы должны были непременно ехать через Берлин, а не через Вену? Ведь ехала же Оля Попова через Вену, а нас непременно несет через Берлин. Это все твое упорство.
— Дорогая… Но ведь Оля Попова, насколько я понимаю, ехала в Италию, а мы — в Мюнхен.
— Ничуть не в Италию! Это она сначала думала, что поедет в Италию, а потом поехала из Вены к бабушке в Киев. Берешься спорить, не зная фактов. Но довольно об этом. Придется искать пуговицу в Берлине. В другой раз, во всяком случае, не доверю никому постороннему составлять для меня маршрут…
— Да ведь, если бы я знал… — начал Трубников и осекся. Он просто хотел сказать: «Я не знал, что ты потеряешь пуговицу», — но не посмел. А Катя посмотрела на него холодными глазами и сказала, поджимая губы:
— Вот в том-то и дело, что вы ровно ничего ни о чем не знаете.
— Кончено! — оборвалось что-то в душе у Трубникова. — Догадалась! Догадалась, что я — дурак. Господи, что-то будет, что-то будет!
На путешествие у Трубниковых времени было в обрез. Патрон, пославший молодого Трубникова по своему делу в Мюнхен, рассчитал верно и аккуратно и велел вернуться в срок и несколько раз повторил свой наказ, догадываясь, что молодой муж потащит с собой и Катю.
Трубников хотя и понимал всю важность возложенного на него поручения, никак не мог ехать без Кати, которая еще ни разу за границей не была и так обрадовалась возможности поехать туда вместе.
Два вечера составляли планы, куда пойти и что посмотреть.
В Берлине, прежде всего, Аквариум, где ползает живой осьминог, потом зоологический сад, потом ресторан Кемпинского, потом к Вертгейму — покупать для Кати жакетку, потом рейхстаг, потом египетский музей и, наконец, даже университет. Это последнее придумал сам Трубников, чтобы поважничать перед Катей своими научными интересами и тем помешать ей догадаться, что он глупый.
