знаем толком кто вы?
— Тогда, ваше сиятельство, позвольте рекомендовать себя… Я, потомственный дворянин, имею четырнадцать поколений шляхетных предков и среди них известного генерала времен Семилетней войны, а основателем нашего рода считается славный боярин Ропша, начавший службу при дворе князя московского…
— О-о-о, — восхищенно протянул граф и тут же спохватился. — Но вы же видите, дом сгорел, что осталось — неизвестно, а приданое…
— Сигизмунд… — графиня потянула супруга за руку. — Какое приданое?
— Ваше сиятельство! — вскинул голову Щеголев. — Не извольте беспокоиться, для меня честь и шляхетность превыше всего!
— О-о-о! — еще выше вскинул голову граф Сеньковский. — Ну, тогда… Тогда…
— Тогда, ваше сиятельство, я еще должен сделать предложение вашей дочери, — и шагнув мимо вновь остолбеневшего графа, Щеголев опустился перед барышней на колено. — Сударыня, предлагаю вам руку и сердце!
Прапорщик на секунду прижал букет к груди и двумя руками протянул его девушке.
— Я… я… — машинально приняв розы, графская дочка зарделась, восхищенно посмотрела на Щеголева и тут же стрельнула глазами на родителей. — Пусть будет так, как скажут папа и мама!
— Сигизмунд! — основательно тряхнула супруга графиня. — Сигизмунд, помни, в твоих руках счастье нашей дочери и фамильная честь!
— Да! — мгновенно встрепенулся Сеньковский. — Да!… Мы принимаем ваше предложение, но вот только, только…
— Граф хочет сказать, — выступила вперед графиня, — что на пожарище нельзя сделать все, как надо, и нужно немного времени…
— Это неважно, — Щеголев поцеловал руку графине. — Я буду здесь, как только вы меня позовете, а что касается времени, то у меня, простите, его тоже нет, мой долг зовет меня дальше!
— О да, мы, как всегда, будем ждать вас прямо с неба, — улыбнулась графиня, пробуя задержать прапорщика, но тот ловко забрался в кабину и весело крикнул кому-то из челяди:
— Эй ты!… А ну крутни!
Пропеллер дернулся, мотор, чихнувши, заработал, и, взмахнув рукой, Щеголев повел свою машину на взлет.
— Да хранит тебя Господь! — разом произнесли граф с графиней и дружно осенили католическим крестом хвост аэроплана…
Наступление развивалось успешно, и поток раненых, лившийся с передовой, сталкивался в районе штаба с ротами второго эшелона, двинувшимися за ушедшими в прорыв частями. Госпитальные фуры едва успевали разминуться с подвозившими снаряды грузовиками, густо дымили катившиеся следом кухни, и, предвкушая победу, радостно гоготали солдаты.
В штабе к этой общей круговерти добавлялись мотоциклисты, приносившиеся сюда на своих «фн-ах», возвращающиеся с передовой пыльные автомобили с офицерами связи, да к тому же и часть госпитальных фур, сворачивая с дороги, везла раненых прямо в усадебный околоток.
Персонал околотка, как и все в штабе, сбился с ног, урывая для отдыха лишь короткие перерывы. Вот и сейчас, выскочившая на минуточку в сад мадемуазель Зи-Зи, совершенно случайно столкнулась там с мадемуазель Тумановой, и обе, переполненные впечатлениями, бросились друг к другу.
— Ой, что делается, что делается!… — выпалила мадемуазель Зи-Зи. — Сколько раненых!
— Но зато мы наступаем, — ответила Туманова и вздохнула: — Только почему-то не возле Подгайчиков, а у Секерно-Райне…
— А не все ли равно! — Зи-Зи махнула рукой. Главное, мы отсюда снимаемся.
— Снимаемся? — удивилась Туманова. — А как же шпионы?
— Уже все утряслось. Вы представляете, Долежай-Марков рвет и мечет, да и я, признаться, так испугалась, слава богу, хоть с этим дурацким письмом все обошлось…
Мадемуазель Туманова подозрительно посмотрела на мадемуазель Зи-Зи и прищурилась:
— Кстати, милочка, давно собиралась спросить, с чего это вдруг поручик Думитраш обратился именно к вам?
— Ну почему, почему… — Зи-Зи пожала плечами. — Во-первых, мы с ним познакомились раньше, во- вторых, милочка, не все только вам, а в-третьих, какое это имеет значение, если поручик выиграл пари, и вы теперь, по вашему же объявлению, принадлежите ему безраздельно.
— Пускай так! — вспыхнула мадемуазель Туманова. — Но если вы надеетесь, что я буду делить поручика еще с кем-то, то, заверяю вас, вы ошибаетесь!
— Как знать, как знать… — насмешливо улыбнулась Зи-Зи. — Дело это тонкое, да и решать его теперь будете не вы, милочка, а поручик Думитраш…
— И где поручик Думитраш, барышня? — внезапно влез в их разговор невесть откуда выскочивший Денис. — Звиняйте, то снова я… Дохтура сказали, езжай в роту, потому как я здоровый и могу снова с ероплана сигать.
— Да ты сначала поручика найди! — усмехнулась Зи-Зи и уточнила: — Только не знаю я, где твой Думитраш. Нету его тут.
— Как нету?… — растерянно переспросил Денис. — С нашего батальона людей всех сюда завезли, а господина поручика нет. Я услыхал, думал тут…
— А почему ты его здесь ищешь? — внезапно встревожилась Туманова.
— Дык как же, барышня… — развел руками Денис. — Солдатики бают, под Подгайчиками такое… И господин поручик вроде как пропали, а я вот услыхал…
— Как пропал? — ахнула Туманова. — А ну лезь в ту фуру! Со мной поедешь…
Через час госпитальная фура с Тумановой и Денисом на облучке еле перевалила через разбитый бруствер и остановилась перед торчащими вразброс кольями проволочного заграждения. Денис вылез из повозки и, спустившись в полузасыпанный окоп, подошел к жмущейся там понуро-хмурой кучке солдат.
— Братцы, я это… Я… Не узнаете? Наши где все?
— Там… — махнул в сторону германских позиций унтер и, поправив грязную повязку, добавил: — Там все остались…
— Где?
Не поняв, в чем дело, Денис вытянул шею и вдруг увидел, как с той стороны, неся на шинели раненого, медленно бредет еще одна кучка солдат.
— Кто это? Кто? — кинулся к ним Денис. — Господин поручик?
— Их благородие подпоручик Древницкий, контуженый… — хмуро ответил один из солдат, и Денис сразу заметался.
— Братцы… Братцы! А господин поручик где же? Поручик Думитраш где?
— Нету его… Не видишь, что ли? И не знаем…
— Братцы! Да, братцы, же! Вы что, командира бросили?
— Окстись, парень! Мы тебе что, нехристи али басурманы какие? Нету его…
— Говорили, вроде возле кривой вербы в последний раз видели, — неуверенно заметил, перехватывая край шинели, солдат, тащивший Древницкого.
— Где? — вскинулся Денис. — У кривой вербы? Кто? Кто видел, братцы?
— Нету их… Совсем нету, понял? И где господин поручик, неизвестно…
Денис снова заметался среди солдат и почти сразу налетел на мадемуазель Туманову, которая давно уже выбралась из фуры и слышала весь их разговор.
— Надо идти, Денис… — негромко сказала Туманова. — Сначала к кривой вербе, а надо будет — и дальше… Ты как, идешь?
— Дык, как же чтоб вы, барышня… — растерялся Денис. — То, звиняйте меня, наше дело — солдатское, а вам невместно…
Не отвечая, Туманова приподняла юбки, перелезла через вдавленную в грязь колючую проволоку и,
