земле, все это переплеталось, цепляясь друг за друга, и старалось добраться до солнечного света. Пышные эпифиты, орхидеи, кувшинчики цеплялись за большие деревья, бахрома корней свешивалась с веток, пересекавших небо над тропинкой. Эдгару всегда нравились сады, и он гордился тем, что знает латинские названия растений, но здесь он напрасно пытался найти хотя бы одно, которое было бы ему знакомо. Даже деревья были чужими, массивными, их слоноподобные стволы поддерживались плоскими корнями- подпорками, достаточно большими, чтобы спрятать за своей стеной тигра.
Они ехали еще с полчаса и наткнулись на развалины какой-то небольшой постройки, которая была почти скрыта за переплетенными древесными корнями. Англичане проехали мимо, не задержавшись. Эдгар хотел окликнуть кого-нибудь, чтобы спросить, что это, но его спутники были уже слишком далеко. Бирманцы, ехавшие позади, тоже заметили руины. Один из них, у которого в руках была небольшая цветочная гирлянда, быстро спешился и положил ее у основания разрушенной стены. Эдгар обернулся, не останавливая коня. В просвете, образованном стеблями с листьями, плотно сплетенными друг с другом, он увидел, как бирманец поклонился, но картина тут же исчезла, лианы полностью заслонили обзор. К тому же конь Эдгара устремился вперед.
На повороте он едва не врезался в офицеров, ехавших впереди. Все собрались под большим деревом. Далтон и Уизерспун шепотом спорили о чем-то.
— Всего один выстрел, — говорил Уизерспун. — Нельзя же упустить такую шкуру. Клянусь, мне хватит одного выстрела.
— Говорю тебе, вполне может быть, что уже за нами наблюдает тигр. Выстрелишь сейчас — и ты наверняка испугаешь его.
— Глупости, — сказал Уизерспун. — Тигр и без того напуган. А я вот уже три года не могу добыть хорошей обезьяньей шкуры, всегда они оказываются слишком старыми, а единственную хорошую шкуру, которая у меня была, испортил неумелый скорняк.
Эдгар попробовал разглядеть на высоком дереве того, о ком они спорили. Вначале он не увидел ничего, кроме листьев и побегов. Но затем он заметил какое-то шевеление, и над кустом эпифита показалась маленькая головка молодой обезьяны. Эдгар услышал рядом с собой звук передергиваемого затвора, и снова голос Далтона:
— Говорю тебе, брось это, — да и обезьяна, видно, наверху почуяла, что что-то не так, подтянулась на ветви и прыжками понеслась прочь. Уизерспун поднял винтовку, и Далтон в последний раз попытался удержать его:
— Не стреляй, черт побери! — наверху обезьяна сделала прыжок, но Уизерспуна было уже не остановить, последовала вспышка из ружейного ствола, раздался грохочущий выстрел. На короткое мгновение наступила тишина. Сверху, оттуда, где была обезьяна, на землю посыпались какие-то растения. А потом Эдгар услышал другой звук, похожий на тихое шебуршание. Взглянув вверх, он увидел падающую вниз фигурку, темневшую на фоне листвы и едва проступающего сквозь нее неба. Казалось, обезьяна падала очень медленно, это напоминало птичий полет: тельце животного переворачивалось в воздухе, откинутый хвост развевался. Он стоял, словно пригвожденный к месту, и смотрел, как обезьяна пролетела мимо него и с шумом упала в кусты меньше чем в трех футах от его лошади. Последовала долгая пауза. Наконец Далтон чертыхнулся и послал лошадь вперед. Один из бирманцев соскочил с седла, подобрал обезьяну и передал ее Уизерспуну, чтобы тот проверил шкуру, сейчас запачканную кровью и грязью. Тот кивнул бирманцу, и он кинул обезьяну в полотняный мешок. Потом Уизерспун ударил пятками коня, и весь отряд отправился дальше. Эдгар, ехавший последним, смотрел на мешок, болтавшийся на боку лошади, где лежало маленькое тельце, мелькающие лесные тени пробегали по ткани, заляпанной кровью.
Они продолжили свой путь. У небольшого ручейка пришлось проехать сквозь тучу москитов, которых Эдгар пытался смахнуть с лица. Один сел ему на руку, и Эдгар с изумлением смотрел, как насекомое пробует его кожу, выискивая место для укуса. У москита были тигрино-полосатые ноги, и он был гораздо крупнее английских комаров. «Сегодня я первым убью тигра», — подумал Эдгар и прихлопнул москита ладонью. На руку сел еще один, которому Эдгар позволил укусить себя, и затем смотрел, как тот пьет его кровь, как надувается его брюхо. Дав комару насытиться, Эдгар прихлопнул его, размазав по руке собственную кровь.
Лес поредел, и они выехали на рисовые поля, миновав нескольких женщин, сажающих в грязь семена. Тропа превратилась в более широкую дорогу, и им уже была видна вдалеке деревня — скопище лепящихся одна к другой бамбуковых хижин. Когда они подъехали ближе, к ним с приветствиями приблизился человек, на котором не было ничего, кроме выцветшего красного пасхоу. Он оживленно начал говорить что-то проводнику, который перевел его слова англичанам.
— Это один из деревенских вождей. Он говорит, что видел тигра сегодня утром. Люди из его деревни собрались на охоту. Он умоляет нас тоже присоединиться к ним. У них очень мало ружей. Он пошлет с нами мальчика-проводника.
— Прекрасно, — сказал Далтон, не в силах скрыть своего возбуждения. — Я думал, что после выходки Уизерспуна у нас не осталось шансов.
— Теперь у меня будет замечательная тигриная шкура вдобавок к обезьяньей, — сказал Уизерспун.
Даже Эдгар почувствовал, как забурлила кровь в жилах. Тигр был где-то рядом, и он был реально опасен. Эдгар видел тигра лишь однажды, в лондонском зоопарке. Это было тощее печальное животное, облысевшее от болезни, которое вызвало недоумение даже у самых опытных лондонских ветеринаров. Неприятное чувство от сознания необходимости убивать живое существо, которое особенно усилилось после убийства маленькой обезьяны, куда-то испарилось. «Конечно, Далтон прав, мы нужны этим крестьянам», — подумал он. Он посмотрел на женщин, толпившихся за спиной крестьянина, у каждой — ребенок на бедре. Вдруг он почувствовал, как кто-то тянет его за ногу, опустив взгляд, он увидел голого мальчугана, трогающего стремя.
— Привет, — сказал он, и мальчишка посмотрел вверх. Его личико было перепачкано пылью и соплями. — Ты — симпатичный малыш, но ванна тебе бы не помешала.
Фогг услышал слова Эдгара и обернулся.
— Я смотрю, вы уже завели себе приятеля, мистер Дрейк?
— Похоже на то, — ответил Эдгар. — Вот, держи, — он порылся в карманах, достал монетку в одну анну и бросил ее вниз. Мальчишка потянулся за ней, но упустил, и монетка ускакала, упав в маленькую лужицу у дороги. Он бросился на колени и запустил руки в воду в поисках монетки, на его лице появился испуг. Неожиданно пальцы его что-то нащупали, и он вытащил из воды монету и разглядывал ее теперь с видом триумфатора. Потом, поплевав на руку, протер монетку, очищая ее от грязи, и помчался хвастаться друзьям. Не прошло и нескольких секунд, как все они собрались вокруг лошади Эдгара.
— Нет, — сказал Эдгар. — У меня больше нету, — он устремил взгляд вдаль, стараясь игнорировать тянущиеся к нему ручонки.
Крестьянин, разговаривавший с ними, отошел и через несколько минут вернулся с мальчиком постарше, который взобрался на лошадь первого всадника. Они вышли из деревни по тропе, которая шла по краю рисовых полей, с другой стороны к ней подступали непроходимые джунгли. Малышня бросилась в веселую погоню за ними, шлепая по дороге босыми ступнями. Спустившись с небольшого холма, они повернули в сторону от полей и выехали на полузаросшую вырубку, прорезавшую джунгли. На краю леса их встретили двое мужчин. На одном из них, обнаженном по пояс, было некое подобие английского шлема, которым его обладатель, по-видимому, гордился, в руке он держал ржавую винтовку.
— Солдат, — пошутил Уизерспун. — Надеюсь, он не отобрал это оружие у того, кого застрелил.
Эдгар нахмурился. Фогг хихикнул.
— Я бы не стал об этом беспокоиться. Бракованное оружие с наших фабрик в Калькутте какими-то странными путями попадает в такие места, где даже военный поостерегся бы показываться.
Далтон ехал рядом с проводником.
— Они видели тигра? — спросил Фогг.
— Сегодня нет, но последний раз его видели именно здесь. Пора зарядить винтовки, и вам, Дрейк, тоже.
— О, право же, я не думаю...
— Нам нужна вся сила нашего оружия на случай, если зверь бросится на нас. Послушайте, куда
