— А как саубва? — спросил Эдгар. — Можно только надеяться, что он думает так же. — Князь уехал утром на роскошном троне, установленном на слоновьей спине, многоцветная свита его растворилась в зелени джунглей. Его сопровождали всадники на пони, хвосты которых были выкрашены в красный цвет.
— Он очарован. Он хотел еще послушать, как вы играете. Но я настоял на том, что для этого будет еще более подходящий момент.
— Вы добились того, чего хотели?
— Не знаю. Я пока об этом не спрашивал. Прямота обычно не подходит для общения с князьями. Я лишь пояснил ему нашу позицию и ни о чем не стал просить, мы вместе отобедали и слушали вашу игру. Скажем так, «итог» наших усилий должен получить одобрение других князей. Но с поддержкой саубвы наши шансы на заключение соглашения возрастают. — Он подался вперед. — Я позвал вас сюда, чтобы просить о дальнейшем содействии.
— Доктор, я не могу больше играть.
— Нет, мистер Дрейк, на этот раз это не имеет отношения к игре на фортепиано, зато это касается войны, и мои личные поэтические встречи здесь не имеют значения. Завтра произойдет встреча шанских князей в Монгпу, к северу отсюда. Я хочу, чтобы вы поехали туда со мной.
— Поехать с вами? В каком качестве?
— Только для компании. Путь займет полдня, встреча будет продолжаться всего один день или ночь, в зависимости от того, когда они начнут. Мы поедем верхом. Вам, по крайней мере, представится возможность увидеть один из прекраснейших пейзажей во всех Шанских княжествах.
Эдгар начал говорить что-то, но доктор не дал ему возможности отказаться.
— Выезжаем завтра.
Только выйдя на улицу, Эдгар осознал, что Кэррол не приглашал его выезжать с ним за пределы лагеря еще со времени их путешествия в поющее ущелье.
Остаток вечера он провел у реки в раздумьях, озабоченный внезапностью предложенного путешествия и настойчивостью, которая слышалась в голосе доктора. Он подумал о Кхин Мио и их прогулке под дождем.
Может быть, он не хочет оставлять нас здесь вместе? Но тут же отбросил эту мысль: «Нет, дело наверняка в другом, я не сделал ничего плохого, ничего такого, что бы не соответствовало моему положению».
Тучи сгустились. На берегу женщины отбивали о камни белье.
На следующее утро они выехали. В первый раз со времени приезда Эдгара доктор облачился в офицерскую форму. На нем был пурпурный мундир с черной каймой и золотыми погонами, что придавало ему значительный и впечатляющий вид. Темные волосы были тщательно причесаны и смазаны маслом. Кхин Мио вышла, чтобы попрощаться с ними. Эдгар стоял к ней совсем близко и смотрел, как она говорила о чем-то с доктором на бирманском, смешанным с английским. Кэррол слушал ее, держа в руках жестяной портсигар, который он достал из нагрудного кармана, и выбирая сигару. Когда наконец Кхин Мио повернулась к Эдгару, она не улыбалась и смотрела так, словно не видела его. Пони были вымыты и вычищены, но в их гривах не было цветов.
Эдгара с Кэрролом сопровождали Нок Лек и еще четверо шанов, ехавших верхом на пони, все они были вооружены винтовками. Сначала поехали по главной дороге, ведущей к гребню горы, а потом повернули на север. День был прекрасный, прошедшие дожди отзывались прохладой. Доктор положил свой шлем на седло и задумчиво курил.
Эдгар молчал. Он думал о письме к Кэтрин, лежавшем у него на дне саквояжа в сложенном виде.
— Вы сегодня необычно молчаливы, мистер Дрейк, — сказал доктор.
— Просто задумался. Я только сейчас написал своей жене первое письмо из Маэ Луин. Рассказал о выступлении, о самом рояле...
Они ехали.
— Странно, — сказал наконец доктор.
— Что странно?
— Ваша любовь к «Эрарду». Вы — первый англичанин, который не спросил меня, зачем мне понадобился рояль в Маэ Луин.
Эдгар повернулся.
— Зачем? О, для меня это никогда не было загадкой. Я не видел более достойного места для этого инструмента, — он снова замолчал. — Нет, — произнес он наконец. — Я задаю себе вопрос: зачем здесь я.
Доктор вопросительно посмотрел на него.
— А я думал, что вы и этот инструмент неразделимы, — он засмеялся.
Эдгар тоже рассмеялся.
— Нет, нет... Может быть, иногда это и кажется так. Но я говорю серьезно. Я должен был закончить свои дела здесь уже несколько недель назад. Разве я не должен был уехать уже давно?
— Я думаю, на этот вопрос вы должны ответить сами. — Доктор стряхнул темный пепел с кончика сигары. — Я вас здесь не держу.
— Не держите, — согласился Эдгар. — Но вы и не настаиваете, чтобы я уехал. Я рассчитывал, что меня попросят отправляться, как только рояль будет настроен. Ведь я представляю «достаточный риск» — кажется, это ваши слова?
— Мне нравится наше общение, наши беседы. Этого вполне достаточно, чтобы забыть о риске.
— Разговоры о музыке? Я польщен, но на самом деле должно быть что-то еще, что заставляет вас удерживать меня. К тому же здесь есть люди, которые разбираются в музыке лучше, чем я — в Индии, в Калькутте, даже в Бирме. Или, если вам не хватает просто бесед, — к вашим услугам натуралисты, антропологи. Почему вы прикладываете столько усилий к тому, чтобы я остался? Можно найти и других.
— Здесь были другие.
Эдгар повернулся к доктору.
— Вы имеете в виду, гости?
— Я здесь уже двенадцать лет. Приезжали многие. Натуралисты, антропологи, как вы говорите. Они приезжали и даже оставались, но никогда — не оставались надолго. Они были здесь ровно столько, чтобы собрать свои коллекции или сделать заметки и убедиться, что какая-либо теория подтверждает их взгляды — в биологии, в культуре, в истории Шанских княжеств. После этого они возвращались домой.
— Мне трудно в это поверить. Здесь так прекрасно...
— Мне кажется, вы ответили на свой вопрос, мистер Дрейк.
Взобравшись на склон, они остановились, чтобы проследить за взлетевшей стайкой птиц.
— В Рангуне есть настройщик, — сказал Кэррол, когда они поехали дальше. — Я знал это задолго до того, как попросил о вашем приезде. Он миссионер, военные не знают, что он занимается настройкой, но я познакомился с ним уже давно. Он бы приехал, если бы я попросил.
— Полагаю, это сэкономило всем силы.
— Должно быть. Он бы приехал и тоже не остался бы надолго. Я хотел, чтобы приехал кто-то, для кого все это будет абсолютно ново. Конечно, я не собирался обмануть вас: первоначально совсем не этим объяснялось мое желание вызвать вас сюда. — Он помахал в воздухе сигарой. — Нет, я просто хотел, чтобы мой рояль настраивал лучший лондонский настройщик «Эрардов», и я сознавал, что это требование заставит военных признать, насколько они зависят от меня, признать, что мои методы работают, что музыка, как и военная сила, может обеспечивать мир. Но я также знал, что если кто-то проделает весь этот путь, чтобы выполнить мою просьбу, это должен быть человек, который верит в силу музыки так же, как я сам.
— А если бы я не поехал? — спросил Эдгар. — Вы же ничего не знали обо мне, вы не могли быть вполне уверены в успехе своего дела.
— Значит, был бы кто-то другой, очередные гости, может быть, тот миссионер из Рангуна. И все они
