ни случилось, не встревайте, чтобы спасти меня. Если я паду, это воля богов. Отнеси мою голову на Себакет и возложи мой череп на верх алтаря в знак моего поражения.”
Ларсус выглядел ошеломлённым. “Ты о чём, капитан? Ни одна душа в этой галактике не сможет победить тебя.”
Сцеволла отвернулся от своего лейтенанта. Он указал на двери. “Опус?”
Громила разбежался и вынес их плечом. Из пролома брызнул дневной свет. Сцеволла проследовал через него, остаток его людей – прямо за ним.
Снаружи находилась широкая плаза, открытая порывистому ветру, с видом на увитые туманом поля сражений далеко внизу. Низкие облака гневно-красного цвета затягивали небо. Поперек плазы выстроился в шеренгу взвод Имперских Кулаков. Самый высокий из них носил голубой плащ до земли и золотой венок офицера. Богато украшенный меч в его руках шипел энергией.
Сцеволлу охватило волнение. На благородном лице Капитана Деметроса были выгравированы черты Алефа. Он рявкнул свой приказ: “Капитан мой. Уничтожьте остальных.”
Атаку воинов приветствовали вскрики болтеров, чёрные доспехи вбирали в себя смертельный град. Сцеволла смотрел на продвижение своего отделения.
“Прощайте,” – печально шепнул он, затем пробормотал обещание богам. “Пора положить конец вашей забаве. Не возложу ни черепа более к вашему алтарю.”
Сцеволла выступил вперёд, выделяя капитана своим рунным мечом. Пять сотен раз он воспроизводил эту сцену. Пять сотен раз он побеждал своего сереброглазого соперника, наследника Алефа, и забирал трофеем его голову. Он давным-давно насытил свой гнев. Ему снова и снова приходилось переживать боль убийства своего товарища, и он больше не мог этого выносить.
Сцеволла пошёл по кругу, черный волк, выслеживавший свою жертву. Его соперник встал в дуэльную стойку, силовой меч одинаково готов как парировать, так и рубить. Приближаясь, Сцеволла заметил, как серебристые глаза Деметроса сузились в слабом узнавании. Этот серебряный взор поймал взгляд Сцеволлы, перенося его в другое время, другое место...
...Сцеволлу выдернуло назад в настоящее, когда клинок Деметроса выпрыгнул, казалось, из ниоткуда. Он парировал быстрым блоком, рунный меч заискрил, когда он отклонил вниз силовое оружие соперника. Деметрос попытался разоружить его резким рывком клинка, но Сцеволла оказался достаточно проворен и отреагировал контрударом. Деметрос слегка наклонил голову, и взмах рунного меча лишь скользнул по его щеке.
Жуткие завывания нарушили концентрацию противников. Ярость, одетая в причудливые доспехи, лоснящиеся от крови, вырвалась из дверей плазы. Из разверстых ртов боевых шлемов понеслись оды Кровавому Богу, когда берсерки набросились на Имперских Кулаков, рубя цепными топорами. Один из безумных нападавших изшинковал Космодесантника, но, в свою очередь, был выпотрошен Сургитом, из под носа у которого он увёл добычу. Вскоре на плазе началась беспорядочная свалка: чёрные, жёлтые и красные силовые доспехи сражались друг с другом.
Пять берсерков устремились к Капитану Деметросу.
“Нет!” – закричал Сцеволла, снося голову одному из них взмахом клинка.
Безголовое тело проковыляло вперёд, рухнув позади изумлённого Космодесантника. Сцеволла развернулся, чтобы отвлечь на себя двоих из оставшихся берсерков. Деметросу пришлось защищаться от второй пары. Они стояли вместе, почти что бок о бок, блокируя каждую из бешеных атак. Хоть нападавшие и осыпали их ударами со всех сторон, они платили за это небрежностью своей обороны. Цепной топор прогудел над головой Деметроса, который пригнулся и вогнал свой клинок глубоко в грудь его обладателя. Другой берсерк с энтузиазмом набросился на Сцеволлу, и тот подсёк ему ноги, обрезанные культи задымились в том месте, где их отрубил рунный меч.
Цепной топор с хрустом пробил наплечник Деметроса. Тот проигнорировал рану, но отшатнулся назад, потеряв равновесие. Поклонник Кровавого Бога с воем поднял своё оружие, чтобы нанести смертельный удар, но топор остановился в сантиметрах от черепа Деметроса, встреченный мечом Сцеволлы. Сцеволла со скрежетом повёл клинок вниз по древку оружия, прорезав гарду и искалечив пальцы, сжимавшие рукоятку, затем обезглавил его хозяина дуговым ударом. Деметрос припал на колено, выпотрошив последнего нападавшего. Сцеволла повернулся лицом к выпрямлявшемуся Имперскому Кулаку, с чьего клинка соскальзывало тело берсерка.
Сцеволла отвесил легкий поклон. “Прямо как в старые времена.”
Деметрос нахмурился. “Я уже видел, как ты сражаешься.”
“Мы никогда не встречались, – Сцеволла лукаво улыбнулся. – Но я проливал твою кровь много, много раз.”
Деметрос медленно потряс головой. “Ты ненормальный.”
Воины Сцеволлы сформировали вокруг поединщиков защитное кольцо. У их ног лежал кровавый круг из берсерков и Космодесантников.
“Прикрывайте капитана!” – выкрикнул Ларсус, когда ревущая волна берсерков и мутантов нахлынула на плазу.
“Свежее мясо,” – довольно завопил Сургит, крутя своим силовым мечом над головой.
Сражение было лишено всякого порядка, Имперские Кулаки и берсерки кромсали друг друга, мутанты были пойманы в ловушку рукопашной и искрошены в кровавую кашу. В гуще этой суматохи воины Сцеволлы лишали жизни всякого, кто пытался прорвать их круг. Пока они сражались, Опус пел, Икарус плакал, Манекс рычал, а Шарн убивал молча.
Сцеволла и Деметрос стояли, не тревожимые ничем, посреди своей арены.
Деметрос нахмурился. “Ты защищаешь меня от своих собратьев. Ты жаждешь убить меня. Почему?”
“За прегрешения твоего родителя,” – ответил Сцеволла. “Давным-давно, он нанёс огромное оскорбление моему господину. Но удача улыбается тебе, Деметрос. Именно ты восстановишь честь своего отца. Давай завершаться. Мои люди сильны, но две армии им не удержать.”
Сцеволла коснулся своего лба кончиком рунного меча, отдавая салют. Деметрос стоял неподвижно. Клинки размазались, затем оба обратились в статуи. Ни один не выказал усталости. Ложный выпад Космодесантника, ответ Сцеволлы, быстрые атаки и контратаки блокировали друг друга снова и снова. Сцеволла закрутил свой клинок, и меч его противника вылетел из захвата, с лязгом приземлившись между ними. Рунный меч Сцеволлы засиял, как-будто предвкушая грядущее убийство, но Сцеволла опустил клинок и подбросил упавший силовой меч ловко поймавшему его Деметросу.
“Герой никогда не должен быть беззащитным,” – произнёс Сцеволла.
