сердечность на службу тем, кто оказался в трудной ситуации. Один ортодоксальный раввин рассказал мне о случае, когда неверующий молодой человек стал убежденным ортодоксом, а вскоре влюбился в молодую женщину, находящуюся в разводе. По происхождению он был коhеном, потомком храмовых первосвященников. Но Тора запрещает коhену жениться на тех, кто уже был замужем (Ваикра, 21: 7). Молодой человек обратился к своему раввину, но тот заявил несчастному, что сделать ничего нельзя. Два месяца спустя этот раввин получил приглашение на свадебную церемонию той самой пары. Он позвонил молодому человеку и услышал в ответ, что тот получил разрешение на брак с этой девушкой от реб Моше. Раби М. Файнштейн рассудил, что если молодой человек вырос нерелигиозным евреем и несколько поколений его семьи были нерелигиозными, то не стоит полагаться на утверждение его неверующего отца об их коhенском происхождении. Несколько поколений неверующих в роду лишили отца права свидетельствовать по религиозным вопросам, поэтому сын мог не полагаться на слова отца и не считать себя коhеном. С одной стороны, это решение явно поставило под сомнение дееспособность нерелигиозного еврея. С другой стороны, смысл решения состоял в том, чтобы разрешить этой любящей паре заключить брак. Немногие ортодоксальные раввины набрались бы смелости вынести столь далеко идущее решение.
Известный своим либерализмом, когда речь шла о личных проблемах, реб Моше был куда строже во многих своих публичных решениях. Например, он рассматривал реформизм и консерватизм как ереси и вообще не считал их религией. Но резкость этой позиции преследовала добрые цели. Более века назад реформисты отказались от обязательного получения разведенной женщиной религиозного развода (см. «Гет»). Свидетельство о гражданском разводе считалось здесь достаточным. Ортодоксы выступили против: ведь брак, заключенный по религиозным канонам, может быть и расторгнут лишь религиозным путем. Согласно с еврейскими законами, женщина, которая вновь выходит замуж, не оформив религиозного развода, повинна в прелюбодеянии, и все ее дети от второго брака считаются незаконнорожденными, им нельзя жениться или выходить замуж за евреев, а заключать брак можно лишь с им подобными. Для современной еврейской общины, где многие разводы совершаются без получения «гета», такие запреты ведут к трагедиям (см. «Исчезающий американский еврей»). Реб Моше полагал, что браки, заключенные реформистами, не имеют законной силы, потому что ни сами раввины, ни свидетели на свадебной церемонии не соблюдают еврейский закон во всей строгости; поэтому пары, вступающие в брак при содействии реформистского раввина (и, как считал реб Моше, почти всех консервативных), не считаются мужем и женой, так что расторжение их брака не требует еврейского развода. Авторитет реб Моше был столь велик, что это радикальное решение было принято многими ортодоксальными раввинами. Таким же образом он в большинстве случаев находил выход из спорных вопросов, которые иначе были бы неразрешимы для ортодоксальных евреев.
Но это было жесткое решение, если вдуматься, как третировал им реб Моше неортодоксальных раввинов. Многие другие ортодоксальные раввины не согласились с позицией реб Моше. Но практический результат его решения был благотворным для десятков тысяч евреев, которые оказались бы иначе под угрозой оказаться в положении незаконнорожденных.
Можно ли видеть в реб Моше консерватора или либерала в вопросах еврейского права? Вдруг ортодоксальный раввин следующего поколения вновь признает законными браки, заключенные реформистами? Ведь это может привести к резкому росту числа евреев, которых будут считать прелюбодеями, а их детей — незаконнорожденными.
Тысячи вопросов, задававшихся реб Моше, касались всех аспектов современной жизни. Одни спрашивали, можно ли евреям быть пайщиками в компаниях, которые занимаются бизнесом по субботам или еврейским праздникам? Ведь пайщики рассматриваются как члены компании, поэтому евреям кажется неуместным получать прибыль от действий, оскверняющих субботу. Но и запрещение евреям владеть акциями вытолкнет их общины из ведущих секторов капиталистической экономики. После изучения проблемы акционерной собственности реб Моше решил, что хотя теоретически владельцы акций частично являются и владельцами компании, но на практике их участие в делах компании настолько минимально (кроме тех случаев, когда они владеют значительным числом акций), что это не отражается на экономической политике компании, а стало быть, пайщики не могут разделять ответственность за ее дела. Поэтому лучше считать владельцев акций не партнерами или совладельцами компании, а всего лишь потенциальными претендентами на долю в ее доходе. Таким образом, для евреев вполне допустимо иметь акции этих компаний.
Реб Моше был высоко чтим всем ортодоксальным миром — не только за познания в Талмуде и еврейском праве, но и за свою скромность и дружелюбие. Общепризнанно, что после его смерти в ортодоксальном мире нет столь же любимого и авторитетного лидера.
Глава 220
Воскресные школы. Ивритские школы
Талмуд-Тора. Дневные школы. Йешива
«То было лучшее из всех времен, то было наихудшее время» — эти часто цитируемые слова Диккенса о Европе XVIII в. можно легко применить к нашим дням, если иметь в виду состояние еврейской образованности в США. Никогда еще так много молодых людей еврейской национальности не оставались вообще без еврейского образования и никогда еще так много молодых евреев не получали столь строгого еврейского воспитания. Школы, где еврейских детей учат их религии, языку и истории, делятся на несколько категорий.
Самые поверхностные знания дают воскресные школы. Они обычно действуют при синагогах утром по воскресным дням, ученики проводят здесь 1–3 часа в неделю. Воскресные школы страдают от извечной проблемы — обилия предметов, которые нужно усвоить, чтобы получить еврейское образование (Библия, Талмуд, иврит, еврейское право, философия и история). В итоге выпускники большинства воскресных школ получают лишь поверхностное представление о библейской истории, немногих ритуалах и молитвах и способны с трудом, запинаясь, читать на иврите, обычно не понимая смысла текста.
Школы, известные как Талмуд-Тора, отличает от воскресных школ прежде всего большее число учебных часов. Они также действуют при синагогах, ученики учатся здесь два или три раза в неделю, занимаясь по шесть часов в день. Талмуд-Торы обычно открываются после обеда или рано вечером, после того как заканчиваются занятия в светских школах. Именно это породило серьезные проблемы: многие ученики приходят в Талмуд-Тору уже уставшими после полного дня занятий в обычной школе и не горя желанием посвятить учебе еще несколько часов. Вдобавок родители считают занятия в Талмуд-Торе менее важными, чем в светской школе. Это не остается тайной и для детей, посещающих Талмуд-Тору в основном для подготовки к своей «бар-мицве» и «бат-мицве», — ведь большинство синагог не разрешают тем, кто не посещал Талмуд-Тору, праздновать совершеннолетие в еврейской общине. В итоге посещаемость почти во всех школах этого типа резко падает после того, как ребенок отпраздновал свое совершеннолетие.
Тем не менее именно в Талмуд-Торе получили религиозное образование большинство евреев США.
В последние годы несостоятельность воскресных школ и школ Талмуд-Тора широко признали и те родители, кто хочет дать детям более глубокое знание иудаизма. Они стараются послать своих детей в дневные школы — начальные и средние школы обычного типа, с полной учебной нагрузкой, где ученики приблизительно половину времени изучают еврейские предметы, а другую половину уделяют общеобразовательным дисциплинам. В последние годы стал заметен рост таких школ; свыше 93 процентов еврейских дневных школ в США открыты после 1940 г.
Если до недавнего времени дневные школы ассоциировались исключительно с ортодоксальным иудаизмом, то сейчас возникли десятки консервативных дневных школ, известных как «Шломо Шехтер скулз» (Шехтер был основателем консервативного иудаизма в США). Совсем недавно изменили свое отношение к дневным школам и реформисты (раньше они опасались, что дневные школы отделяют американских евреев от их нееврейских соседей и помешают их интеграции в американское общество). Сейчас реформистские дневные школы действуют во многих крупных городах США: в Лос-Анджелесе в
