Отмечается, что непосредственным катализатором процесса поворота эмигрантской интеллигенции в сторону сменовеховства «явился приезд в Берлин Пильняка, с энтузиазмом встреченного русским Берлином»[228]. Именно Б. А. Пильняк «сыграл если не решающую, то непосредственную роль в принятии ими решения вернуться в Россию»[229] . Он отстаивал общенациональный, внепартийный характер новой, «мужицкой» культуры, и это привлекало к нему равно берлинских писателей, близких к сменовеховству, и молодых советских литераторов. Московский писатель Н. С. Ашукин говорил о Б. А. Пильняке в те годы: «Он – вне литературных групп и партий. Тем интересней»[230]. Сам Б. А. Пильняк в письме в редакцию берлинского журнала «Новая русская книга» 4 июня 1922 г. так охарактеризовал свое отношение к «Смене вех»: «Я приветствую сменовеховство как искание. Сам я, в сущности, сменовеховец. Но «Накануне» не знает наших будней и просматривает нашу молодую, теперешнюю, революционную общественность – тактика «Накануне» мне чужда. И это разводит наши дороги. Я с глубоким уважением отношусь к тем, кто искренно сменовеховствует, как ко всякому искреннему верованию, и думаю, что дружеские мои отношения с товарищами, работающими в «Накануне», – по-прежнему останутся товарищескими и дружескими»[231].
Идеи, близкие к сменовеховству, с трудом пробивали себе дорогу из-за отсутствия консолидирующего печатного органа. Так, Ю. В. Ключников в письме к А. С. Ященко 25 апреля 1921 г. сетовал: «В Париже появилось довольно много книг, о которых следовало бы написать. У меня имеется очень интересная книга Н. В. Устрялова, присланная им мне из Харбина. Есть у меня много своих тем, на которые хотелось бы написать, но во Франции нет соответствующего русского органа»[232]. После начала выпуска журнала «Смена вех» и особенно газеты «Накануне» распространение идей сменовеховства интенсифицировалось. Это сказалось на общественно-политической жизни эмиграции. Сразу же с выходом «Накануне» возникли разногласия в берлинском «Доме искусств». В середине апреля 1922 г. здесь образовалось новое объединение русских литераторов и художников «Веретено», которое имело явно антисменовеховскую направленность[233]. В письме Веры Зайцевой Вере Буниной 9 ноября 1922 г. из Берлина читаем: «Приехавшие из Москвы устраивают «Союз Писателей» – я очень рада, там будем встречаться по субботам. Здесь был «Дом литер[аторов]» (кажется, так наз[ывается]), но там мы не бывали, это все советск[ие] учрежд[ения] и «Накануне»[234].
О влиянии сменовеховских изданий на эмиграцию говорит и тот факт, что член оргбюро ЦК ВКП(б) А. С. Бубнов в объяснительной записке к проекту постановления о работе среди эмигрантского студенчества подчеркивал «желательность работы сменовеховцев, в первую очередь через «Накануне», со студенчеством»[235]. В инструктивном письме Агитпропа среди задач по разложению эмигрантского студенчества также указывается «использование сменовеховской прессы и прежде всего «Накануне», поскольку эта газета проникает в очень широкие эмигрантские круги»[236]. О расширении влияния на эмигрантское студенчество сменовеховства говорит, например, тот факт, что 10 октября 1922 г. редакция газеты «Накануне», «Союз студентов – граждан РСФСР в Чехословакии» и Объединение Российских студентов в Германии выпустили бюллетень № 1 «Студенческая жизнь»[237].
Среди документов П. Н. Милюкова находится рукопись, носящая характер донесения, без подписи отправителя, даты и места отправления. В ней говорится: «В последнее время Советское правительство очень заинтересовалось делом возвращения беженцев в Советскую Россию. Большевики стремятся внести возможно большее разложение в среду беженцев, особенно воинских чинов… Как сообщают из «сменовеховских» кругов, в Москве обратили внимание на подготавливаемую Верховным Комиссариатом д- ра Нансена перевозку 1000 сибиряков из Константинополя во Владивосток. Для дальнейших переговоров по репатриации русских беженцев вообще и сибиряков в частности, предполагается в начале сентября выехать из Берлина в Женеву известным сменовеховцам Лукьянову и Корешкову. В случае удачи переговоров Советы предполагают командировать для работы на местах среди казаков Лукьянова в Югославию и Корешкова в Болгарию… Так под прикрытием громких фраз об аполитичности и гуманности верховный комиссариат д-ра Нансена поставляет жертвы чрезвычайке и рекрутов в Красную армию»[238].
И все же наибольшее влияние сменовеховцев наблюдалось среди эмигрантского студенчества, где данное общественно-политическое течение вело активную работу. Так, среди докладов, читаемых в Объединении Российских студентов в Германии, значатся доклады Ю. В. Ключникова, С. С. Лукьянова, С. С. Чахотина[239]. Однако пражские студенты-эмигранты из Союза студентов – граждан РСФСР в своей просоветской ориентации пошли дальше сменовеховцев: «Группа выступает под флагом сменовехизма, так как сменовеховские настроения есть во всех категориях эмигрантского студенчества. Группа рассматривает сменовеховство как средство, ведущее к созданию Союза студентов. Но группа не рассматривает сменовеховство как явление, враждебное коммунизму и имеющее какие-либо недоговоренные цели. Но у сменовеховцев отсутствует инициатива, а потому не они должны руководить союзом»[240]. Кризис сменовеховства в тех условиях был неизбежен, ибо деятельность сменовеховцев постепенно все больше зависела от материальной подпитки со стороны большевиков. А это означало отказ от собственной, независимой идеи Третьего Пути России, безоговорочное приятие большевистской идеологии.
Сменовеховство изнутри
Представление о взаимоотношениях внутри сторонников основополагающих идей «Смены вех» дает переписка профессора Н. В. Устрялова со своими коллегами по этому общественно-политическому течению. Данная переписка была подобрана и, скорее всего, отредактирована и перепечатана в нескольких экземплярах на машинке самим Н. В. Устряловым накануне отъезда в СССР. Один из экземпляров переписки сохранился в Гуверовском архиве войны, революции и мира в коллекции Ustrialov, Nikolai. Последующие выдержки из писем цитируются по данной коллекции. Письмо А. В. Бобрищева-Пушкина Н. В. Устрялову из Монте-Карло от 30 июля 1922 г., в частности, указывает на определенные разногласия в редакции «Накануне»: «В «Накануне» трения между правыми и левыми; редактор Кирдецов – социалист. О Ключникове и Потехине сообщено в печати, что они получают места в Москве; Ключников – кафедру профессора международного права. Мне товарищи усиленно пишут, что желательно мое присутствие в Берлине, но я по семейным обстоятельствам пока туда выехать не могу. Расходится газета «Накануне» очень хорошо. «Смена вех» в эмиграции все усиливается: недавно примкнула студенческая группа в 370 человек, что вызвало у наших противников большое волнение»[241] .
Письмо А. В. Бобрищева-Пушкина Н. В. Устрялову от 22 августа 1922 г. содержит также сведения о разногласиях сменовеховцев: «Разница идеологии чувствуется в редакции «Накануне», как и личные трения. В России же «термидор» укрепляется. Это – давление жизни, и коммунизм перед ним не может не отступить. Так, как я писал в «Новой вере», все образуется – без новой революции и без эмиграции. Не пишу Вам пока много, так как в своем отшельничестве далеко даже от дел нашей группы» [242].
В следующем письме А. В. Бобрищева-Пушкина Н. В. Устрялову из Монте-Карло от 9 октября 1922 г. уже сообщается о «перевороте» в редакции «Накануне»: «С тех пор как я Вам писал, в «Накануне» произошел переворот: уход Ю. В. Ключникова с Потехиным. Этого можно было ожидать после его отъезда в Россию, так как уже тогда были серьезные трения, о которых я Вам писал в своем июльском письме и оставление Юрием Вениаминовичем[Ключниковым] своего редакторского поста для этой поездки было не совсем добровольным, а произошло под давлением остальных членов редакционной коллегии. Таково, по крайней мере, мое впечатление отсюда из Монте-Карло; я во все это отсюда не вмешиваюсь. Вернувшись в Берлин, Юрий Вениаминович крупно спорил с «наканунцами», требовал даже закрытия газеты, в чем ему, конечно, было отказано, но, наконец, был заключен худой мир, который лучше доброй ссоры, без возвращения его в газету. Он и Потехин уезжают в Россию окончательно. Дело очень развилось; наши товарищи из «Накануне» занимаются и издательством, и репатриацией, и делами Красного Креста. Я вызван теперь в Берлин, так как нужны работники. С большим интересом ожидаю, когда начнет приходить Ваша газета «Новости Жизни»[243].
