Домой Маша шла сегодня налегке – денег не было, а значит, в магазин идти не с чем. И все равно – на душе у нее пели соловьи.
А дома опять надрывался усердный супруг.
– «Не надо печалиться-я-я-я… вся жисть спереди-и-и…»
– Господи, Роман, ну что ж тебя так распирает-то? – поморщилась Маша. – Опять грязь на кухне. Ну посуду-то за собой можно было помыть… Как у тебя с работой?
Супруг торжественно поднялся, засиял новенькой копейкой и выпятил грудь вперед.
– Марья! Ты не поверишь! Я… я все-таки нашел!!!
– Неужели? – От неожиданности чуть не села мимо стула Маша. – Взяли? Куда берут? Тебе когда выходить? Ой, да чего ж мы сидим-то? Надо ж… Рома, я сейчас картошку пожарю, и мы… мы поедим. Ну надо же – взяли!! Ты снова будешь работать! Сколько обещают?
Роман неторопливо уселся за стол и вальяжно облокотился на батарею. Руку обожгло мгновенно, он взвизгнул, отдернулся, однако важности не потерял.
– Марья, там очень хорошо платят. Очень!
– Да что ты? – не могла поверить Маша. – А… а точную цифру ты сказать не можешь?
– Я озвучу ее позже.
Она на радостях даже прощала мужу некую театральность. Ну радуется мужик так, да бог с ним. Главное – он будет работать! И Маша за несколько лет сможет хоть раз взять отпуск!
– Так ты скажи – куда устроился-то? – допытывалась она.
– Ты обещала картошку, – напомнил супруг, сохраняя интригу. – Сначала, как говорится, накорми, напои, спать уложи, а там и…
– …Там уже меня от любопытства разорвет.
– А-а, значит, интересно, да? Ну скажи – интересно, да? – маслеными глазками щурился Роман и лез к Маше маслеными же руками.
– Ром, ты хоть бы руки помыл, чего ж они у тебя грязные такие, дома ведь сидишь, – не смогла удержаться Маша. – Давай иди мой руки да девчонок зови.
– Девчонок нету! Наша унеслась за новым хахалем, надо думать, а Ивка побежала с подругами в кино. Ты ей потом внушение-то сделай. Чего ж это она – Сашка упирается, горбатится на нее, а ей лишь бы киношки! Какая фифа! А может, нам того?.. Молодость вспомнить? – снова слащаво сощурился муж и сильно ущипнул жену чуть пониже спины. А потом и вовсе подскочил, обхватил ее за талию и, дыша прямо в лицо луком и кислой капустой, стал ее давить, прижимая все ближе к себе, то бишь выражать нежность.
– Да ладно тебе, очумел совсем, что ли?! – с силой оттолкнула его Маша и вдруг с испугом почувствовала, насколько ей противен собственный муж. Вот с этими сальными глазами, с этими грубыми, нахальными руками… Как она могла добровольно жить с этим человеком, ложиться с ним в одну постель и еще рожать от него детей? Как она могла все эти тычки, щипки принимать за ласку, а терзание ее тела – за необузданную любовь? Или он раньше не был таким? Или она не была такой раньше? Или… или она уже настолько махнула на себя рукой, что ей все равно – как к ней относится собственный муж? Ну а чего тогда от него требовать? Он же не умеет иначе проявлять свои чувства… она его этому просто не научила. Принимала как есть и считала, что все нормально. И он так считал… Какой кошмар! А кому-то дарят бриллианты…
– Рома… Ромочка, я, конечно, перед тобой виновата… – начала было Маша, но супруг ее тихий голос принял как предложение к действиям.
– Во-во! Кривляешься, как первоклассница! Давай к Зойке в комнату, пока никого нет, ух ты! – Теперь муж уверенно и с самодовольным смехом больно ущипнул Машу за грудь и с гоготом помчался в комнату дочери. Вероятно, готовиться к романтическому вечеру.
У Маши моментально прошел прилив жалости, она выключила картошку, схватила халат, полотенце и заперлась в ванной. Ничего, пускай подождет, перебесится, а она пока в горячей водичке полежит, понежится.
Через полчаса она услышала такой крик, который заглушил даже звук шумящей воды.
Маша выскочила из ванны, наскоро обтерлась полотенцем, накинула халатик и с мокрыми волосами прибежала в комнату.
– Мам! Ну ты посмотри! – чуть не ревела Зойка. – Я тут с парнем пришла, а этот!!. Мам, ну давай его уже закодируем, а?! Ну какого черта он пьет как верблюд!! Ну ты посмотри, что он делает!
Маша заглянула в комнату и увидела побелевшего Романа в широченных трусах с веселыми васильками и в длинных зеленых носках на волосатых ногах. Испуганный супруг нервно метался по комнате и пытался прикрыть красоту своего обнаженного тела маленькой Зойкиной подушкой.
– Зоя! – строго прервала рев дочери Маша. – Ничего страшного не произошло! Отец просто хотел отдохнуть, а своей комнаты у нас с ним нет, если ты помнишь. Так что… посидите со своим другом в гостиной!
– Ма! Да ты че?! В какой гостиной мы «посидите»? – вытаращилась Зойка. – Мы ж… нам же…
– Еще раз говорю: отец устроился на работу, поэтому ему нужен полноценный отдых, и теперь ты своих друзей будешь принимать в гостиной. И не слишком удивляйся, если через эту гостиную буду пробегать я в ночной рубашке. Я заметила – у нас довольно стесненные условия.
– Ты у нас прямо такая наблюдательная… – поджала губы Зойка и принялась подчеркнуто печально прощаться со своим кавалером: – Пока, Лешик, сегодня нам с тобой… не судьба… порешать логарифмы… а так хотелось, я в них полный дуб.
– Зой, ты про че сейчас? – вытаращился уже новый кавалер. – Я даже слова такого не знаю – логарифмы! Куда их решать еще!
– Действительно, Зоя, чего это тебя на них потянуло? – дернула бровью Маша. – У вас в институте культуры и вовсе таких предметов нет, как математика… хотя, судя по твоей речи, самой культуры тоже не намечается…
– Ну, мам! Знаешь! Ты ваще!!
И все же жареная картошка сумела примирить всех, даже Иветта, которая прибежала к накрытому столу, в этот раз никак не выражала недовольства.
– Ешьте, я еще капустки соленой поставлю… – суетилась возле стола Маша. – Ничего, сегодня у нас так… скромненько, а потом заживем. Я зарплату в пятницу получу, отец вон у нас на работу устроился…
– Пап, не, серьезно? – чуть не подавилась Зойка.
– Ну… Да! – краснел от внимания Роман. – Случилось. Мать, налей по этому поводу рюмашку, надо ж отметить.
Маша не стала спорить, выбрала самую маленькую рюмочку и плеснула туда водки из своих запасов.
– Ну вот… стало быть, за меня, – залучился от удовольствия глава семейства. – Работа денежная… как начну деньги зарабатывать… я вас не брошу, куда ж от вас… я ж не какой-нибудь там олигарх! Хотя… не известно, не известно…
– Пап, да куда устроился-то? – не выдержала Зойка.
– Он меня сегодня целый вечер томит, – улыбнулась Маша.
– Говорите уже, Роман Виктрыч, чего вы прям как красна девица? – заинтересовалась даже Иветта. – Чем заниматься собираетесь? В разведке, что ли?
– А заниматься я собираюсь, други мои, искусством! – важно поднял кривой палец Роман Викторович. – Я вот тута смотрел передачу намедни про то, как обычные люди просто так вот садятся в поезд, едут в Москву, поют, пляшут, а им за это три мильена дают! Но это раньше, теперь и вовсе десять! Десять мильенов! Это ж какие деньги! Нам всем хватит до конца жизни!
– Ну это понятно, а работать-то куда устроился? – переспросила Маша.
– Ты чего – совсем? – возмущенно выпучился на нее муж. – Я ж те говорю – еду в Москву! Буду петь там на программе! Привезу домой десять мильенов, а потом…
– Па, ты че, серьезно? – отложила вилку Зойка. – Мама же тебя про нормальную работу спрашивает!
– Да вы что тут все?! С ума посходили?! Я вам и говорю: я нормально еду работать – петь! И за это мне дадут…
