сталинизма. Нижний гордился знаменитым марксистом, который со знанием дела писал о крестьянском вопросе, и несколькими кружками, в которых обсуждались труды Маркса и Плеханова. Владимира Ильича главным образом интересовали адреса подобных кружков в Петербурге и возможность быть представленным в них. В 1893 году небольшая группа российских марксистов напоминала одно из американских студенческих землячеств. Чтобы войти в группу, были необходимы рекомендации, местные кружки были в контакте или осведомлены о подобных кружках, находившихся в других местах. Хотя все окутывалось тайной, но ни для кого не секрет, что полиция снисходительно наблюдала за интеллектуальными играми в социализм. Там не было бомбометателей и подстрекателей к бунтам; кружки посещали всего лишь безопасные педанты-теоретики, обсуждавшие непонятные теории. Правда, после одного случая царской полиции пришлось несколько изменить свое мнение.
В Петербурге Владимир Ульянов поступил на работу помощником присяжного поверенного к известному адвокату Волькенштейну. Он, как и Хардин, был либералом и проявил такую же снисходительность и великодушие к молодому революционеру. Теперь к Владимиру Ильичу не было ни малейших претензий. Те немногие дела, которые он вел, были явно криминального плана, и он обычно выступал в качестве общественного защитника, то есть без вознаграждения. Он надевал унаследованный от отца фрак и в таком виде появлялся в суде. Причины ненависти Ленина к адвокатам не могут, конечно, крыться в пренебрежительном к нему отношении со стороны членов коллегии. Как раз наоборот. Если в царской России и имелось гражданское общество, выделявшееся своим либерализмом и независимостью, так это была коллегия адвокатов. Итак, когда Ленин перенес свою «деятельность» в Петербург, власти осторожно объяснили коллегии, что новичок не вполне надежен с политической точки зрения. Возможно, полиция не пришла в восторг от мысли, что он будет действовать в столице, в опасной близости с университетом. Чувства достоинства и профессиональной свободы адвокатов были оскорблены. Коллегия адвокатов приняла решение игнорировать полицейское предупреждение. Полиция, сама того не ведая, дала Ленину отличную рекомендацию.[71]
После Казани и Самары Петербург казался огромным, волнующим, многонациональным миром. Изысканный, культурный город, центр русской мысли. Москва того времени олицетворяла прошлое России, связь с феодальными и патриархальными традициями Средневековья. По сравнению с ней Петербург, сооруженный Петром Великим как окно в Европу, представлял современную предпринимательскую Россию – смесь Нью-Йорка и Вашингтона. Но больше исторических и культурных достопримечательностей Владимира Ульянова привлекал тот факт, что Петербург являлся индустриальной столицей (более сотни тысяч рабочих жили в мрачных предместьях Петербурга) и марксистским центром империи. Нам известно относительно немного о его личной жизни в столице, где он провел как свободный человек около двух лет. Но уже тогда личная жизнь почти полностью слилась с политической деятельностью. Даже ухаживание за женщиной, которая впоследствии стала его женой, проходило во время встреч социалистов. Хочется верить, что ухаживания чередовались с обсуждением разных вопросов, обменом мнений относительно марксистских учений, условий жизни петербургских рабочих и тому подобным.
Владимир Ильич мог себе позволить с головой уйти в политику, ведь у него не было необходимости заботиться о средствах к существованию. Очень скоро он обнаружил, что тех грошей, которые он получает за адвокатскую деятельность, хватает только на необходимые книги и бумагу. Поскольку Владимир Ильич всегда отличался умеренными запросами, скромной пенсии Марии Александровны хватило на то, чтобы сын смог полностью отдаться революционной деятельности. Почти сразу же после прибытия в столицу в сентябре 1893 года Владимир Ильич посетил Михаила Сильвина, человека, которого ему порекомендовали в Нижнем. Девятнадцатилетний студент Петербургского технологического института и руководитель марксистского кружка увидел перед собой невысокого, но крепкого мужчину, с лысиной, окаймленной рыжеватыми волосами, и с небольшой бородкой. Спустя тридцать лет Михаил Сильвин напишет, что первое впечатление от встречи с Лениным было не слишком благоприятным. Новичок хотел вступить в контакт с социалистами и в первую очередь познакомиться с его, Сильвина, кружком. По правилам новичок должен был сначала пройти испытательный срок, а уж потом выдвигать подобные требования. Революционер, современник Ленина, рассказывал, как, несмотря на безупречные рекомендации, ему на какое-то время было отказано в приеме в подобный кружок. Он окончил гимназию с золотой медалью, заслужив тем самым репутацию «карьериста», и любил поухаживать за девушками (настоящему революционеру не к лицу подобное легкомыслие). В конечном итоге все закончилось простым предупреждением. Несмотря на это, студенты стремились попасть в запрещенные кружки. У Ленина были прекрасные рекомендации, и, кроме того, он был братом мученика за дело революции. Таким образом, он стал членом тайного общества, состоящего из десяти или двенадцати молодых людей, в основном студентов Технологического института.
В течение двух лет малоизвестный «марксист из Самары» превратился в одного из главных (если не единственного), руководителей небольшого, но уже хорошо известного в Санкт-Петербурге марксистского кружка. В период с сентября 1893-го по декабрь 1895 года был фактически заложен фундамент его последующей политической карьеры. В декабре 1895 года Ленин был заключен в тюрьму, затем последовала ссылка в Сибирь и за границу. Когда после революции 1905 года он ненадолго вернулся в Россию, то был уже лидером большевиков.
Два года отмечают зарождение тех личных связей, которые впоследствии превратятся в пожизненные дружеские и антагонистические и станут частью истории России и социализма. Из молодых интеллигентов и студентов, занимавшихся революцией в кружках, выйдут не только советские комиссары и ветераны большевизма, но и те, кто скрестят мечи с Лениным, станут лидерами «уклонистов». Глеб Кржижановский относится к группе соратников Ленина. Инженер по профессии, он стал в период пребывания Ленина в Петербурге и в ссылке в Сибири самым близким его другом. И хотя Кржижановский отошел от большевиков после 1906 года, он вернулся к Ленину и партии вместе со своим необычайно редким для того времени и крайне необходимым профессиональным опытом. Это был человек необычной судьбы. Председателю комиссии ГОЭЛРО, председателю Госплана, Кржижановскому выпало пережить эпоху сталинизма. Он умер в 1959 году, последний ветеран, свидетель тех захватывающих дней, когда Владимир Ильич Ленин закладывал основы партии, которая стала управлять третьей частью всего человечества. Карьера Леонида Красина чем-то напоминала карьеру Кржижановского. Он тоже на какое-то время отошел от Ленина, но после ноября 1917-го вновь присоединился к нему. Он был наркомом торговли и промышленности, затем полпредом и торгпредом в Великобритании. Еще в 20-х годах XX столетия Красин пытался вразумить большевиков, что предпринимательский талант гораздо важнее умения произносить пламенные речи (теперь в России эта точка зрения кажется банальной).
Были и те, кто из близких товарищей превратился во «врагов», «ренегатов» и «подлецов»; такими эпитетами Ленин привычно награждал членов партии, находившихся в оппозиции к основной концепции. Первым заслужил подобные эпитеты Струве. В 90-х годах он считался «выдающимся умом» русского марксизма и наряду с Плехановым автором наиболее выдающихся теоретических трактатов. На протяжении определенного периода он во многом помогал Ленину: устраивал публикации его работ, пока Ленин находился в Сибири, обеспечивал его литературной работой и тому подобное. Но очень скоро Струве стал выразителем «экономической ереси», еще более отвратительной, чем либерализм. В результате друзья превратились в самых ожесточенных врагов. Спустя почти сорок лет после первой встречи Струве записал впечатления о человеке, который был его протеже, другом и врагом; время еще более ожесточило его сердце, не оставив там ничего, кроме ненависти и озлобленности.
А кто-то, оставшись социалистом, занял антибольшевистскую позицию. Самым известным представителем этой категории был Л. Мартов (Юлий Осипович Цедербаум). Его коллаборационизм, а затем борьба с Лениным составляют главную часть истории русского социализма до 1917 года. Мартов обладал такой притягательной силой, что даже после разрыва Ленин сохранил к нему остатки теплых чувств. Ни о какой дружбе вне политики Ленин не мог и помыслить.[72]
Уже будучи тяжелобольным, Ленин беспокоился о Мартове, покинувшем Россию после победы социализма и умиравшем на чужбине.
Что делать людям, имеющим столь резко расходящиеся точки зрения на революцию, чья деятельность приводила к заключению и ссылке? Их, твердо веривших в идеи социализма, не могла привлечь героика терроризма, как прошлое поколение революционеров. Согласно их доктрине, путь в революцию был долгим
