Год колючей проволоки

не коренастыми, измотанными работой, вечно злыми как у них в селе. Конечно, денег хватало не на многое… но раза три в месяц можно было себе позволить… Тем более что гривны дольше хранить смысла не было — они обесценивались. Второе — это наркотики. Трава… за которой сейчас пошел Марек, он же Мартин, их сослуживец, он знал где достать в городе. Кокаин… кокаин для него был слишком дорог, это для больших людей. Колеса… иногда удавалось раздобыть, и это был большой праздник, но первейшим делом для солдата была марихуана…

В люк БТР, который между колесами постучали, Иван, который был ближе всего к нему, посмотрел на сержанта.

— Открой — сказал сержант — наверное, это Марек

Но это был не Марек. Вместо него там был какой-то мужик — среднего роста, в гражданском, в легкой куртке, с проседью в волосах…

— Что надо?

Вместо ответа мужик ткнул ему в лицо удостоверение и полез внутрь.

— Полиция…

Неужели Марек с травой…

Сержант недоуменно посмотрел на него

— В чем дело?

Капитан показал удостоверение и ему

— Усиление от полицейского управления. План Цепь, верно?

'Цепью' назывался типовой план по обеспечению безопасности при визитах высокопоставленных делегаций.

— Нас не предупреждали о том, что будет кто-то из полиции.

— Еще бы вас предупредили, для того контроль и есть. Кстати, вас должно быть восемь человек — а вас семь. Где еще один?

Только бы придурок Марек не сунулся в десант с кульком травы наперевес и радостным криком… он ведь может…

— Пан, э…

— Пан капитан

— Любезный пан капитан, он отошел… по большому делу.

Капитан взглянул на часы

— По большому делу надо ходить в казарме, а не во время обеспечения. Если не появится через десять минут — запишу нарушение…

В то время, как неизвестный полицейский капитан смотрел на часы — в аэропорту Борисполь, используемому сейчас и как военный и как гражданский объект — заходил на посадку самолет С-137 ВВС США, в просторном хоть и устаревшем салон которого летели всего лишь несколько человек — в том числе заместитель директора ЦРУ США и заместитель государственного секретаря США по вопросам Восточной Европы Стэнли Долан II.

На самом деле — никаким II он не был, и даже первым он тоже не был, потому что к числу потомков первых поселенцев не относился, Гарвард и Йелль не заканчивал и мультимиллионером не был. Он всего лишь был сыном польского эмигранта, который на родине был диссидентом, а в США стал санитаром в больнице. Так он и умер, не добившись успеха, не покорив Америку — но успев передать сыну лютую ненависть ко всему русскому и к России. Сын же добился немалого и намеревался добиться еще большего — радикалы в партии рассматривали его как приемлемого кандидата на пост Госсекретаря США.

Станислав Долинский родился в одном из захудалых районов Нью-Йорка, потому что его родители не могли себе позволить иного жилья. С самого детства его били. Вокруг жили большей частью негры, а для негра белый — как красная тряпка для быка. Тем более такой белый — высокий, нескладный очкарик, говорящий по-английски со странным, шепелявым акцентом и ненавидящий баскетбол.

Долгие годы жизни во враждебном окружении кое-чему научили Стэна (Станислава) — по крайней мере, в муниципальной школе его уже никто не бил. Как-то так получалось, что одни его противники били других, а Стэн оставался целым, и даже верховодил целой шайкой отъявленных хулиганов-негров. К совершеннолетию ни один из них не был судим, даже как несовершеннолетний, и в этом была заслуга Стэна. В настоящее время многие из той нью-йоркской компании добились кое-чего в жизни — один был судьей, второй — полковником морской пехоты, третий — помощником одного из самых авторитетных сенаторов США. Все они помнили Стэна, и то что он для них сделал — а Стэн помнил их.

В политику он пошел сознательно — рано понял, что в Америке есть никем не признаваемые квоты по меньшинствам, и это касается не только женщин, черных и латиносов. В республиканской партии существовало сильное польское лобби, они были за редким исключением большими американцами, чем сами американцы. Стэн примкнул к ним с юношеских лет, он разносил плакаты партии и дежурил как волонтер на участках, он собирал пожертвования и агитировал за кандидатов. Стоит ли удивляться тому, что в партии его заметили. Нужного образования — юридического — у него не было, но он был потомком эмигранта из Восточной Европы, знал польский язык и имел собственное, громогласно провозглашаемое мнение по всему, что происходило в тех краях. Его заметили и выдвинули, когда Польша заменила Германию на месте самого верного и самого сильного союзника США в Европе, готового поддержать в чем угодно. Сначала Стэн работал три года в посольстве США в Варшаве, потом его перевели в госдепартамент — и как раз вовремя, демократы бы его никогда не назначили. Отсидевшись при демократах, при перевыборах Стэн вытащил джек-пот и был назначен заместителем государственного секретаря по делам Восточной Европы. И вот здесь то — Стэн Долан развернулся во всю ширь…

Еще отец его учил — главное — Польша! А во всем виноваты — русские. Русские виноваты в том, что Речи Посполитой больше нет. И пока есть русские — ее и не будет. Именно на Польшу Господь возложил великую цивилизаторскую миссию — окультурить восток, и именно Речи Посполитой должны отойти в будущем все земли до Урала, а если повезет — то и за ним. Только польские аристократы, шляхта — могут окультурить эти дикие земли. Странно, но отец, работая в больнице санитаром, искренне считал себя аристократом до самой своей смерти. Аристократом считал себя и Стэн Долан.

С самого начала Стэн Долан начал продвигать идею нападения на Россию. Сейчас, когда стало понятно, что на Украине увязли, и не ради американских интересов — в этом привычно обвинили ЦРУ. И никто не поверил дежурным оправданиям разведчиков — а стоило бы. Потому что именно Долинский и польская группа влияния в Госдепартаменте, министерстве обороны и Конгрессе серьезно исказили информацию, предоставленную разведкой. Разведчики, как обычно избегая ответственности, в ответ на запрос по украинской ситуации, с каждым днем обостряющейся представили меморандум на восемьсот восемьдесят страниц, в котором при желании можно было найти все что угодно — но именно Долан выдернул из него только те части, которые говорили за необходимость вооруженного вмешательства в конфликт на стороне Польше и за удар по русским частям миротворцев. Хотя… положа руку на сердце — какие там ко всем чертям миротворцы — миротворцев там и не было никогда. Просто на первом этапе конфликта Россия и Польша схлестнулись, как бывало уже не раз и за земли, за которые схлестывались тоже — не раз, просто не прикрывая это миротворческими лозунгами. И Украина — раскололась, как была расколота до этого, на прорусскую и пропольскую части, отличные друг от друга настолько, что было бы смешно называть их единым украинским народом. А потом американцы вмешались и поставили жирную точку, вот только слишком много чернил пролили. Красных… И точка превратилась в запятую…

Сейчас Стэн Долан был уже пятые сутки в дороге — мадам президент, недовольная происходящими событиями отправила его в турне по Восточной Европе. Все дело было в том, что миротворческая операция на Украине вместо того, чтобы укрепить европейское единство на платформе, угодной и выгодной США — фактически раскололо Европу. Старая Европа во главе с Германией, Францией и примкнувшей к ним Италией осудили действия миротворцев на Украине, отказались давать какие-либо воинские контингенты либо участвовать финансово в операции по реконструкции. Тем самым, они переложили все финансовое бремя и всю ответственность на 'младоевропейцев' по главе с Польшей — а фактически на США, потому что финансовые дела у младоевропейцев шли совсем не блестяще. В составе младоевропейцев единства не было никакого — Венгрия не только не приняла участие в миротворческой операции, не только встала на