потребовалась вся энергия, чтобы лгать по возможности естественно, изворачиваться и отвечать так, чтобы не говорить ничего конкретного.
Поскольку сама Опал болтала не закрывая рта, она, похоже, даже не замечала, что ответы Бейли становятся все суше и короче. Но ее дочь Карла, решительно занявшая второе, свободное кресло, время от времени искоса поглядывала на Бейли, словно уличая ее в нежелании поддерживать разговор.
Понадобились все запасы изворотливости, чтобы вытянуть из Опал сведения — вместо того чтобы давать ей пищу для сплетен. Поскольку Бейли знала, что любое ее слово, сказанное Опал, сегодня же станет достоянием всего Кэлберна, действовать пришлось с настырностью и пробивной мощью танка «Шерман».
— Меня так заинтересовал Кэлберн! — заявила Бейли, притворяясь совсем юной и наивной.
Карла снова удостоила ее недоверчивым взглядом.
— Да что в нем хорошего, — отозвалась Опал, накручивая прядь волос Бейли на круглую щетку.
Бейли старалась не смотреть, как из нее делают Ширли Темпл.
— А по-моему, у такого города должна быть удивительная история.
Опал замерла со щеткой в руках и во все глаза уставилась на отражение Бейли в зеркале.
— Вы, случайно, не насчет «Золотой шестерки» поговорить приехали? — В ее голосе прозвучала неприкрытая враждебность, на лице отразился гнев.
— Я понятия не имею, о чем вы говорите, — честно ответила Бейли, опасаясь заводить расспросы и снова злить Опал. Но, помолчав, она не удержалась и все-таки спросила: — А что такое «Золотая шестерка»?
— Гордость Кэлберна, вот что это такое, — объявила Опал и шикнула на презрительно фыркнувшую Карлу. — Лучше расскажите мне о своем муже — говорите, он умер? — продолжала Опал, выбрав щетку поменьше и накручивая на нее очередную прядь волос с такой силой, что у Бейли брызнули слезы.
Пока Бейли сушила волосы, Карла прошлась мимо и уронила ей на журнал сложенный листок бумаги. Не раздумывая, Бейли прикрыла записку, а потом украдкой сунула ее в карман брюк.
И вот теперь, стоя под деревом, Бейли достала записку и прочла: «Вайолет Ханикатт знает про Кэлберн все. Желтый дом в конце Ред-Ривер-роуд». Внизу была наспех набросана схема проезда к Ред- Ривер-роуд — оказалось, Бейли почти рядом с ней.
Она еще раз пригладила волосы и с улыбкой села в машину. Несмотря на манеры и несколько отталкивающий вид Карлы, эта девушка понравилась Бейли.
Благодаря схеме она без труда нашла Ред-Ривер-роуд. В самом конце этой улицы стоял симпатичный фермерский дом, когда-то желтый, с коричневой отделкой оконных рам. За разросшимися ивами дом был почти не виден с дороги. Свернув на подъездную дорожку, Бейли увидела веранду со старыми качалками, и невольно задумалась: «Джимми, почему ты не оставил мне домик вроде этого?»
Она ступила на веранду, постучала в дверь, но ответа не дождалась.
— Добрый день! — приветливо крикнула она. Молчание. Подождав еще немного, Бейли спустилась с крыльца, обошла вокруг дома и увидела в саду женщину, склонившуюся над грядкой — кажется, она высаживала помидорную рассаду. Хозяйка дома оказалась дородной особой в просторном, как палатка, застиранном сарафане с цветочным рисунком, резиновых шлепанцах с тонкими ремешками между пальцами и соломенной шляпе с обломанными и обвислыми широкими полями. Ее лицо Бейли видела вполоборота, но заключила, что незнакомке за пятьдесят.
— Добрый день! — повторила Бейли, когда женщина обернулась. Ее лицо было загорелым, а морщинами его исчертил не только возраст, но и, как догадалась Бейли, пристрастие к травке и выпивке. Бейли в голову пришли слова «престарелая хиппушка».
— Вы только посмотрите на нее — загляденье, да и только! — Женщина окинула Бейли внимательным взглядом. — Прямо как с картинки в каталоге!
Пожалуй, Бейли следовало бы оскорбиться, но еще несколько месяцев назад никому и в голову не пришло бы сравнить ее с манекенщицей из каталога.
— Да, я такая, — подтвердила она, раскинула руки и медленно повернулась на одном месте. — Специальное предложение от «Орвис», «Норм Томпсон» и «Края света»!
Женщина засмеялась, показывая отсутствие двух нижних зубов.
— Чем могу помочь? — спросила она.
Бейли не ответила: ее взгляд случайно упал на рассаду, которую высаживала хозяйка дома. Молодые растения оказались не помидорами, а марихуаной.
— А разве это не запрещено? — тихо спросила она.
— Только для эгоистов. А я делюсь урожаем с самим помощником шерифа, который тут в Кэлберне главный, и он говорит — сад у меня что надо. — Она прищурилась. — Можем зайти в дом, а вы расскажете, ради чего притащились в такую даль.
Бейли невольно улыбнулась: она привыкла проводить выходные в таких местах, куда можно было добраться лишь самолетом. По сравнению с ними Ред-Ривер-роуд никак не тянула на звание «такая даль».
Следом за хозяйкой она поднялась на застекленную заднюю веранду, где стояли стиральная машина образца сороковых годов и пара древних стиральных досок. В углу громоздилась сломанная деревянная садовая мебель. Бейли сочла бы, что ей самое место в камине, если бы не вспомнила, что видела точно такую же в парижском антикварном салоне. Стиль ретро недавно опять вошел в моду.
Они проследовали на кухню, и Бейли сразу поняла, что за последние тридцать лет здесь ничто не изменилось. Линолеум на полу местами был протертым до основы, кухонные шкафы покрывал слой жира, грязи и облупившейся краски. Возле одной стены стояла старая плита, крашенная эмалью, с духовкой, в которую поместилось бы полбыка. Сооружение под окном было кухонной раковиной: с гигантской чашей, широкими бортиками по обе стороны, эмалевым «фартуком» и двумя торчащими из него кранами. От такой раковины для своего фермерского дома не отказалась бы и Бейли.
— Жуткая хибара, да? — спросила хозяйка, располагая свои телеса на стуле спиной к раковине.
Точно такие же стулья Бейли видела в продаже в дорогих магазинах «Американа».
— Нет, — чистосердечно ответила она. — Это оригинал, который все мы пытаемся скопировать.
Хозяйка хмыкнула.
— Вид у вас холеный, но вы начинаете мне нравиться. Садитесь, спрашивайте, о чем хотите. Если, конечно, закатать помидорчиков не желаете. — Последние слова она произнесла, давясь от смеха.
Ей и вправду казалось, что она удачно пошутила: вид у Бейли был настолько городским, что представить ее закатывающей помидоры было невозможно.
На этот раз пришла очередь Бейли сдерживать смех. Обернувшись к раковине, она увидела целую гору только что сорванных с куста, еще теплых от солнца помидоров. В некоторых слизни прогрызли глубокие дыры, но Бейли знала, что и таким помидорам можно найти применение. Не глядя на хозяйку, Бейли открыла дверь в стене, догадавшись, что в этой кухне, как в любом старом фермерском доме, должна быть просторная кладовая. И точно, она здесь была, а в кладовой на полках вдоль неоштукатуренных кирпичных стен выстроились банки, ожидая, когда их наполнят запасами на зиму. На полу возле полок нашлась и пара скороварок для консервирования, и целая коробка новеньких крышек.
— Вы рассказывайте, а я займусь банками, — заявила Бейли и потащила скороварки к раковине, чтобы наполнить водой. — Я как раз хотела узнать, почему город выглядит таким заброшенным. А еще — почему Опал из парик… то есть из салона красоты чуть не пристрелила меня, когда ей померещилось, что я имею какое-то отношение к «Золотой шестерке». Что это вообще такое? Может, я должна куда-то вступить? Кстати, меня зовут Бейли Джеймс. Мне досталась в наследство…
— …старая ферма Хенли. Я знаю, — подхватила хозяйка, наблюдая, как Бейли деловито снует по кухне, словно всю жизнь работала здесь. — Ваш муж умер и оставил вам ферму, а сегодня к вам переселяется Мэтт Лонгейкр. Пэтси сама не своя — рада отделаться от него. Вечно он бурчит, какие неряхи ее близнецы. Пэтси, само собой, безобразно разбаловала мальчишек, так что Мэтт жалуется не зря. А я — Вайолет Ханикатт.
— Мне так и объяснили. — Бейли принесла из кладовой банки и начала расставлять их в двух скороварках, чтобы простерилизовать. — Больше всего мне хотелось бы узнать хоть что-нибудь про ферму, которая мне досталась, — кто жил там, как и так далее. У Хенли были дети?
