- то есть более прочные, чем обработанные на металлорежущих станках - корпуса снарядов, силы винтовочной пули было недостаточно). Одиночный гитлеровец даже для винтовки (тем более в руках непрофессионала) - цель слишком подвижная и мелкая, в такую малоопытным легко промахнуться, а вот в штабеля бочек, а тем более в цистерну, промахнуться из винтовки практически невозможно.
Отсюда, то, что спонтанные партизаны были вооружены одними только винтовками, нацеливало их на самое слабое место гитлеровской стаи - на горючее!
Поразительно, но естественно складывавшиеся обстоятельства прямо-таки вынуждали спонтанных партизан 41-го к наиболее выгодным для России и убойным для немецкого фюрера диверсиям!
Гитлер, понятно, был кровно заинтересован, чтобы горючее до его исполнителей доходило. А это означало, что он был заинтересован, чтобы партизаны рассеивали свое внимание на разнообразные цели. Иными словами, Гитлеру было выгодно, чтобы в руки партизан попало тяжелое оружие!! Чтобы его изымали с фронта, где оно единственно и было необходимо, и самолетами перебрасывали на оккупированную территорию!
В результате послушная часть партизан вместо первоочередного уничтожения топлива стала взрывать мосты и уничтожать гарнизоны. Мосты споро восстанавливали многочисленные толпы пленных комсомольцев; а гарнизоны состояли преимущественно из полицейских: русских эмигрантов, уголовников, недавних комсомольцев (многие старательные по службе полицаи даже носили с собой комсомольские билеты см. в кн.: Вершигора П. Люди с чистой совестью. М.: Современник, 1985), донских казаков, чеченцев; а также испанцев, итальянцев, французов, румын, венгров, и так далее - в общем-то, вся эта биомасса предателей была ненужным для немцев балластом. Перепрофилированием партизан достигались сразу несколько целей: не только сохранялось драгоценное для гитлеровцев топливо, но и осуществлялся отток с советского фронта тяжелых вооружений - там-то как раз и необходимых!
Словом, простенькая комбинация - азы шахматной игры: жертвой малозначимой фигуры противник втравливается в неизмеримо большие потери.
И коммунистические иерархи времен Сталина - 'внешники', и потому психоэнергетически послушные всякой мечте планетарного 'внешнического' сверхвождя - рьяно взялись за работу. Была снята с бомбометания по наступающим гитлеровцам целая эскадрилья самолетов (одна - постоянно, были еще разовые мероприятия для других эскадрилий; и это в то время, когда фронты задыхались от слабости авиационной поддержки) и переключена на перевозку в тыл вермахта минометов, станковых пулеметов, изовравшейся газеты 'Правда' и листовок.
Но мало того! Вредное действие тяжелого оружия, перенацеливавшего партизан на менее значимые для защиты Отечества цели и ведшего отряды к гибели (в результате снижения маневренности, увеличения уязвимости для авиации гитлеровцев), верхушка правящей иерархии подкрепляла и идеологическим оболваниванием: растиражированными типографским способом инструкциями для партизан!!
Вот один из образцов творчества Московского комитета ВКП(б) - листовка 'Ждите нас - мы еще придем!' от 5 ноября 1941 года:
…Беспощадно истребляйте живую силу вражеской армии, уничтожайте немецкие танки и автомашины, взрывайте мосты и дороги, нарушайте пути подвоза боеприпасов и продовольствия, рвите телефонную и телеграфную связь врага, поджигайте склады и обозы немецких захватчиков!
Перечислили все, даже о телеграфной связи с обозами вспомнили, но ни слова о самом главном - о горючем! Это столь же 'естественно', как если бы терпящим бедствие в песках Каракумов послали сухое молоко, муку, соль, но забыли бы послать… воды! Можно не сомневаться, что у забывчивого снабженца были серьезные мотивы 'забыть' про самое главное. И даже не важно, сознательно или подсознательно желает смерти оказавшимся в пустыне угодливый чиновник. (Кстати сказать, одной из первых целей отряда Бати из научных работников-ремесленников было нефтехранилище, оставленное 'внешниками' врагу в целости - горело оно славно!).
Немецкое наступление 41-го усилиями русскоязычной субстаи 'внешников' было спасено.
Немцы вышли на подступы к Москве, хотя без 'помощи' сталинцев не смогли бы добраться не то что до Смоленска, но даже до Киева.
Можно, конечно, с точностью до километра рассчитать, где бы заглохли двигатели немецких танков в каждом из следующих трех случаев:
- если бы Сталин перед войной не гнал Гитлеру эшелон за эшелоном горючее;
- если бы горючее с советских складов, попадавших в зону оккупации, было уничтожено и не досталось гитлеровцам;
- если бы правящей верхушкой во главе со Сталиным столь многосторонне не подрывалось партизанское движение (неугодническое); в частности, если бы не перенацеливали партизан с легкоуязвимого горючего на трудноуязвимые и при этом не столь важные цели.
Однако рассеиваться на расчеты не будем - принцип предпринятых 'внешнической' субстаей мероприятий и так ясен - самое сильное оружие русских всеми возможными способами или уничтожалось, или хотя бы перенацеливалось…
Второй прием, с помощью которого правящая 'внешническая' иерархия резко снижала эффективность спонтанного партизанского движения, состоял в укрупнении отрядов.
Укрупнение советских партизанских отрядов тоже было голубой мечтой Гитлера. И вот почему.
Группа из двух-трех неугодников была неуловима, она вполне могла существовать на 'подножном корме', не было проблем с созданием тайных складов и баз снабжения, упрощалась маскировка потайных жилищ, и так далее. Потери же гитлеровцев превосходили численность группы уже после одной-двух удавшихся засад. (А засад было много, потому что нападали на небольшие группы немцев, которые или гибли полностью, или, естественно, не могли организовать преследование.) Укрупнение же отрядов все эти преимущества уничтожало. Для сравнения можно рассмотреть такой весьма активный (!) отряд как 'Дедушка' (уже само название, отклоняющееся от названий традиционных, скажем, 'Имени XV съезда ВКП (б)', предполагает повышенную активность этого отряда; кстати, организатором этого сравнительно высокоактивного отряда был не кадровый офицер, а московский ополченец). Так вот, при численности в шесть тысяч человек отряд 'Дедушка', по отчетам, за два года существования уничтожил лишь около двух тысяч гитлеровцев, то есть три партизана за два года уничтожили лишь одного гитлеровца. Если же убрать приписки, то малость цифры будет еще более шокирующей. (Напомним, что на фронте эффективность бойцов была многократно меньшей. Если же сравнивать с отрядом Бати из научных сотрудников, то учитывая, что последний действовал всего полгода, эффективность этого шеститысячного монстра - самого из них лучшего! ' в тысячу раз меньше.)
Численность отрядов партработники пытались довести до штатов не то что батальона (800-1000 человек), а полка (1,5-3 тыс. человек) и даже дивизии (6-8 тыс. человек). По мере укрупнения отрядов все более утрачивалась их подвижность и эффективность. Более того, гитлеровцы эти монстры быстро обкладывали заставами.
Основное преимущество партизан - мелкие, но высокоэффективные, в пересчете на каждого участвующего, засады - выбивалось сталинистами из их рук. Если мелкими группами партизаны уходили безнаказанными, или потери немцев многократно превышали потери партизан, то теперь ситуация менялась на противоположную. Немецкие заставы вызывали авиацию, против которой партизаны были бессильны, а затем и танки - с соответствующими результатами. Отряд прекращал существование, оставляя, правда, возможность присланному с Большой земли комиссару и командиру-коммунисту перед смертью картинно поцеловать - в казенник! - изъятый с фронта столь необходимый там станковый пулемет - неподъемный и в немецком тылу бесполезный.
Но основной выигрыш от укрупнения отрядов с образованием неподвижных партизанских полков, дивизий и партизанских краев для гитлеровцев заключался даже не в снижении их маневренности и повышения их уязвимости. На территории партизанского края восстанавливалась большевистская власть,
