- танк, тем более лучший в период Второй мировой войны, мог один (при экипаже из неугодников) задержать наступление врага на этом направлении на сутки и более, нанести большой урон наступающим (бывали случаи, когда один советский танк даже во встречном бою подбивал до десяти вражеских танков, и это не считая уничтоженной пехоты и орудий), - но экипаж был составлен из явных 'комсомольцев';
- в снаряжение танка обязательно входили толовые шашки и бикфордов шнур; учитывая, что боекомплект машины был явно не израсходован, танк можно было безопасно для себя взорвать вместе со снарядами, чтобы он уже не смог служить гитлеровской стае; на организацию подрыва (прикрепление к шашке бикфордова шнура и поджиг этого шнура) требовались секунды, - но и это лучшими из лучших (в танковые войска брали далеко не всех, но понравившихся тем, кто набирал) не было сделано.
Вот где был тот танк, из-за отсутствия которого в оборонительном бою почти полностью погиб батальон моего беспартийного в его 34 года отца!
Таким образом, получается, что отца - во многих проявлениях неугодника, действительно стоявшего насмерть в труднейший период войны, когда на направлениях ударов немцев многие драпали, - в сущности, предали Гитлеру соседи!
И это предательство было не случайным, лучше сказать - наследственным.
Есть серьезные основания полагать, что мой прапрадед был общиной отдан в рекруты, получил по окончании службы свободу от крепостной зависимости и с Украины бежал.
Иными словами, расслоение, происшедшее в XIX веке по психологическому принципу, в XX веке оформилось в прямое военное противостояние.
Война - лишь одна из форм Великой Борьбы психологических сущностей, продолжающейся на протяжении всей истории человечества!
Как прапрадед, вряд ли знакомый с географией, узнал, куда идти?
Да и добровольно идут, как правило, только к своим.
Если он был рекрутским солдатом и притом неугодником, то все становится на свои места.
Сходится все: после того, как его выдавила родня, он оказался наконец среди своих, - разве не нормально и после завершения службы остаться с теми, с кем ему нравится, - в России?
На помощь психологическим соображениям в пользу прапрадеда-рекрута приходит подтверждение ассоциативно-эстетического порядка.
Что отцу нравилось?
Мой отец даже в период принудительного атеизма дарвинщиной не страдал - признак нестайности, таких из общины - долой! К православию отец (он мальчиком пел в церковном хоре, и у него была возможность насмотреться на подноготную правду жизни в храмах) симпатий тоже не испытывал - о неправославности рекрутов в следующей части книги. Таким образом, отец - явный наследник прапрадеда- украинца, и неправославность его естественна.
То, что отец пел мне базарные частушки времен гражданской, - естественно и это: оставшись сиротой, он зарабатывал этим на базарах. Он пел мне также из репертуара синеблузников, что тоже естественно: он участвовал в самодеятельном театрально-художественном течении 'Синяя блуза', которое к середине 30-х годов было полностью разгромлено. Отец рассказывал о войне - он в ней участвовал, ее видел и не хотел, чтобы я путался во внушаемом идеологами вранье, - и пел мне фронтовые песни. Но почему он мне рассказывал народные (порой неприличные) присказки времен войны 1812 года?! А это как его лично затронуло?
Однако если наш с ним предок был рекрутом - все сходится: и интерес к событиям 1812 года, и то, что рекрутский фольклор кажется красивым, и то, что отец с успехом вел оборонительный бой, - и не только во времена Великой Отечественной…
Один из дедов был с кунктатором Кутузовым! Уж не украинский ли?
Боже, неужели мне выпала такая наивысшая из возможных привилегий - быть не только праправнуком рекрута, но и внуком пожертвовавшего своей жизнью ради спасения детей деда, и сыном отчетливого неугодника, победившего в Великую Отечественную?
А что же мои отношения с вулыжцами?
Что говорить - понятно…
Но была одна-единственная жительница села, которая по-настоящему христиански-доброжелательно ко мне отнеслась. Но родилась она и жила до замужества совсем в другом селе.
Так что, прапрадед, - я твой праправнук.
А отца - сын.
И хочу знать о Великой Отечественной правду.
И о России тоже.
Глава тридцать пятая. ЧТО ПОД УГРОЗОЙ РАССТРЕЛА ЗАСТАВЛЯЛИ СКРЫВАТЬ О 28 ГЕРОЯХ- ПАНФИЛОВЦАХ?
Выдуманная сталинцами и держащаяся около полусотни лет легенда по поводу совершенного в районе разъезда Дубосеково подвига следующая.
16 ноября 1941 года один из взводов 316-й стрелковой дивизии генерал-майора И. В. Панфилова героически сражался на подступах к Москве. Это был обыкновенный стрелковый взвод, у них был даже политрук В. Г. Клочков, который якобы сказал:
'Велика Россия, а отступать некуда: позади - Москва!'
Эти семь слов оказались столь зажигательны, что атаковавшие взвод немецкие танки запылали. Взвод даже без авиационной и артиллерийской поддержки, имея на вооружении всего два противотанковых ружья, гранаты и бутылки с горючей смесью, подбил и поджег - невероятно! - 18 танков противника. На поле боя, усеянном трупами немцев, было кровавое месиво.
Все 28 - герои, и все погибли, выполняя приказ Жукова и Сталина - и вообще всех начальников. Ура!
Мораль: вот на что способен обыкновенный советский человек, если послушно выполняет приказы начальства (Сталина, Панфилова, политрука и т. п.). Все могут и все должны поступать так же.
Все обстоятельства подвига, разумеется, перевраны до неузнаваемости. Причем, вранье затронуло не только безобидные уровни, но и уровни, серьезно деструктурирующие сознание. Главное, были преступно затемнены величие и смысл событий 1941 года.
Относительно безобидные уровни вранья отразились в спорах нынешних историков о числе героев: по одним данным, на стыке дивизии Панфилова и группы Доватора оборонялось больше сотни бойцов, а по другим - 29.
Двадцать девятого старательно замалчивали: он при приближении немцев поднял руки и бросился сдаваться. Не добежал. Кто-то из наших не промахнулся.
Фамилия этого 29-го неизвестна, так что почти наверняка, что она на памятнике в списке Героев - Золотыми Звездами были награждены 28 человек.
Отчасти безобидно вранье и о поголовной гибели взвода (как же, в таком случае, до нас дошли легендарные слова политрука?). На самом деле, как минимум четверо ранеными или контужеными попали в плен, а один из этих четверых даже служил немцам помощником старосты в поселке Перекоп родной Харьковской области на Украине. Кстати, этот угодник не кто-нибудь, а командовавший героическим взводом сержант Добробабин.
Еще как минимум двое попали в окружение. Кстати, первым из окружения вышел Даниил Алексеевич Кожубергенов, и произошло это лишь в мае 42-го. Хочется верить, что эти полгода на оккупированной территории он не сидел сложа руки. Естественно, под угрозой расстрела его заставили отказаться от своего участия в том бою, в котором 'все герои, и все погибли, выполняя приказ командования'. 'Естественно' - потому как получалось, что Даниил сражался без участия 'командования' не только в тылу у немцев, но и у разъезда Дубосеково.
Остался ли еще кто кроме упомянутых двоих в тылу немцев воевать с захватчиками 'без дураков', то есть партизанить, - официальные историки в доступной литературе не сообщают.
