вами!» Он мне сразу предложение сделал! Я говорю: что вы, у меня двое детей и уже внучка. Представляете?
Тут посетительница сделала наконец крошечную паузу, чтобы догадливая Лариса успела изумленно воскликнуть:
– Да что вы? Вы уже бабушка? Не может быть!
– Вот и все так говорят, – радостно замахала руками Елена Германовна. – Никто не верит! А мне уж пятьдесят один год!
На сей раз пауза была длиннее, и Лариса изумлялась молча, используя мимику и жесты, как бы от нехватки слов, но гораздо искреннее. Елена Германовна выглядела не старше сорока… семи. Но сияла и летала над полом, как влюбленная семнадцатилетняя девочка.
– Мы с Ральфом поженились в августе, он приехал со мной в Екатеринбург, сказал, незачем тянуть, пока виза не кончилась. Я ездила к нему на Рождество в Перт. Представляете? Нет, я – в Австралии, а?! Там океан!
Лариса выразила восхищение наличием по месту работы супруга миссис Мельниковой океана.
– А через два дня уезжаю насовсем. Столько времени потеряли – адвокаты там всякие, визы. Черт ногу сломит, Ральф сам всем занимался. Сын и дочь в шоке, дочь завидует, даже не скрывает. А невестка и вовсе чуть с ума не сошла. Я вот им обеим еще фотографии завтра подарю… Без рамочек не хотела, рамочки нашла, и подарю…
Елена Германовна, порывшись в объемистой сумке, извлекла фотографию: она сама в белых шортах и легкомысленном розовом топике, подробно обрисовавшем все ее роскошные формы, в полосе океанского прибоя. На обороте надпись: «На память внукам и в назидание детям, как может быть счастлива женщина в пятьдесят лет!» Лариса не позавидовала бедной невестке, вынужденной любоваться на это великолепное зрелище, поставленное любящим сыночком на комод.
– Только не смотрите, что я тут растолстела! Я потом обязательно убавлю… немного. Ральф сказал, что у них вся страна сидит на диете и он панически боится женщин, которые постоянно что-то взвешивают и подсчитывают. Он вообще любит полных… – Очевидно, вспомнив что-то приятное, Елена Германовна на секунду остановилась и залилась девичьим румянцем, но тут же вернулась к реальности и затараторила вновь: – Он, Ральф то есть, обожает жареную картошку. Говорит, что их картошка фри по сравнению с той, что жарю я, просто отрава. Представляете, у него… у нас дом на берегу океана. Я жарю целую сковороду картошки, так здорово, она у них уже почищенная продается, с лучком, и мы сидим на веранде, прямо на берегу. Да еще если с колбаской! Набрала килограммов… впрочем, не знаю сколько, весы подружке подарила, не везти же их с собой. Но вам спасибо, спасибо огромное! Если бы не вы, я бы до сих пор одна эту картошку ела. Сковородками. Я хочу вам подарить, мне специально на заказ шили…
Елена Германовна, взметнув пышную юбку, бросилась в приемную, и оттуда при деятельной помощи Валентины Васильевны приволокла огромный пакет. Они установили его сбоку от стола и принялись освобождать от пленки. В пакете оказалась мягкая игрушка – обаятельный плюшевый кенгуру ростом почти с Ларису.
– Вам нравится? Да? – заглядывала ей в лицо Елена Германовна. – А в сумку можно класть журналы или еще что-то…
Лариса выразила восхищение, приняла предложение непременно наведаться в Перт, как только там обживется Елена Германовна, и, наконец, осталась наедине с подарком в приятной тишине. Монолог восторженной посетительницы вполне мог бы конкурировать с шумом океанского прибоя, под который она со своим благоверным уписывала картошку, с той лишь разницей, что от него очень хотелось отдохнуть, а с прибоем такого не бывает.
Кенгуру Ларисе понравился, еще бы. Но ее крошечный кабинет не был приспособлен для хранения подобных сувениров. Надо его подсунуть Линде, у них в отделе просторно, да и посетители ходят в основном к ним. Или вообще поставить в холле, а в сумку класть записки с предложениями – вроде книги жалоб. Боком протиснувшись мимо кенгуру, Лариса подошла к дверям, выглянула в приемную, в глубине души надеясь обнаружить там только секретаршу, но ее ждало разочарование – на мягком диванчике сидели еще два посетителя, мужчина и женщина. Рядом скучал Сергей Петрович. Мужчина очень нервничал, при появлении Ларисы вскочил, сделал движение по направлению к двери, но женщина решительно дернула его за полу куртки, перехватила за руку, повернула к Ларисе.
– Здравствуйте, Татьяна… – Лариса замялась, лицо и имя женщина она помнила, а отчества всегда забывала. – Вы ко мне?
– Мы к вам. Мы вместе, если можно. Это мой муж, Олег.
– Очень приятно. Проходите.
Олег, похоже, не считал знакомство приятным. Опустив голову, он прошел в кабинет и сел на стул возле двери, надеясь, что жена отвлечется, отпустит его одежку и он окажется на свободе, а тут лучше уж быть поближе к выходу. Вслед за странной парой в кабинет вдвинулся Сергей Петрович, садиться не стал, устроился подпирать дверной проем. Парочка явно вызывала у него подозрение. Олег, оценив мизансцену и перспективы отступления, затосковал.
– А можно мы… наедине? – тихо спросила Татьяна.
– Можно! Я тут постою… – хором ответили Лариса и Сергей Петрович, посмотрели друг на друга, и Лариса отвела взгляд, хотя в старые времена она не преминула бы устроить дискуссию на тему «кто в доме хозяин».
Повисла тягостная пауза. Лариса, не понимая, что происходит, обвела вопросительным взглядом странную парочку, при этом женщина посмотрела на мужа, а тот принялся с неподдельным интересом рассматривать мыски своих ботинок, очевидно надеясь, что помощь придет именно оттуда. Тогда Лариса посмотрела на Сергея Петровича, будто спрашивая совета. Сергей Петрович обратился к мужику:
– Слушай, земляк, давай уже побыстрее, а то пауза затягивается, и у меня рабочий день закончился давно.
Олег встряхнулся, сделал неопределенный жест рукой, который можно было перевести примерно как «А гори оно все!», встал и потянулся к внутреннему карману куртки. Что произошло дальше, Лариса не поняла. Все случилось слишком быстро и неожиданно. Когда мужчина протянул руку по направлению к тому месту, где сидела Лариса, Сергей Петрович резко и сильно ударил его ногой. Какой-то предмет взлетел к потолку и с тяжелым металлическим звуком упал возле окна. Лариса от страха зажмурилась, а когда открыла глаза, то увидела, что Сергей Петрович сидит верхом на посетителе, заламывая ему руку за спину, а другой рукой прижимая его лицо к полу, отчего мужик матерится громко, но неотчетливо. Его жена, бросившаяся на защиту супруга, замерла столбиком на полдороге, сообразив, очевидно, что ее вмешательство лишь усугубит положение.
– Вызывай милицию! – скомандовал Сергей Петрович Ларисе. – А где ваш охранник спит, черт возьми! – набросился он на Валентину Васильевну, которая заглянула на шум, да так и осталась в дверях, прижав ладошку ко рту, словно ее крик мог бы чему-то помешать.
Тут же подтянулся охранник, и вся группа являла собой весьма живописную, хотя и не совсем немую сцену. Первой из дам очнулась жена Олега.
– Он незаряженный! Честное слово! Незаряженный! Мы пришли его отдать… – Она сделала движение к окну, намереваясь поднять лежавший там пистолет, который Сергей Петрович выбил из рук нерешительного посетителя.
– Стоять! Не трогать! Ты что стоишь, мать твою! – заорал Сергей Петрович на охранника. – Подними пистолет! Тряпкой возьми, придурок, там отпечатки! Лариса, да звони же, мне до утра на нем сидеть?! Лежи, лежи, не нервничай, сейчас приедут.
– Пожалуйста, я вас умоляю, не надо милиции! Ну посмотрите, он же незаряженный, незаряженный, да? – Татьяна с так и не выясненным в суматохе отчеством металась от охранника к Сергею Петровичу, призывая в свидетели Ларису и Валентину Васильевну.
– Незаряженный… – согласился наконец возившийся у окна охранник, которому было неудобно осматривать пистолет через полотенце.
– Вот видите! Видите? Я же говорила! – обрадовалась Татьяна и посмотрела на присутствующих с торжествующим видом, будто факт отсутствия патронов объяснял недоразумение.
– Отдохнул? Поднимайся. Молодец, осторожненько… и на стульчик, вот так. – Ласково приговаривая,
