Кем бы он ни был, но он разослал по стране своих вооруженных людей ради одного-единственного человека, несмотря на смерть Кастильоне. Даже гибель старого дона не обескуражила его, хотя «семьи» сейчас заняты слежкой друг за другом: кто первый приступит к активным действиям.
Значит, придется все это выяснять. Человек, который платил Орлову, слишком горяч, чтобы на него можно было не обращать внимания. Он нанял Малыша Нормана и его мальчиков на побегушках, а также свору ищеек. Но этот человек продолжает нервничать, и его уязвимое место — Лас-Вегас. Это связано с Орловым.
Чем больше он думал об этом, тем сильнее в нем закипала злость. Глупо. Неэкономно. Он заключал контракты на обычных условиях. Общался только с Орловым и не спрашивал, кто платит по счету, почему нужно убить Вейзи и сенатора. Он не проявлял любопытства. Просто делал свою работу, и все. Он не поинтересовался даже причиной убийства Орлова, хотя ему не повезло, что это произошло до того, как с ним расплатились. Он вел себя как настоящий профессионал. Но они зашли слишком далеко. Ударились в панику и перестреляли всех, кто подвернулся под руку. А это было глупо. Потому что им следовало бы оставить его в покое.
Элизабет проснулась в темноте с неприятным ощущением того, что куда-то опаздывает. Это была почти уверенность: что-то происходит, а она еще в постели. Раздался стук в дверь. Она поняла, что именно этот звук и пробивался сквозь сон в ее сознание уже несколько минут.
— Я слышу! — крикнула она. Стук прекратился.
Элизабет включила свет и бросила взгляд на часы, лежавшие на тумбочке. Половина пятого. Наверное, это Брэйер, который побоялся использовать телефон. Она сняла со стула купальный халат, но даже в нем чувствовала себя голой.
— Подождите минуту, — снова крикнула она.
Все это глупо, подумала она. Но, может быть, еще более глупо открывать ночью дверь на стук? Рука с пистолетом скользнула в карман ее халата. Снимая цепочку и открывая дверь, она продолжала сжимать его рукоятку.
В дверях стоял незнакомый мужчина. Ростом даже ниже Элизабет, он все равно производил впечатление крупного человека. Его широкие плечи и большой живот, казалось, должны принадлежать кому-то более высокому. Волосы темные, с пробивающейся сединой.
— В чем дело? — спросила Элизабет, не зная еще, сердиться ей или нет, но чувствуя какую-то неловкость ситуации.
— Вы Элизабет Уэринг, — произнес мужчина.
Элизабет поняла, что это ответ на ее вопрос.
— Это мне известно. Сейчас половина пятого утра.
— Простите, можно я войду? — попросил незнакомец, с нетерпением заглядывая в комнату через ее плечо. Выражение его лица ошеломило Элизабет. Нет, Брэйер не мог послать этого человека.
— Что вам угодно? — Элизабет сильнее сжала пистолет.
— Прошу вас. Мне нужно поговорить.
Элизабет продолжала колебаться, и тогда он прошептал:
— ФГЭ.
Она впустила его и закрыла дверь.
— Сделайте одолжение, выньте пистолет из кармана. Вы можете направить его на меня, если хотите, но в кармане он может выстрелить случайно и навредит нам обоим. — Незнакомец произнес это с грустью, словно ему невыносимо было видеть столь вопиющую некомпетентность.
Элизабет выполнила просьбу и направила ствол в его сторону, не прямо на него, но так, чтобы он был почти на прицеле.
— Что вы хотите? — повторила она.
— Я хочу быть главным свидетелем. Я сдаюсь и рассказываю вам кое-какие истории.
— Истории? — переспросила Элизабет удивленно и подумала: вот оно и началось. Произошло то, о чем она мечтала. Он — из мафии. Он — один из тех, кто оказался для них лишним. И он пришел ко мне, но я не знаю, что делать. Я не могу даже обратиться за помощью, потому что телефон прослушивается.
— Да. Я хочу заключить с вами соглашение. Мне нужна защита от судебного преследования, новое имя, охрана. Взамен я выдам информацию об известных мне людях, выступлю в суде.
— Все это требует времени, — ответила Элизабет. — Едва ли мы сделаем это. Почему вы считаете, что ваша информация и свидетельские показания стоят этого?
— Если бы то, что я знаю, не представляло для них опасности, разве я пришел бы искать у вас защиты? — вздохнул незнакомец.
Ей это не приходило в голову, но выглядело убедительно. Если он хочет включиться… Она решила додумать до конца эту мысль, когда окончательно проснется.
— Как вас зовут? Кто вы?
— Я Доминик Палермо. — Мужчина пожал плечами. — Думаю, вы обо мне не слышали. Я партнер Ферраро. Друг и партнер, — уточнил он.
Теперь Элизабет поняла, в чем дело.
— Значит, вы боитесь, что до вас тоже доберутся, как до Ферраро в магазине сувениров. Вот почему вы пришли сюда. И вы не хотите, чтобы они об этом узнали.
Палермо кивнул, улыбнувшись, и повторил:
— Я пришел к вам, чтобы сдаться.
— Хорошо, но проблема в том, что я не знаю, когда мы сможем договориться с министром юстиции относительно ваших условий. Когда именно вы готовы начать помогать нам?
— Господи помилуй, я же стою перед вами. Я здесь. Сейчас.
— Но я подумала, что вы предлагаете какие-то условия, — сказала Элизабет. — Торгуетесь, — все еще не понимала она.
— Нет, вы договариваетесь с министром за то, что я расскажу вам, — пояснил Палермо. — А не за то, что я расскажу как главный свидетель.
— Вы, кажется, не понимаете, мистер Палермо, что вас никто не будет считать свидетелем, пока вы не сообщите что-нибудь важное. Вы не можете отсиживаться в камере и торговаться.
— Я рискну. По крайней мере, в этом случае я останусь жив.
Элизабет обдумала его слова.
— Хорошо. Мы можем переправить вас в ФБР. Вообще было бы полезнее для вас сразу же пойти туда. Вдруг кто-то мог видеть, как вы шли ко мне?
— Нет. Я сдаюсь вам, а не ФБР. Министерству юстиции. Помните, это одно из моих условий.
— Но ведь это одно и то же! ФБР — подразделение министерства юстиции. Мы должны пойти туда.
— Не пойду, — отказался Палермо. — Послушайте, дорогая. Кажется, вы не знаете, как это делается. Я помогу вам. Мы поможем друг другу. Человек, который добывает такого свидетеля, как я, производит потрясающее впечатление. Вам светят премии, повышение по службе, все то, чем у вас принято награждать сотрудников. И ваша организация становится владельцем всей информации. Ваш шеф, например, сможет сказать комиссару нью-йоркской полиции: «Я знаю, кто доставляет партию героина в аэропорт Кеннеди. Что у тебя есть полезного для меня?» Так что, поверьте, в ваших же интересах держаться за меня. Информация — самая ценная вещь на свете.
Элизабет продолжала настаивать на своем:
— Но в министерстве нет оперативной службы, как в ФБР. Юристы министерства в основном работают с делами федерального уровня, и, как правило, это гражданские дела. Там даже некуда поместить главного свидетеля и никто не обучен такой работе.
— Слушайте, — произнес он миролюбиво. — Я настроен поболтать, но и вы, кажется, не прочь. Я выбрал министерство юстиции потому, что там мне предложат лучшие условия. Это во-первых. А во-вторых, это высшая инстанция.
— Высшая?
— Ага. Я уже имел возможность в этом убедиться, когда пять лет назад шерифу округа Херкимер
