–?Никто, кроме нас.
–?Что? Что ты сказала?
–?Да что слышал. А то ты не понял, что это я эти шприцы купила, к Стасу под диван запихнула, а потом, когда дверь открылась, вроде их вытащила. Я хотела, чтоб ты милицию вызвал, чтоб его забрали! Я так хотела, только сразу увидела, что ты все понял. Понял и пошел меня сдавать!
–?Какой ужас. – Олег, потрясенный, сел на диван, вытер испарину со лба. – Зачем? Надя, зачем ты это сделала?
–?Я же сказала. Надеялась, что его посадят за убийство матери.
–?Но зачем тебе это надо? Ты что, на самом деле думаешь, что он Милу убил?
–?Может, и убил. А нужно мне это было затем, чтобы тебя за убийство не посадили.
–?О чем ты говоришь?..
–?Да о том. Если я подругу не убивала, значит, один из вас. Больше некому. Если только не эта…
–?Молчи, – Олег с силой дернул Надежду за руку, посадил на диван, сам встал, налил стакан холодной воды из-под крана и заставил ее выпить. – Не смей так говорить о Кате! Ты сошла с ума! То, что ты придумала с этими шприцами, доказывает: ты помешалась.
Надежда истерически захохотала.
–?Но если я признаюсь, что их подбросила, получается, что я и убила, так? Кто поверит, что я тебя хотела спасти, а твоего сына посадить? Звони, говори, что убийцу разоблачил.
Ее хохот перешел в сдавленные рыдания. Она забегала по кухне. Потом прислонилась лицом к оконному стеклу, затихла и вдруг ударила с силой лбом об это стекло… Оно треснуло.
–?Надя, – устало сказал Олег. – Что мне делать? Может, вызвать «Скорую»? Или сбегать за успокоительным?
Она резко к нему повернулась.
–?Уходи отсюда быстро. Я не могу больше это выносить. Я не могу с тобой находиться. Ты хотел на меня все свалить. Ты хотел от меня избавиться. Так беги в милицию. Скажи, что я во всем призналась. Мне все равно… Если ты не уйдешь… Я не знаю, я ножом вены себе перережу, в окно выскочу…
–?Я уйду, – тихо молвил Олег. – Только дай сказать. Богом тебя прошу, памятью Милы, теми годами, что мы были рядом и верили друг другу, – успокойся. Не жди от меня беды.
Он вышел из квартиры, из дома, сел во дворе на заснеженную скамейку и стал смотреть на окна Надежды. Вскоре зажегся свет в комнате. Там происходило что-то ужасное. Окно распахнулось. Оттуда полетели вещи, вазы. Он увидел, как Надя встала на подоконник, потом спрыгнула назад, побежала – открыла окно на кухне. Опять все полетело вниз…
Олег набрал телефон Сергея.
–?Вы где? До дома Надежды вам далеко?
–?Нет, минут десять езды. Говорите, что случилось. Я к ней и ехал. С ней что-то не то, мне показалось.
–?Нервный срыв. Меня выгнала. Открыла окна, вещи выбрасывает, на подоконник лезет…
–?Что случилось?
–?Это она шприцы подбросила. Хотела, чтобы Стаса посадили за убийство матери.
–?Почему?
–?Чтобы меня не посадили, как она говорит.
–?Так, может, она и убила? А потом испугалась, что вас посадят?
–?Не думаю. Она помешалась. Она бы призналась. Надя скрывать сейчас ничего не может.
–?Что конкретно ее вывело из себя?
–?То, что я шприцы отнес следователю. Она решила: я понял, что это она их подложила. Ну будто я ее подставить хочу. Как убийцу.
Сергей был во дворе через пять минут.
–?Вызываю «Скорую», а сам поднимусь. Вам не нужно. Вы на нее плохо действуете.
Олег смотрел, как в окне Нади появился силуэт Сергея, возникла какая-то борьба, Сергей что-то у нее отнимал. Потом подъехала «Скорая», врачи быстро поднялись в квартиру. Олег отошел от подъезда и встал под деревом в нескольких метрах от машины. Надя вышла почти спокойная, врач вел ее за руку, Сергей шел сзади. Перед тем как сесть в машину, она повернулась и безошибочно посмотрела в сторону Олега. Ему показалось, что ее глаза светятся в темноте.
«Скорая» уехала, Сергей и Олег молча стояли рядом.
–?Ну что, по домам? – сказал Сергей.
–?Да, – подавленно ответил Олег. – Спасибо вам.
–?Не за что. По большому счету вам нужен Шекспир, а не я.
Они двинулись каждый к своей машине, Сергей вдруг окликнул Калинина.
–?Олег, минутку. Вы допускали, что шприцы она могла подложить?
–?Ну, не исключал, так скажем.
–?Из каких соображений?
–?Ну, теперь, когда она свои соображения изложила, что тут думать. Хотела спасти меня.
–?А убить вашу жену она не могла?
–?Нет.
–?Вы кого-то еще не заподозрили?
–?Конечно. Я сына запустил. У него могли завестись какие угодно знакомства, враги…
–?Еще?
–?Еще не очень приятные родственники…
–?У них есть мотив?
–?Да нет, откуда. Просто они не очень приятные. Не желают мне счастья в труде и личной жизни.
–?Это все подозреваемые?
–?Нет. Аньку с ее матерью Верой еще подозревал.
–?Им зачем?
–?Они дуры.
–?Это серьезно. Кто-нибудь из перечисленных лиц мог убить вашу жену и покушаться на жизнь сына?
–?Понятия не имею. Это ваша работа.
–?Конечно. До окончательных выводов нам как до Луны, сами видите. Но промежуточным итогом поделюсь, если не возражаете. Вы принесли эти шприцы, чтобы никакая тень не упала на Катю. Она даже у моего друга-следователя получается самой заинтересованной в убийстве. Вы помогаете следствию доказать, что это не так… Надю вот не пожалели… А мне ее жалко.
–?Не так, как мне. Но она ведь ничего противозаконного не сделала? Никаких проблем у нее не будет?
–?Да нет, конечно. Только сына вашего хотела подставить… Детский сад по сути. А проблемы у нее возникли такие, что мы ее трогать не будем. Спокойной ночи.
Все время Игоря свелось к ожиданию другого периода в жизни. Когда пройдет черная полоса, просветлеет небо над головою… Когда у него получится легко вздохнуть, от души рассмеяться, обнять Катю. Когда Катю получится обнять, вот тогда и пройдет черная полоса. А пока он убивал свое время. Хватался за любую работу, принимал приглашения друзей, напивался, трезвел, проваливался в сон, просыпался… Этим утром он проснулся на тусклом, продавленном диване Димы Орлова. Ну, черт опять его сюда занес. Он ведь зарекся – к Диме ни ногой. «Хороший он парень, но от совместного существования с ним в замкнутом пространстве может развиться инвалидность», – вяло думал Игорь.
Они завтракали вчерашней жареной картошкой, не глядя друг на друга. Потом Дима вдруг произнес мрачно:
–?Я с тобой просто спиваюсь.
–?Свинья, – почти нежно сказал Игорь. – Это я без тебя ни капли в рот не беру. Может, нам развестись, как ты думаешь?
На работу они приехали вместе, по дороге живо обсуждали номер. День, как всегда, прошел в редакционной суете, болтовне… К вечеру Игорь вышел из редакции один. Посмотрел на телефон, но не стал
