–?Рыдать, наверное, не будем, просто поговорим.
Глава 6
Олег проснулся, как всегда, рано. В пять тридцать. То есть он в это время привык вставать. А сейчас просто открыл глаза, обожженные бессонницей и сдерживаемыми слезами. Быстро встал, немного размялся, постоял под холодным душем, в кухне открыл кран и долго смотрел на льющуюся воду без всяких мыслей, потом налил полный стакан, сделал глоток и почувствовал, как хочет пить. Жадно пил, взглянул на холодильник, вспоминая, когда он ел последний раз. Не вспомнил, просто понял, что есть по-прежнему не может. Преодолевая себя, достал картошку, почистил, поставить жарить, потом разогрел котлету, нарезал помидоры. Завтрак Стасу он оставит на столе. Это ужасно, но ему трудно даже с сыном встречаться, прятать глаза, говорить ни о чем…
Он натянул спортивный костюм и быстро вышел из дома. Почти бежал до парка, радуясь, что прохожих еще пока нет. В парке он заметил издалека знакомых, которые, как и он, каждое утро выходят на пробежку. Свернул с аллеи, чтобы ни с кем не встречаться, не тратить силы на бессмысленное движение по отработанному маршруту. Ему не пробежка сейчас нужна, а побег от всего, что теперь называется его жизнью. Он быстро дошел до маленькой полянки с пожухлой листвой среди старых облетающих деревьев и голых диких кустов. Остановился беспомощно. Попробовал глубоко вдохнуть, но в груди лежал неподъемный камень. Земля уходила из-под ног. Нужно за что-то зацепиться, за какую-то соломинку… Катя. Он произнес это вслух непроизвольно. И почувствовал, что может ее звать, кричать, умолять, разрывая свое сердце, но она не услышит. Не потому что далеко. Она не захочет услышать. Особенно после того, что произошло. В первый раз за все время своей самоотверженной, запретной любви он почувствовал что-то похожее на обиду. Она всего лишь принимала его чувство. Но она не подумает протянуть руку, когда ему так одиноко и страшно. Она вообще не подумает о нем в своей упорядоченной жизни. О нем всегда думала только Мила. Бедная Мила, уничтоженная болезнью, она так старательно, с таким трудом пыталась дышать, чтоб чувствовать его рядом с собой. Мила. Она стала его ребенком, женщина, которую он выбрал в жены на всю жизнь. О чем она думала в тот момент, когда поняла, что умирает?.. Олег застонал и упал на землю. Сначала он пытался сдержать рыдание, закрывал лицо руками, потом просто вцепился судорожно в жесткую траву и кричал от нестерпимой боли, как большой раненый зверь, которого загнали в ловушку.
Обратно он шел совершенно спокойно, уверенной походкой. Как всегда по утрам, остановился у хлебной палатки, в которую в это время привозили горячий хлеб. Стоял, разглядывал прилавок, вспоминал, нужно ли что-то купить… Ничего он не вспоминал. Никто этого не видел, но он был в панцире боли и просто ловил передышку, чтобы ничего не чувствовать, ничего не предпринимать, не возвращаться в свой дом, который стал чужим и страшным. У окошка продавщицы маленькая старушка старательно укладывала батон в нейлоновый мешок. Виновато оглянулась.
–?Извиняюсь, я сейчас, руки-крюки, всегда так копаюсь. – Она взглянула ему в лицо и вдруг тихо спросила: – Ты чего, парень? Может, плохо тебе? Или стряслось что?
–?Да. Стряслось, – быстро ответил Олег и почти побежал к дому.
Он не понял сразу, что это она. Глаза еще не узнали, не поверили. Просто увидел тоненькую фигурку в джинсах и черной куртке с капюшоном, и сердце вспыхнуло, затрепетало… Катя пробежала несколько шагов ему навстречу и спрятала лицо у него на груди.
–?Стас придет домой только вечером, – пробормотал Олег.
…И опять все было так, как не бывает. Катя, горячая, томная, чувствующая его поцелуи на всем теле до кончиков пальцев на ногах, пыталась вспомнить каждую минуту этих нескольких часов, но все растворялось в жгучей неге. А ей так нужно было запомнить каждое его слово, жест, прикосновение, вздох, стон… Чтобы сохранить это как самую драгоценную коллекцию. Она посмотрела долгим взглядом в его синие, такие родные и преданные глаза.
–?Я живу на свете целых двадцать восемь лет. Мне казалось, я все знаю о жизни. Но я не представляла, что так бывает. Я постоянно думала о том, что было там, в больнице. Пыталась это как-то объяснить. Ну, там все было не так, как у обычных людей, потому что смерть была рядом. Мы воспринимали жизнь острее других. Я хотела выбраться из этого, забыть… Не получилось. И вот мы опять вместе. И я опять выпала из жизни. Какое-то чудо. Ты можешь мне это объяснить?
–?Наверное. Просто еще никто и никого так не любил, как я тебя. Ты мое солнце, звездочка, ты мое все. Я хочу жить для того, чтобы ты была счастлива. Ты хочешь, чтобы мы были всегда вместе?
–?Не надо, пожалуйста, – она закрыла его рот поцелуем. – Я начну думать, навалятся беды и проблемы… Давай потом. Я просила у тебя объяснения тому, что сама давно знаю. Я тоже люблю тебя. Как никогда и никого… Знаешь, я сейчас поняла одну вещь. Очень важную. Только пока не скажу.
Катя вдруг совершенно отчетливо поняла, почему не хотела детей с Игорем. Потому что отец ее детей лежал сейчас рядом с ней. Она нашла бы его везде. Она узнала бы его с завязанными глазами. Его тепло, его запах, мир в его ладонях… В общем, эта любовь как обморок, – подытожила она про себя. Не выпадать бы из него, не кончался бы этот кусочек дня, чтобы его хватило на всю оставшуюся жизнь.
Она открыла шкаф, стала быстро перебирать висящие там вещи, нервно вынимать платья, юбки, блузки, брюки. Кое-что прикладывала к себе, смотрела в зеркало и тут же с отвращением бросала на пол в общую кучу. Все нужно менять. Ирина небрежно, ногой, отшвырнула от зеркала лежащую на полу одежду и внимательно посмотрела на свое отражение. Сильное, тренированное тело зрелой женщины в обтягивающих джинсах и свитере. Коротко подстриженные седые волосы неожиданно стильно оттеняют лицо. Ирина никогда не красила волосы, хотя седеть они стали до тридцати лет. Генетическая предрасположенность, изнурительная привычка бороться со слишком сильными страстями, с жизнью, с людьми, с собой… За что? Ну, хотя бы за то, чтобы себя ценить и уважать. Она стала пристально рассматривать свое лицо. По всем канонам оно было некрасивым, для кого-то, может, просто отталкивающим. И при этом совершенно не похожим на обычные лица большинства людей. Ирина умела оценивать себя совершенно объективно. Она знала, что может затмить десяток смазливых моделей на какой-нибудь вечеринке. В ее лице с неженственными, резкими чертами, грубой кожей, мешками под глазами были ум и сила. И укрощенная страсть.
Только в минуты слабости она отдала бы половину будущих лет жизни за нежный и женственный облик банальной красотки. Конкретной красотки. С большими, грустными темно-серыми глазами, длинными ресницами, пухлым детским ртом, волнистыми русыми волосами… Ирина вспомнила, как та девушка провела тонкой рукой по плечу Олега, прощаясь, и ей захотелось разбить зеркало.
Минуту она стояла, крепко сжав зубы. Напряженные скулы, тяжелый, выдвинутый вперед подбородок, небольшие цепкие и несчастные глаза. Она смотрела себе в лицо, и ей хватило самоиронии подумать: «Это физиономия влюбленной женщины, не иначе. Жалко, он не видит. Кто может сравниться с Матильдой моей…»
В следующую минуту она порывисто схватила телефон и набрала номер.
–?Олег, привет, – голос ее звучал спокойно, даже небрежно. – Слушай, я чего звоню. Отпустила сегодня всех пораньше. Приняли два хороших заказа. Все дела в норме. Чего сидеть? Согласен?
–?Да, конечно, спасибо.
–?Тебя не интересует, какие заказы?
–?Ир, потом, ладно? Завтра с утра, на работе, а то…
–?Ты занят?
–?Ну, не то чтобы… Просто… Немного занят, да.
–?Я понимаю. Столько дел сейчас. Понимаю. Тогда пока. Я как раз тоже хотела кое-чем заняться.
–?Пока. Спасибо, что позвонила.
Врать он не умел. И не хотел. Таким голосом мог говорить не тот мужчина, который готовится жену хоронить, а тот, кто лежит в постели с женщиной. С любимой женщиной. С той самой. Ирина, совершенно опустошенная, села на диван, бессильно положила руки на колени. Что она могла поделать? Разбежаться и разбить себе голову о стену? Чтоб отравить ему эту, в общем, преступную в данных обстоятельствах страсть? Так не отравит же. Он и не заметит. Если голова ее останется наполовину цела, он придет и на голубом глазу компресс к ней приложит. Да, с ним это не метод. Она привела себя в чувства достаточно быстро. Собралась, встала, напряглась, как для прыжка. Кто-то может позволить себе расслабляться, а ей нужно работать. Деньги зарабатывать. Она с ее деловой хваткой и компетентностью сидит в замах у Олега по нынешним понятиям за гроши. Неплохая у него фирма – они строят хорошие коттеджи по
