Но наконец разглядели и остальные. Яма была полна скелетов. Они лежали на полу, сидели, привалившись к стене, с некоторых свисали истлевшие клочья — остатки одежд. Застывшие в позах, в которых их застигла смерть, они тянули руки и клонили желтые черепа к решеткам, словно все еще надеясь, что кто-то придет и выпустит их. У них были пустые глазницы, огромные мушиные глаза и зубастые оскаленные челюсти — казалось, что скелеты кривляются или хохочут. Дэнни доводилось раньше видеть человеческие скелеты, но к такому он не был готов. Он оцепенел, не желая верить. Нет-нет, это все ненастоящее! Пусть лучше будет ненастоящее. Шепот в ушах Дэнни все нарастал и начал уже перекрывать пронзительный крик ребенка.
Анна протиснулась к Ховарду. Мне надо вывести Бенджи наверх, без всякого выражения сказала она.
Ховард остолбенело замер, кажется не зная, что ей ответить. Он ссадил Бенджи с плеч, тот кинулся к матери и, рыдая, обхватил руками ее колени. Мгновенно, как электрическая искра, тревога пронзила и всех остальных, но взрослые сдерживались: им было неловко друг перед другом.
Ховард кинул взгляд за решетку, его кадык дернулся. Да. Хорошо. Знаешь, куда идти? Скажи Мику, чтобы он вас вывел.
Анна: Нет, не нужно. Мы дойдем сами. Она не хотела оставаться с Миком наедине.
Дэнни: Я их выведу. Ему смертельно хотелось наверх.
Ховард: Дорогу найдешь?
Сзади неслышно подошел Мик. Дэнни обернулся к нему. Налево и до конца коридора, так?
Да. Мик смотрел на Дэнни тяжелым взглядом, словно пытаясь ему что-то внушить.
Дэнни: Только мне понадобится фонарик. И Анне тоже.
Им протянули сразу два фонарика. Мик молча стоял с картой под мышкой, все так же странно глядя на Дэнни.
Дэнни (тихо): Все будет хорошо, Мик. Обещаю.
Мик кивнул. Анна взяла Бенджи за руку, и они направились к двери. С обеих сторон от прохода чернели орудия пыток. Голова Бенджи моталась из стороны в сторону. Он уже не рыдал, а скулил жалобно, длинно и неумолчно. Малышка вертела головой и таращила глаза, тщетно пытаясь отыскать хоть один знакомый предмет.
Когда они вышли из камеры пыток в сводчатый коридор, стало легче, хотя теперь, с двумя фонариками, идти было гораздо темнее, чем раньше. Никакой свет извне сюда не проникал, и Дэнни даже не понимал, откуда тут, под землей, берется воздух. Из каких-нибудь вентиляционных отверстий? Или они спустились еще недостаточно глубоко и кислород просто не успел кончиться?
Дэнни: Скоро выберемся.
Анна: Не надо было забираться.
Дэнни: Да.
Анна: Дура. Помутнение рассудка нашло.
Дэнни: Ты пошла за Ховардом. Как и мы все.
Анна: Своей головой надо было думать.
Бенджи продолжал скулить, но все же шел, волочил ноги. Спустя несколько минут слева показался арочный проход, и луч фонарика скользнул по рядам винных бутылок. Все в порядке, они идут правильно.
Когда они начали подниматься по лестнице, сердце Дэнни заколотилось вдвое быстрее. Наверх, наверх! Лишь сейчас он запоздало удивился тому, что Ховард так легко его отпустил.
Неожиданно Бенджи обмяк, повалился на каменную ступеньку и замер.
Анна: Бенджи, надо идти. Ну пожалуйста, милый, я не могу взять тебя на руки. Видишь, у меня Сара.
Бенджи просто лежал и молчал. Дэнни чуть не взорвался. Будь они сейчас на краю утеса, он пинком скинул бы паршивца вниз. Вместо этого он нагнулся и оторвал Бенджи от ступеньки. Он еще никогда в жизни не держал на руках ребенка, даже младенца.
Я его поднял, сказал он Анне.
Но поднять это одно, а вот как его удержать? Руки, ноги, голова Бенджи безвольно болтались, и Дэнни чувствовал, что уронит его, если не перехватит поудобнее. Черт, этого только не хватало! Наконец ему удалось подсунуть руки под худые мальчишеские коленки, а голову уложить к себе на плечо. Стало легче — Бенджи теперь висел сам, обхватив Дэнни за шею.
Они продолжали взбираться по лестнице: Дэнни впереди, за ним Анна с младенцем. Теперь, когда Бенджи перестал хныкать, Дэнни снова слышал шепот — будто голоса все время были рядом, но ждали, когда наступит тишина:
Дэнни: Кажется, немного осталось.
Анна: Надеюсь.
А на следующей ступеньке Дэнни получил удар по голове. Фонарик запрыгал вниз по ступенькам, ребенок на руках у Дэнни дернулся. Анна испуганно вскрикнула.
Что случилось? Что с Бенджи?
Дэнни стоял как оглушенный. Во рту появился солоноватый вкус крови: он прикусил язык. Шарахнули по голове чем-то тяжелым, подумал Дэнни, но, подняв руку, нащупал над собой плоскость, перекрывающую проход. Подниматься дальше было некуда.
Дэнни: С ним все нормально. Тут просто… Посвети сюда.
Анна направила фонарик вверх. Откидная дверь, которая была поднята, когда они спускались в подземелье, теперь перекрывала проход. Дэнни налег на нее плечом изо всей силы, но дверь даже не дрогнула: она была заперта.
Баронесса!
Дэнни сглотнул. Сначала он не чувствовал ничего. Потом волнами начал накатывать страх, какого Дэнни еще не испытывал в своей жизни — даже когда ночью бежал по саду. Страх шел не от червя и не из головы, а из каких-то совсем черных глубин, где скелеты тянули руки к решетке. Дэнни сейчас хотелось орать истошным голосом, хотелось кататься по полу — но на груди у него спал четырехлетний ребенок, поэтому он стоял неподвижно. И как ни странно, эта неподвижность не давала страху его захлестнуть.
Он обернулся взглянуть на Анну. Анна смотрела на него. У них был полный абс.
Анна: Пошли назад.
Она подняла фонарик, протянула Дэнни, и он повесил его себе на запястье. Анна начала спускаться, но Дэнни медлил. Она тоже остановилась.
Дэнни (шепотом): Подожди.
Они замерли, и в тишине Дэнни услышал по ту сторону двери скребущий звук.
Лизл? — позвал он.
До этой секунды он даже не догадывался, что знает имя баронессы. Вероятно, она сказала ему тогда, ночью.
Наверху что-то прошелестело. Она была там, прислушивалась. У Дэнни мурашки пробежали по всему телу.
Лизл. Пожалуйста, выпустите нас. Его голос предательски дрожал.
Острый каблук шаркнул по железной двери. И не подумаю, приглушенно донеслось сквозь толщу металла.
Дэнни: С нами дети. И внизу еще много людей. Откройте.
Баронесса рассмеялась знакомым захлебывающимся смехом. Думаете, мне есть до вас дело? До вас до всех?
Ну, ну, Лизл. Откройте дверь.
Не верите мне? Не верите, что я сделаю, как хочу? Вы, американцы. Вы все дети, все до единого! А мир стар. Он очень, очень стар.
Дэнни: Вы правы, я не верю, что вы можете так поступить. В душе вы совсем не такая!..
Боже, что он городит. В какой душе? Да есть ли у нее вообще эта душа?
Баронесса веселилась вовсю, она прямо-таки подвывала от смеха. От этих звуков Дэнни прошиб
