Стратегия и тактика в военном искусстве

скоплений его войск.

Концентрические операционные направления – это те, которые расходятся от далеко отстоящих друг от друга пунктов и встречаются в одной точке либо за базой.

Расходящиеся направления – это те, по которым армия оставляет данный пункт, чтобы двигаться к нескольким отдельным пунктам. Эти линии, конечно, требуют разделения армии.

Существуют также глубокие направления, которые являются просто длинными направлениями.

Термин направления маневра я применяю для сиюминутных стратегических направлений, к которым часто прибегают для совершения единичного временного маневра и которые ни в коем случае нельзя путать с настоящими операционными направлениями.

Вспомогательные направления – это такие направления двух армий, которые действуют так, чтобы обеспечить друг другу взаимную поддержку, как в 1796 году армия Самбры и Мёза (Маасская армия) была вспомогательной для армии на Рейне (Рейнской армии), а в 1812 году 2-я армия Багратиона была вспомогательной для 1-й армии Барклая.

Случайные направления – это те, которые возникают в ходе событий и меняют первоначальный план, дают новое направление операциям. Эти направления имеют огромное значение. Благоприятные возможности их использования в полной мере распознают только великие и деятельные умы.

Кроме уже перечисленных, могут быть также временные и постоянные операционные направления. Первые обозначают направление, которое выбирает армия в предварительной, решающей операции, после которой по желанию можно выбрать более выгодное или прямое направление. Они, как представляется, относятся в той же мере к классу временных или возможных стратегических направлений, как и к классу операционных направлений.

Эти определения показывают, насколько я отличаюсь от тех авторов, которые были до меня. Ллойд и Бюлов не придают этим направлениям никакого иного значения, кроме того, которое возникает из их отношения к армейским складам. Последний даже утверждал, что если армия располагается лагерем неподалеку от своих складов, то у нее нет никаких операционных направлений.

Следующий пример опровергает этот парадокс. Предположим, есть две армии, одна на Верхнем Рейне, вторая перед Дюссельдорфом или каким-либо другим пунктом этого рубежа, и их крупные склады находятся сразу за рекой. Это, конечно, самая безопасная, ближайшая и наиболее выгодная позиция для них, которую только можно выбрать. У этих армий будет объект наступления или обороны, – следовательно, у них, конечно, есть операционные направления, появляющиеся при различных предлагаемых операциях.

1. Их территориальная полоса обороны, начиная от их позиций, протянется до второго рубежа, который они должны прикрывать, и обе они будут отрезаны от второго рубежа, стоит только противнику обосноваться в промежутке, который отделяет их от него. Даже если бы у Меласа был годовой запас припасов в Алессандрии, он все равно был бы отрезан от своей базы на реке Минчо, как только победоносный противник занял бы рубеж на реке По[11].

2. Их направление было бы двойным, а противника – одиночным, если бы он сосредоточил свои силы для того, чтобы успешно разгромить эти армии. Это было бы двойное внешнее направление, если бы противник разделил свои силы на два соединения, давая им такие направления, которые позволили бы ему сконцентрировать все силы, прежде чем две армии первыми обратились к возможности объединения.

Бюлов был бы ближе к истине, если бы утверждал, что армия на своей собственной земле менее зависима от своих примитивных операционных направлений, чем если бы находилась на чужой территории. Потому что армия на своей земле находит в любом направлении пункты поддержки и некоторые преимущества, которых ищут в создании операционных направлений. Она может даже утратить свои операционные направления, не подвергаясь большой опасности, но это не причина для того, чтобы не иметь никаких операционных направлений.

Наблюдения, сделанные относительно операционных направлений в войнах Французской революции

В начале этой ужасной и все время изменчивой борьбы Пруссия и Австрия были единственными признанными врагами Франции, а Италия была включена в театр военных действий лишь с целью взаимного наблюдения, будучи слишком удаленной для ведения решающих операций ввиду предложенной цели. Истинный театр протянулся от Юнена (Ханинга) (французская крепость в верховьях Рейна ниже Базеля. – Ред.) до Дюнкерка и включал в себя три зоны боевых действий: первая шла вдоль Рейна от Юнена к Ландау, а оттуда к Мозелю; в центре был промежуток между Мёзом (Маасом) и Мозелем; третий, и последней был рубеж от Живе до Дюнкерка.

Когда Франция объявила войну в апреле 1792 года, ее намерением было предотвратить объединение ее врагов и она держала в обозначенных зонах сто тысяч солдат, в то время как у Австрии было лишь тридцать пять тысяч солдат в Бельгии. Совершенно невозможно понять, почему Франция сразу не завоевала эту страну, где фактически ей не могло быть оказано никакого сопротивления. Четыре месяца составил промежуток между объявлением войны и концентрацией войск союзников. Разве не была вероятность того, что вторжение в Бельгию предотвратило бы такое же вторжение в Шампань и дало бы королю Пруссии понять, насколько сильна Франция, и побудило бы его не жертвовать своими армиями для второстепенной цели установления во Франции еще одной формы правления?

Когда прусские войска к концу июля прибыли в Кобленц, Франция уже была не в состоянии совершить вторжение. Эта роль была оставлена союзникам, и хорошо известно, как они себя повели.

Вся сила Франции теперь была представлена армией примерно в сто пятьдесят тысяч человек. Она была рассредоточена вдоль границы протяженностью в сто сорок лье, разделена на пять армейских корпусов и не могла создать хорошо организованную оборону, потому что для того, чтобы парализовать силы французов и не дать им сосредоточить войска, достаточно было лишь атаковать центр дислокации их армий. Политические причины также были в пользу этого плана атаки – выдвинутая цель носила политический характер, и достигнуть ее можно было только быстрыми и решительными мерами. Линия между реками Мозель и Мёз (Маас), которая была центром позиции, была меньше укреплена, чем остальная часть границы, и, кроме того, давала союзникам преимущество, поскольку у них была прекрасная крепость Люксембург в качестве базы. Они мудро одобрили этот план наступления, но выполнение не было столь же четким, как концепция.

Венский двор проявил огромный интерес к войне по причинам фамильного характера (французская королева Мария-Антуанетта, которой отрубили голову, из австрийских Габсбургов), а также с учетом опасностей, которым крутой поворот в боевых действиях мог подвергнуть ее владения в этом районе. По некоторым причинам, трудным для понимания, Австрия сосредоточила здесь армию только из тридцати батальонов: сорок пять тысяч солдат оставались в качестве обсервационной (наблюдательной) армии в Брайсгау (юг Шварцвальда), на Рейне и во Фландрии. Где были внушительные армии, которые впоследствии выставила Австрия? И какая более выгодная диспозиция могла быть выбрана австрийцами, чем просто защита флангов армии вторжения? Это поразительное командование войсками со стороны Австрии, которое так дорого ей стоило, может быть причиной последующего решения Пруссии уйти и оставить своего союзника, как она сделала в тот самый момент, когда ей следовало бы выйти на поля сражений. Во время кампании пруссаки не продемонстрировали активности, необходимой для успеха. Они провели восемь бесполезных дней в лагере у Конца (близ слияния рек Мозель и Саар. – Ред.). У союзников были все преимущества сконцентрированной силы против нескольких разрозненных французских дивизий, и они могли бы предотвратить их соединение и разгромили бы их по отдельности. И тогда оправдалось бы замечание Дюмурье у Гранпре о том, что если бы его противник был бы королем Фридрихом II Великим, то он (Дюмурье) уже был бы отброшен за Шалон.

Австрийцы в этой кампании доказали, что они все еще привержены ошибочной системе Дауна и Ласси, которая предписывала прикрывать каждый важный пункт.

Факт наличия двадцати тысяч солдат в Брайсгау, в то время как Мозель и Сар были не прикрыты, указывает на их опасения потерять каждую деревню и на то, как их система приводила к разделению сил на отряды, что часто губит армии.

Забывая, что самая верная надежда на победу лежит в наличии наибольших сил, австрийцы посчитали