Коминтерн и мировая революция. 1919-1943

коллективных хозяйств в крупном масштабе на нынешнем, «буржуазно-демократическом» этапе китайской революции. Полагали, что это должно было стать задачей позднего «пролетарского социалистического» этапа революции.

Может сложиться впечатление, что на начальном «буржуазно-демократическом» этапе строго контролируемой экономики, во время которого коммунистическая диктатура должна была разрешить сосуществование уменьшающегося, регулируемого государством капиталистического сектора и мелких фермерских крестьянских хозяйств наряду с национализированным сектором (например, конфискованные предприятия бывших империалистов и национальной буржуазии), это сосуществование будет разрешено до тех пор, пока не созреют условия для более полного осуществления социалистических преобразований.

В области внешней политики предусматривались меры по установлению близких отношений с другими странами под руководством коммунистов, и особенно с СССР. Федерации прежних колоний или зависимых стран были предусмотрены в определенных областях, например в Латинской Америке. Помощь от «пролетарских диктатур», как полагали, имела решающее значение в ускорении социально-экономического развития колонии, в которой была создана демократическая диктатура пролетариата и крестьянства. Темп сокращения и устранения капиталистического сектора в экономике и расширения социалистического сектора будет существенно зависеть от степени помощи более передовых государств под руководством коммунистов. Действительно, это была точно установленная цель для стран третьей категории, определенная в программе Коминтерна:

«При существующих центрах социализма в форме советских республик и при их растущей экономической мощи те колонии, которые выпадали из империалистической обоймы в экономическом смысле, постепенно объединяются с промышленными центрами мирового социализма. Они переводятся на рельсы социалистического строительства, минуя этап дальнейшего развития капитализма как господствующей системы, и получают возможность для быстрого экономического и культурного движения вперед»¹⁰⁷.

Приведенная выше цитата создает впечатление, что самостоятельные усилия бывшей колонии, как ожидалось, будут недостаточны для достижения социализма. В общем, в материалах Коминтерна поддерживалась такая точка зрения. Программа признала, что колониальные страны обладали некоторыми отраслями промышленности, но добавляла, что уровень промышленного развития был недостаточен, «в большинстве случаев, для независимого социалистического строительства»¹⁰⁸. Успешное строительство социализма может быть осуществлено в большинстве случаев «только благодаря прямой поддержке стран с диктатурой пролетариата».

Для большинства колоний самостоятельное продвижение к социализму, таким образом, считалось невозможным. Бухарин прокомментировал это на VI конгрессе: «Если у нас был спор с Троцким о возможности построения социализма в одной стране, тогда не может быть столь упрощенной точки зрения, означающей, что в любой стране есть все необходимое для построения социализма. Это было бы грубой и глупой интерпретацией нашей точки зрения»¹⁰⁹. Бухарин не думал, например, что китайский пролетариат, лишенный помощи, мог бы построить социализм.

Другие условия также были необходимы для перехода к социализму: «определенный уровень» развития промышленности, профсоюзной организации и силы коммунистической партии¹¹⁰. В материалах Коминтерна говорится об этом более подробно. Сила партии означала большую по численности партию, способность вести классовую борьбу, и уровень ее классового сознания. Также это означало, что партия пользуется авторитетом среди беспартийных масс трудящихся, как пролетарских, так и крестьянских, и способна поднять организационный и идеологический уровень пролетариата в целом и, в меньшей степени, крестьянства¹¹¹. Какой властью должна была обладать коммунистическая партия, чтобы осуществить переход к социализму, ни одно из этих условий не объясняет точно. Разве Коминтерн не имел в виду, что в любой стране под контролем коммунистов коммунистическая партия должна была продвигаться по пути к социализму в соответствии со своей силой?

Конечно, можно предположить, что помощь от более передовых стран позволила бы прежней колонии избежать некоторых или многих болезненных событий, сопровождающих высокий темп индустриализации и коллективизации. По-видимому, количество жертв и строгость регламентации жизни могли бы быть намного меньше, чем требовалось в случае отсутствия помощи из-за границы. С другой стороны, исторический опыт показывает, что Коммунистическая партия Китая, несмотря на помощь из СССР, чувствовала необходимость продвигаться быстрее к высокоразвитой экономике ценой больших жертв со стороны народа. Лидеры Коминтерна не обсуждали эти вопросы. Однако не раз звучали слова о том, что опыт СССР как первопроходца состоял в том, чтобы смягчить тяготы на пути движения к социализму в других странах.

Для сторонника коммунизма в любом случае тесная связь с СССР должна была облегчить реализацию идеи продвижения к социализму. На VI конгрессе Коминтерна говорилось:

«Союз с СССР и с революционным пролетариатом империалистических стран создает для трудящихся народных масс Китая, Индии и всех отсталых колониальных и полуколониальных стран возможность независимого, свободного экономического и культурного развития, минуя капиталистическую стадию развития или даже развитие капиталистических отношений вообще»¹¹².

Социальные изменения в очень отсталых обществах

Следующая категория стран – часто без всякого разделения – относилась в материалах Коминтерна к третьей группе, состоявшей из очень отсталых обществ, в которых или полностью отсутствовал пролетариат, или число пролетариев было незначительным. Такие регионы, как Танну-Тува, Внешняя Монголия и Синкианг (Ксинджианг), части Африки, относятся к этой категории обществ. На этих территорииях, почти полностью лишенных промышленности, население занималось либо сельским хозяйством, либо вело кочевой образ жизни.

Коминтерну было трудно как-то определить революционные движения в этих областях. Он не применял термин «буржуазно-демократический», который требовал существования по крайней мере некоторого количества буржуа и пролетариев. Мы можем рассмотреть в качестве примера две области Танну-Тувы и Монголии, над которыми в 1921 году полки российской Красной армии успешно установили контроль.

Статья в журнале Коминтерна в 1931 году была посвящена десятой годовщине «национально- революционного движения» в Туве¹¹³. Ничего не говоря о пролетариате, автор рассматривал это движение как усилие крестьян, поддержанных Красной армией, с целью свержения «феодального порядка» и установления «подлинной демократическо-революционной» государственности. За успешной «революцией» последовала «ликвидация» «феодального порядка» и учреждение «народной» революционной власти. Страна была названа «народной» республикой. Автор статьи чувствовал, что при поддержке СССР Тува, несомненно, сможет миновать капиталистическую стадию развития и последовать по «некапиталистическому» пути к социализму¹¹⁴. Возможно, Коминтерн понимал, что ни одна партия, кроме «коммунистической», не могла должным образом функционировать при практически полном отсутствии пролетариата. Во всяком случае, другое название – Народная революционная партия – использовалось, чтобы дать определение тувинской группе, имеющей прокоммунистическую ориентацию. В 1935 году эта группа была принята в Коминтерн в качестве секции, но только на правах «сочувствующей»¹¹⁵.

Случай с Монголией кажется похожим, хотя в этой стране имелся в наличии малочисленный пролетариат и мелкая буржуазия¹¹⁶. В соответствии с материалами Коминтерна здесь развилось национальное движение «трудящихся масс» во главе с малочисленным пролетариатом и беднейшим крестьянством как против иностранного правления, так и против местных землевладельцев и буржуазии. В действительности движение возглавлялось Народной революционной партией, основанной в 1921 году. Тот факт, что эта партия формально не называла себя коммунистической партией, не указывал на то, что она не имела отношения к коммунистам, а просто свидетельствовал об отсталости страны и о самом малочисленном пролетариате. Партия продолжает называть себя Народной революционной партией. С помощью полков советской Красной армии к власти в 1921 году пришел просоветский режим. Таким образом, стал возможным «некапиталистический» путь развития: «В близком союзе с мировым пролетарским движением монгольское крестьянство нашло в себе достаточно революционных сил, не только чтобы достигнуть национального освобождения, не только чтобы свергнуть власть и лишить феодалов дохода, но также решительно повернуть на некапиталистический (то есть социалистический) путь, путь ограничения и