идти на встречу со Столяровым было нельзя.
Уверенность Марьяны в платонических отношениях со Столяровым несколько поколебалась. Но ее решимость отомстить Матвею в любом случае, получится у нее что-нибудь с другим или нет, осталась прежней. Она соглашалась с мнением, что время лечит. Но во время болезни нужно было себя чем-то утешать!
Безусловно, если бы вдруг случилось чудо и генетический набор ее и Столярова оказался полностью противоположным и притянул их друг к другу, Марьяна наплевала бы на Матвея и оставила его в покое.
В этом тоже был определенный прогресс. Если она без содрогания и боли (ну, не совсем без боли) может рассуждать о коварном изменнике, то время ее действительно принялось активно лечить. Как хороший доктор, постепенно с нежной заботой выхаживающий пострадавшего, время работало на Марьяну. С каждым днем она осознавала, насколько ошибалась в Матвее. Нет, поначалу у него был отменный вкус и чутье, видимо, свою роль сыграли запахи, раз он выбрал Марьяну. Но потом его обоняние притупилось, недаром он часто простужался и у него постоянно закладывало нос. И Матвей перестал ее нюхать, а следовательно, любить. Марьяне понравилась теория подруги и автора журнальной статьи. Супер! Теперь- то все становится на свои места!
Нужно сначала вылечить Матвея, удалив ему аденоиды и гланды, потом купить настоящие французские духи и вылить на себя весь пузырек. Марьяна вздохнула. Ксения советовала ей купить духи ради Столярова, а она снова и снова возвращается к подлецу и негодяю Степанову. В чем-то, безусловно, подруга права. У нее, если так можно выразиться, трезвый взгляд со стороны. Или почти трезвый, потому что Ксения может быть не совсем объективна, Столяров ей нравится, а Матвей нет. Если Марьяна выберет половинчатое решение, а это в ее стиле, то все останутся довольны. Кроме Матвея, которому все равно не повезет. Но он сам виноват и должен понести наказание. Немезида она или нет?!
До посещения салона оставалось больше часа, и Репина понеслась в «Рекламсервис».
Половинчатое решение заключалось в том, что она собиралась заказать социальную рекламу на одном щите, установленном прямо у работы Степанова, а оставшиеся деньги потратить на духи. Конечно же, намного приятнее было лицезреть алиментщика на всех городских плакатах, но Марьяна сдержалась.
Контора, где можно было заказать рекламный стенд, оказалась непритязательной на вид. С претензиями была приемщица заказов. Долговязая девица, высившаяся из-за стола, занятого преимущественно здоровенным монитором, претендовала бы на любом конкурсе красоты на звание Супермодели. Если бы не ее страдальческая физиономия, искаженная угрюмой гримасой. Девица царственным жестом указала Марьяне на свободный стул и продолжила разбираться с клиентом. Марьяна, которой предстояло с ней объясняться, попыталась представить, что угрюмая девица страдает не просто так, от нужной работы, а потому что ее, как и саму Марьяну, бросил перед порогом загса жених.
От этой мысли стало намного легче, и долговязая модель смотрелась не такой уж удрученной. Наверняка в глубине души она, как и Марьяна, собиралась вернуть коварного изменника или обрести новую любовь. Марьяна поймала себя на мысли о Столярове и отогнала ее прочь. Сейчас все ее внимание должно сосредоточиться на Степанове.
– Что у вас? – тоскливо произнесла девица после того, как клиент ее покинул.
– У меня дети, – с надрывом в голосе произнесла Марьяна. Школьные занятия в театральном кружке ей очень пригодились. Она полезла в сумочку и достала носовой платок, пытаясь натурально изобразить горе.
– Ну? – Девица не собиралась ждать, пока Марьяна изобразит.
– Они растут без отца! – с жаром воскликнула Репина. – Представляете?!
– Нет, – буркнула девица и щелкнула мышкой.
– Я тоже не представляю, как их без отца можно вырастить, – продолжала Марьяна. – Вы должны меня понять как женщина женщину…
– На повешение алиментщиков нужны справки из домоуправления, из отдела квартплаты, с места его работы, постановление суда, извещение от судебных приставов…
– Девушка, – простонала совершенно искренне Марьяна: у нее срывалась такая месть! – Давайте повесим этого гада без бюрократизма! В виде исключения. Я вижу, вы такая добрая и понимающая…
Доброй и понимающей она не была. Но Марьяна так просто сдаваться не собиралась.
– Девушка, дети голодают!
– Они что у вас, в Африке?
– У него и в Африке дети есть. Этот Казанова…
– Его фамилия Казанов? – холодные глаза девицы подозрительно сузились.
– Да! – не моргнув пылающим взглядом, соврала Марьяна.
– И он живет на Пролетарской?
– Совершенно верно, алиментщик живет именно на Пролетарской!
– Сколько ему лет? – щурилась девица.
– Точно не помню, он же давно нас бросил. Около тридцати…
– Тридцать три, – покачала хорошенькой головой приемщица заказов.
– Точно, – поразилась Марьяна, Степанову было столько же, – тридцать три.
– На сколько дней и какой стенд оплатите?!
Марьяна едва сдержалась, чтобы не закричать «Все!», но на все у нее не хватало денег. Да и Ксения была права, нечего бросать на ветер ради ветреного Степанова большие средства. Пакость должна быть мелкой. Марьяна с благодарностью протянула девице фотографию. Она волновалась, что девица опознает на снимке не Казанова, а незнакомого ей мужчину.
Та посмотрела на перекошенную брезгливостью физиономию Степанова и кивнула головой.
– Сволочь, – шмыгнула она носом, – на днях меня бросил. Сказал, что ему нужно пожить одному и подумать о наших отношениях! А у самого куча детей…
– Пятеро здесь, – подсказала Марьяна и сокрушенно добавила: – И трое в Африке.
– Я оформлю вам скидку, – предложила девица, тронутая горем Марьяны.
Марьяна поняла, что все красавцы мачо, вступающие в свежий навоз, на одно лицо, вернее, на одну перекошенную физиономию. Она понимала, что ей сказочно повезло! Столько справок, сколько оказалось нужно для размещения антирекламы алиментщиков, ей бы никогда не собрать. И постановления суда не было. Идея обратиться в суд с обвинением Степанова ей как-то не пришла в голову. В чем, интересно, его можно обвинить?
Она оплатила заказ и пожелала долговязой девице личного счастья.
В салон она летела на крыльях, к сожалению, не любви, но тоже очень быстро передвигалась. Странно, но после того, что она сделала, ей стало даже жалко бедного Мотю, не ожидавшего такого подвоха. Впрочем, это был не подвох, а настоящая месть в стиле обманутой женщины. Девица проявила к ней такое поразительное участие, что потеснила остальные заказы и сообщила, что фотопортрет Степанова прохожие увидят уже на следующий день.
Солнце, как показалось Марьяне, засветило ярче, мир изменился и одарил ее улыбками проходящих мимо мужчин. Не все потеряно с уходом бывшего жениха, не все, только Марьяне нужно об этом чаще напоминать.
Заветный журнал она открыла, сидя в кресле, когда над ней колдовала проверенный временем и талантом прирожденного парикмахера мастер-стилист Ирина Огурцова. Марьяна знала, что ту тоже в свое время бросил жених, они могли многое обсудить, но Репина сдержалась. Под сушкой с глиняной маской на лице восседала какая-то блондинка с пышным бюстом. Марьяне только этого не хватало! Дурында ее фактически преследует, еще наслушается всего того, о чем станет делиться Марьяна, и передаст Матвею. Моте. Теперь он Мотя, Матвей умер в сердце Марьяны навсегда, и нужно с этим смириться.
Сославшись на то, что у нее разболелся зуб, Марьяна не стала обсуждать с Огурцовой личные неприятности и уткнулась в журнал. Познавательный материал ее чрезвычайно заинтересовал. Во-первых, он отвлекал от грустных мыслей по поводу жалости к Степе, Моте то есть. Во-вторых, автор давала конкретные советы, чем Марьяна могла воспользоваться. В журнале была реклама духов с феромонами, которые сразу улавливал мужской нос. В этом смысле мужской нос не отличался от младенческого. Младенец, не умеющий различать родную мать внешне, опознает ее по запаху. Так же ведет себя и мужчина, отыскивающий свою половинку. Сравнение мужчин с несмышленышами Марьяне очень
