Британское правительство предвидело, что, если не принять мер предосторожности, борьба, возможно, разгорится между Союзным военным управлением и этими партизанами или между югославскими и итальянскими партизанами. Оно предложило определить на Ялтинской конференции временную демаркационную линию между участком, контролируемым Тито, и участком, контролируемым Союзным военным управлением.
Британские меморандумы были представлены накануне перерыва. Главы государств приняли их к сведению и согласились поручить дипломатам их обсуждение после перерыва в конференции. Здесь скажем, забегая вперед: они попали впросак.
В Румынии коалиционное правительство, которому не хватало силы и стойкости, испытывало давление со всех сторон. Местные коммунисты и поддерживающие их элементы плели интриги против него и везде сеяли беспорядки. Советское правительство не без причины добивалось от румынского правительства сбора репараций и придиралось к нему за укрытие лиц, сочувствующих нацистам, и военных преступников. Руководители самых консервативных партий отворачивались от правительства, полагая, что оно делает недостаточно для подавления угрозы коммунизма. Король лишил доверия премьер-министра Сатанеску под предлогом его готовности плясать под дудку коммунистов. Было решено, что лучшим способом поддержать порядок и соблюсти видимость некоторой свободы будет замена правительства «политиков» правительством «технарей», людей, не связанных тесными узами с какой-либо политической партией. Это было сделано в начале декабря, несмотря на опасения силового захвата власти коммунистами. Они могли добиться успеха, если бы их поддержали советские официальные лица в Румынии.
Ничего подобного не произошло. Но в недели, предшествующие Ялте, американские наблюдатели в стране доложили Вашингтону о многочисленных признаках того, что коммунисты готовятся захватить власть в стране, и предупреждали, что при поддержке, а иногда и активной помощи Красной армии и секретной полиции их действия, скорее всего, увенчаются успехом. Анна Паукер и другие румынские политические лидеры в середине января были вызваны в Москву, где получили указание начать кампанию за монополию власти Национального демократического фронта (коммунистического). Эта группа начала действовать, агитируя за настоящее левое правительство, которое скорее сможет гарантировать Румынии признание союзницей, возврат румынских военнопленных, содержащихся в Советском Союзе, вознаграждение в виде северной Трансильвании и экономическую помощь (предположительно, освобождение от выплаты репараций).
Советское правительство не скрывало неприязни и презрения как к существующему правительству, так и к народу Румынии. Советское Верховное командование управляло железной рукой. Как председатель Контрольной комиссии, советский представитель (генерал Виноградов) выпустил от имени комиссии инструкции без предварительного согласования с британским и американским представителями. Когда его упрекнули за это, он попытался оправдать свои действия чрезвычайной ситуацией и военной необходимостью. Но в более открытой беседе он выразил мнение, что американский и британский члены Контрольной комиссии в Италии приняли исполнительные решения по этой стране, не советуясь с ним, поэтому он чувствует себя вправе поступить точно так же в Румынии. Его во всем поддерживал Молотов.
К Болгарии советское правительство и армия относились более дружелюбно, но и более собственнически. Британский и американский члены Контрольной комиссии были практически отстранены от реального участия в ее работе. Советский представитель при поддержке Молотова утверждал, что, согласно договору о перемирии, он наделен решающей властью. С американским и британским представителями редко советовались, их неверно информировали и не позволяли ездить по стране, чтобы своими глазами видеть происходящее; фактически, как выразился Черчилль, их «интернировали».
Британское и американское правительства обратились с жалобой на советских председателей контрольных комиссий этих двух стран, Румынии и Болгарии. Они не просили равных прав. В конце концов Черчилль согласился, что во время войны Советский Союз должен иметь лидирующее положение в обеих странах. Но союзники просили советоваться с ними прежде, чем принимать политические решения, и добивались согласия Сталина, чтобы после окончания войны их представители получили равные права с советским. Но разбираться с этими жалобами было некогда. Их рассмотрение поручили дипломатам.
В Венгрии еще продолжались ожесточенные бои, и венгерские войска воевали по обе стороны фронта. Пока представители нового временного правительства, образованного в Дебрецене, ждали решения своей участи, в Москве Молотов с американским и британским послами обсудили соглашение о перемирии.
Остались неразрешенными два основных разногласия с советским правительством. Первое касалось вопроса, должна ли Контрольная комиссия быть лишь придатком советского главнокомандующего или подлинной совместной властью.
Текст первоначального предложения Советского Союза по вопросу о контроле, составленный 27 декабря 1944 года, представляет некоторый интерес, поскольку он явно свидетельствует о попытке Советского Союза получить преобладающее влияние над Венгрией:
«На весь период перемирия в Венгрии будет создана Союзная контрольная комиссия, которая будет наблюдать за исполнением условий перемирия под председательством представителей союзного (советского) Верховного командования и при участии представителей Соединенного Королевства и Соединенных Штатов.
В период между вступлением в силу перемирия и завершением военных операций против Германии Союзная контрольная комиссия будет находиться под общим контролем союзного (советского) Верховного командования».
Гарриман и Кларк Керр упорно добивались точного соглашения о правах и привилегиях американских и британских представителей и членов штабов. Согласно полученным указаниям, они были готовы согласиться на то, что, пока идет война, последнее слово должно принадлежать советскому председателю комиссии, но упорно требовали, чтобы американским и британским представителям предоставлялась информация о политических директивах задолго до их опубликования, чтобы их правительства имели возможность в случае несогласия заявить протест. Хотя вначале Молотов утверждал, что это невозможно, и ссылался на ситуацию в Италии, где, по его утверждению, уже больше года никто не советуется с советским правительством, в конце концов советское правительство уступило требованиям американцев и британцев.
Но когда речь заходила о требованиях американцев и британцев о полном равноправии всех членов Контрольной комиссии после окончания войны с Германией, советское правительство было непреклонно. Оно охотно гарантировало американским и британским членам комиссии больше привилегий и свободы передвижений, чем их коллегам в Румынии и Болгарии, но упорно отказывалось принять в качестве непреложного правила, что комиссия должна функционировать как группа из трех равных членов и принимать решения только при условии единодушного согласия. Американцы и британцы уступили. Может быть, потому, что поняли слова Молотова, брошенные им напрямик во время спора 8 января: «Для Советского Союза не было необходимости заключать перемирие с Венгрией, потому что Красная армия фактически была хозяином в этой стране. Она могла делать там что захочет». Однако оба посла приложили к своим отчетам письма к Молотову, в которых уведомляли, что их правительства оставляют за собой право снова вернуться к вопросу о равноправии после окончания войны с Германией.
Условия перемирия были переданы официальным лицам правительства в Дебрецене 18 января, приняты на следующий день, а назавтра подписаны маршалом Ворошиловым от имени Организации Объединенных Наций. По мере распространения частей Красной армии по всей стране группы и элементы, сочувствующие Советскому Союзу, набирали силу, становились активнее и наглее.
В Ялте эта ситуация была обсуждена лишь бегло.
Победы влекли за собой общественные беспорядки в одной стране за другой. Следует вспомнить, что на Московской конференции в октябре 1943 года тремя министрами иностранных дел обсуждалась идея единого подхода к ситуациям, возникающим в освобожденных странах, но тогда они нашли эту задачу слишком сложной и трудной. Теперь, в Ялте, когда было уже слишком поздно, американское правительство изо всех сил старалось решить ее.
Меморандумы, подготовленные для государственного секретаря и президента и вписанные в книгу протоколов, ведущуюся в Ялте, резюмируют основные тенденции развития ситуации в Европе:
