проверить. Как считаешь, Феликс Эдмундович?
Дзержинский достаточно долго молчал, раздумывая.
– Иосиф, какие варианты мы не рассмотрели?
Сталин, недолго поразмышляв, ответил:
– Открытый мятеж и захват власти, и тот вариант, при котором Лев действительно изменился и с ним можно и нужно работать. Что еще?
– Да, пожалуй, больше ничего. – Дзержинский достал фляжку и сделал маленький глоток. Сталин не стал спрашивать, что это такое.
– Коба, тот Лев Давидович Троцкий, которого мы с тобой хорошо знали и понимали, куда-то исчез, и появился совершенно другой человек. Если это действительно так, то честь новому Троцкому и хвала. Это означает, что Лев вырос над собой, что очень хорошо. Однако тот, предыдущий Троцкий, мог просто спрятаться, замаскироваться. В этом случае две главных черты его личности остались на месте. Первая – это стремление к ВЛАСТИ, любой ценой, по головам. Вторая – желание царствовать в Европе. Азия и всякие отсталые страны его не интересуют, не комильфо. Условия не те. Например, в Париже или Берлине он бы с удовольствием покомандовал. Лев Давидович, мне иногда кажется, для этого и двигает вперед идею перманентной Мировой революции и с Интернационалом для этого носится. Если Лев затеял игру, то эти две его черты никуда все равно не делись.
Сталин согласно кивал, слушая председателя ВЧК.
– Как нам его проверить, Яцек?
– Предлагаю следующее. К Троцкому придет эмиссар, якобы от Колчака. Придет с конкретным предложением, но не денег. Нет, нет. Ни в коем случае! Льва Революции деньги не интересуют. Его интересует ВЛАСТЬ! Вот и предложит этот эмиссар нашему «Трибуну» заключить личный сепаратный мир с Колчаком, проведя границу по Байкалу. Золотой запас, захваченный в Казани, остается у Колчака. За это Троцкий должен будет уничтожить Ленина и вообще большевиков. После этого Лев Давидович сможет царствовать, как пожелает, лишь бы не трогал Колчака и его вотчину.
Как тебе такой план, товарищ Сталин? Сможет тот Лев Троцкий, которого мы с тобой знаем, устоять перед таким предложением и такой перспективой?
После недолгой паузы Иосиф Виссарионович согласился с предложением Председателя ВЧК:
– Но золота все равно надо добавить. Не помешает.
Феликс, я думаю, что о наших подозрениях сообщать Владимиру Ильичу пока не нужно, а там уже решим. Как считаешь?
– Абсолютно согласен, Иосиф Виссарионович. Договорились. Будут результаты, тогда и сообщим. Люди у меня есть. В ближайшее время проведем проверку и уже по ее результатам будем решать, что делать со Львом и как к этому всему относиться.
Обсудив еще некоторые детали, они расстались, у обоих было еще очень много работы.
Все шифром.
Председателю Совнаркома РСФСР В.Ульянову (Ленину). Москва. Кремль.
Владимир Ильич, получил вашу шифровку.
Благодарю за одобрение наших действий.
Сразу включился в работу по организации обороны.
Прибывают как войска, так и обмундирование, продовольствие и снаряжение.
Дзержинский уже вскрыл белогвардейский заговор и работает по нему.
Начали активную агитацию и пропаганду среди красноармейцев и населения.
Принимаем все возможные меры для организации обороны Перми и Кунгура.
Троцкий оказал всю возможную помощь. Сегодня он уехал в Казань, далее проследует в район Оренбурга, потом Бугульмы для организации контрнаступления.
Лев Давидович очень изменился не только внешне, но и внутренне.
Приехав, я был удивлен как его видом, совершенно отличающимся от привычного для нас, изменением его бытовых привычек, отказом от барства и эгоизма, так и его решительными и очень дельными мерами по организации обороны города и снабжения и пополнения частей.
Ведет себя очень делово, боевито, предлагает грамотные вещи и, что главное, только по делу, перестал постоянно болтать.
Работать с ним стало хорошо.
Предлагаемый им план контрнаступления хорош.
Вот только не знаю, откуда у него такие сведения и данные по частям противника. Но это говорит только в его пользу, так как означает, что его источники работают прекрасно.
Несколько удивляет своими предложениями и выводами, но это воспринимается хорошо.
Помню наш разговор и ваше мне напутствие, Владимир Ильич. Ничего похожего не заметил. Троцкий кроме совместной работы ничего не предлагал. Очевидно, что его основная цель – уничтожить Колчака.
Один он с этим не справится. Вот и пришлось ему, видимо хорошенько подумав, отказаться от тех черт своего характера и привычек, которые были особенно неприятны, в угоду делу.
Считаю это очень хорошим признаком. Товарищ Троцкий явно вырос над собой и своими наполеоновскими амбициями.
Дзержинский тоже удивлен метаморфозами, творящимися с «Трибуном Революции», о чем не замедлил мне сообщить, как только мы встретились наедине. Однако, несмотря на свое удивление, Феликс, так же как и я, настроен очень благожелательно.
На него Троцкий произвел сильное положительное впечатление, как своими предложениями, так и проведенной работой. Поначалу Дзержинский посчитал все происходящее какой-то шуткой или ловушкой, но сейчас решил не занимать этим голову и полностью отдался работе.
Тем более что у него ее много, а направление ему указал Троцкий.
Что тоже вызывает уважение к его немного непривычным способностям.
Однако как бы там ни было, помня ваше наставление, буду внимателен и осторожен в выполнении всех его поручений и вообще в отношении него.
Глава 7
Лев Давидович уже лег спать, когда в голову пришла мысль: «Они тебе не поверили. Можешь не обольщаться».
Сознание предыдущего Троцкого подсказывало, что вот так просто, одним, хотя и прекрасным, но спектаклем Кобу и Яцека не проймешь. Речь не о том, что эффект достигнут не был, а о том, что в силу своей недоверчивости, подозрительности и достаточной искушенности в интригах и Сталин и Дзержинский должны были обязательно заподозрить неладное.
– Рано я расслабился, – сказал я себе. – Это только начало. Ну, посмотрели они, удивились, впечатлились, но не более того. Удивить и заинтересовать смог, а дальше что?
Сон как рукой сняло, мысли были ясные и четкие. Я еще немного полежал, потом встал с постели, зажег настольную лампу и, накинув халат, присел к столу.
Воспоминания Льва Давидовича подсказывали, что ситуация очень не проста и скорее всего тем впечатлением, которое он произвел в Перми, он очень напряг и Сталина и Дзержинского.
Именно благодаря произведенному благоприятному впечатлению они должны заподозрить Троцкого в неискренности и в желании осуществить некий замысел, ради которого и был затеян весь этот спектакль.
Рассуждая здраво, странно было ожидать другого отношения от людей, один из которых долгое время принимал участие в экспроприациях на Кавказе, фактически занимаясь бандитизмом, а другой был главным чекистом страны и вот уже более года работал на «балтийском чае». Оба, как профессиональные
