отрабатывали вопросов «выдвижения, занятия оборонительных рубежей и ведения боя за удержание госграницы, как это проигрывалось в бытность моего командования 97-й стрелковой дивизией 6-й армии».
Бывший начальник штаба 62-й стрелковой дивизии 15-го стрелкового корпуса 5-й армии П.А. Новичков писал, что никакого письменного документа об организации обороны государственной границы к началу войны дивизия не имела. Однако он подтверждает тот факт, что в первых числах апреля командиры и начальники штабов 87-й и 45-й стрелковых дивизий были вызваны в штаб 5-й армии, где получили карты масштаба 1:100 000 и собственноручно произвели выкопировки батальонных районов с армейского плана инженерного оборудования полос обороны соединений.
В 6-й армии на основании Плана прикрытия Киевского Особого военного округа командующим и штабом был разработан План прикрытия района № 2. Такие же планы имелись и в 62-й и 12-й армиях этого округа. Но до подчиненных соединений они доведены не были.
Так, командир 72-й стрелковой дивизии 8-го стрелкового корпуса 26-й армии полковник П.И. Абрамидзе уже после войны в своих воспоминаниях писал, что мобилизационного плана (МП-41) до начала войны он не знал. Правда, после вскрытия пакета он убедился, что все командно-штабные учения и другие подготовительные работы накануне войны велись в строгом соответствии с этим планом.
Штаб Одесского военного округа, по воспоминаниям начальника оперативного отдела 9-й армии Г.Ф. Захарова, директиву Наркома обороны о разработке Плана прикрытия государственной границы получил 6 мая 1941 года. В этой директиве в общих чертах были сформулированы задачи войск округа.
План прикрытия государственной границы был представлен в Генеральный штаб штабом Одесского военного округа 20 июня 1941 года. Для его утверждения в Москву выехал заместитель начальника штаба округа по оперативным вопросам полковник Л.В. Ветошников. Он приехал в Москву, когда война уже началась. Но штаб Одесского военного округа, не ожидая официального утверждения плана Генеральным штабом, отдал указания командирам корпусов о разработке планов соединений.
Таким образом, Генеральным штабом РККА в первой половине1941 года проводилась большая работа по укреплению Красной Армии, инженерному оборудованию театра военных действий, разведке вероятного противника и планированию военных действий в случае начала войны. В то же время эта работа в основном велась на уровне Генерального штаба, штабов военных округов и штабов армий прикрытия государственной границы. До уровня корпусов, дивизий и полков эта работа в полном объеме не опускалась. Поэтому вполне уместно говорить о том, что Великая Отечественная война была внезапной только на тактическом уровне.
В работе советского Генерального штаба не было должной четкости. Многие мероприятия планировались и проводились спонтанно, без конкретной оценки возможностей страны и условий сложившейся обстановки. Огромные усилия тратились на инженерное оборудование новой границы СССР, при том что мировой опыт говорил о низкой эффективности таких оборонительных линий в новых условиях ведения военных действий.
Много непонятного в работе советской внешней разведки. С одной стороны, она получала необходимую информацию о подготовке Германии к агрессии против СССР, с другой – этой информации не хватало для принятия решения высшим советским руководством. Это значит, что она либо была неполной, либо застревала на пути в Кремль и наркомат обороны.
Очень много встает вопросов, связанных с разработкой Генеральным штабом основных руководящих документов на случай войны. Качество этих документов можно признать хорошим, но сроки исполнения оказались слишком затянутыми, что сводило на нет всю огромную проделанную работу. В результате этого войска вынуждены были вступать в войну, не имея нужных боевых документов.
Результатом всех этих факторов стало то, что многие мероприятия оборонительного характера не были спланированы или выполнены до 21 июня 1941 года, к тому времени, когда готовящаяся война уже стала фактом.
Накануне
В последние дни перед нападением Германии на Советский Союз грамотно запущенный Ф. Гальдером механизм управления сухопутными войсками Вермахта работал безукоризненно. Относительно в короткие сроки гитлеровцы у советской границы в составе первого оперативного эшелона сосредоточили 92 пехотных, 17 танковых, 13 моторизованных, одну кавалерийскую дивизии и 16 отдельных бригад. В составе этих соединений насчитывалось более двух миллионов человек, 2887 танков, 10,5 тыс. орудий полевой артиллерии, 14,9 тыс. минометов, 8,9 тыс. орудий противотанковой артиллерии, 2115 зенитных орудий. Для ударов с воздуха фашисты имели более 4 тыс. боевых самолетов. За первым эшелоном находился второй стратегический эшелон, за вторым эшелоном сосредотачивались стратегические резервы.
Командующие, командиры и штабы всех уровней четко знали свою задачу и всесторонне готовились к ее выполнению. Генеральный штаб фактически уже не вторгался в работу подчиненных штабов, полностью сосредоточив свои усилия на контроле. Десятки офицеров Генерального штаба, заблаговременно отправленных в войска, причем в самую их гущу, на уровень частей и подразделений, регулярно докладывали наверх о том, что происходит на местах. Из этих докладов следовало, что немецкая военная машина четко работает на всех уровнях.
20 июня вечером в Генеральный штаб поступило воззвание А. Гитлера к войскам по поводу начала войны против СССР, которое тут же было отправлено в войска в специальных конвертах, которые командирам предписывалось вскрыть, а текст зачитать солдатам за несколько часов до начала наступления.
21 июня в Генеральном штабе Сухопутных войск Германии по предложению Ф. Гальдера обсуждаются некоторые детали предстоящей операции по плану «Барбаросса». К тому времени было подсчитано, что по численности артиллерии Германия и Румыния, вместе взятые, уступают Советскому Союзу.
«Этот недостаток удастся с лихвой компенсировать в случае достижения внезапности начала войны и стремительности продвижения на избранных направлениях, – решает Гальдер. – Сейчас уже поздно менять что-либо. Не забывайте, что прицельный выстрел одного орудия порой стоит целой батареи, не успевшей занять огневые позиции».
Но сам Ф. Гальдер всерьез обеспокоен этим обстоятельством. Вечером того же дня он в очередной раз докладывает А. Гитлеру о соотношении сил и средств сторон на линии границы. По этому докладу, против 213 советских соединений дивизионного состава Германия имеет 141 соединение. Вермахт почти в два раза превосходит Советский Союз по числу танковых дивизий, но уступает почти в три раза по числу механизированных бригад и абсолютно по числу кавалерийских дивизий.
«Это нормально, – резюмирует фюрер. – Время кавалерии давно прошло, сейчас – время танков. При виде наших танков русская пехота разбежится. Главное – напор и скорость. Авиация Геринга расчистит вам дорогу. Ваше дело – оперативно использовать результаты ее ударов».
Успокоенный фюрером, Ф. Гальдер возвращается в Генеральный штаб. Он приказывает адъютанту принести ужин, отменить всякие посещения и не беспокоить его до трех часов ночи. Затем начальник Генерального штаба Сухопутных войск Германии в своей комнате отдыха, примыкавшей к рабочему кабинету, снял китель, не спеша поужинал, включил приемник, нашел концерт симфонической музыки, выключил верхний свет и прилег на походную кровать. На душе было удивительно спокойно, в комнате царил полумрак, а из приемника лилась ровная красивая музыка…
В этот тихий субботний вечер на советской стороне также царила безмятежность и во многих местах звучала музыка. Начала войны в армиях, корпусах, дивизиях, полках западных военных округов никто не ждал. Однако некоторые мероприятия с целью обезопасить себя от возможного нападения со стороны Германии проводились.
