обеспечения обороны страны». Затем была заслушана информация председателя Совета по эвакуации Николая Михайловича Шверника.
– А вы учли положение на Украине? – спросил Сталин. – Запомните, что потеря хоть части Украины чревата срывом выполнения любого плана развития народного хозяйства. В то же время ждать, пока враг захватит наши заводы, нельзя. Нужно вывозить все, что можно, а что нельзя – уничтожать. Поставьте об этом в известность и Буденного, и командование Юго-Западного фронта.
Приняв военных и заслушав информацию о положении дел на фронтах, Иосиф Виссарионович вновь вернулся к партийным и государственным делам, подписав предложение Г.М. Маленкова о назначении на 1170 крупных военных заводов и предприятий тяжелой промышленности парторгов ЦК, заслушав председателя Госплана Максима Захаровича Сабурова и заместителя председателя Совнаркома Вячеслава Александровича Малышева. Позже были заслушаны доклады наркома путей сообщения И.В. Ковалева, председателя военной коллегии Верховного суда В.В. Ульриха, состоялся разговор по «Бодо» с секретарем Ленинградского обкома и горкома партии членом Политбюро ЦК Андреем Александровичем Ждановым.
В этот день командование Юго-Западного фронта, пытаясь разобраться в обстановке, наконец-то решило определить направление главного удара противника на левом крыле советско-германского фронта. После долгих обсуждений М.П. Кирпонос и его ближайшие помощники пришли к выводу, что фашистское командование в полосе Юго-Западного фронта наносит два равноценных удара: один в направлении Ровно – Житомир, второй – в направлении Тернополь, Проскуров, Винница. Первый удар приходился на стыке 5-й и 6-й армий, второй – в полосе 6-й армии [148].
Таким образом, в очередной раз подтверждалось, что судьба обороны фронта зависит от исхода операции 6-й армии, которая к тому времени все больше откатывалась на юго-восток, постоянно увеличивая разрыв с войсками 5-й армии.
С целью воспрещения дальнейшего продвижения противника на житомирском направлении командующий фронтом приказал командующему 5-й армией сосредоточить основные усилия на ее левом фланге, но при этом упорно оборонять Коростенский укрепленный район. 6-й армии было приказано «не допустить прорыва противника в направлении Житомир и, прочно обеспечивая стык с 26-й армией, отойти на рубеж Катериновка, Коростки, имея главную группировку резерва за центром своего расположения».
И снова встает целый ряд серьезных вопросов.
Первый из них касается сосредоточения основных усилий 5-й и 6-й армий на направлении главного удара противника. Исходя из директивы командующего фронтом, его не наблюдается. Войска обеих армий рассредоточены по фронту примерно равномерно, а их резервы приказано иметь в стороне от направления главного удара противника. В результате этого противник получает возможность продолжать свое наступление на восток, не встречая всевозрастающего сопротивления советских войск. И Генеральный штаб никак не реагирует на это обстоятельство.
Второе. Разграничительная линия между 5-й и 6-й армиями, указанная в директиве штаба фронта (ст. Тетерев, Фонтанка, Слободка, Ровно), почему-то не касалась такого важного пункта на их стыке, как город Новоград-Волынский. Стало неясно, кто из командующих отвечает за этот крупный населенный пункт, обороне которого придавалось столь важное значение? В результате этого войска 19-го механизированного корпуса и 135-й стрелковой дивизии, оборонявшие Новоград-Волынский, вынуждены были лавировать между указаниями штабов 5-й и 6-й армий, что не могло не повлиять на качество боевых действий.
Г.К. Жуков в своих мемуарах с определенным удовлетворением пишет: «4 июля немецкие войска подошли к Новоград-Волынскому укрепленному району, где их атаки были отбиты с большими для них потерями. Мотобронетанковые силы противника удалось задержать здесь почти на трое суток…»
И ни слова о событиях, происходивших на других участках советско-германского фронта. В то же время имеются сведения, что Г.К. Жуков в этот день приказал командующему Северным фронтом в районе Красногвардейска создать резерв в составе 1-й танковой дивизии, усилив ее танками КВ и Т-28.
В полосе Западного фронта напряженные бои развернулись на правом крыле, в полосе 22-й армии. В этот день немецким частям удалось захватить плацдарм на реке Западная Двина в районе Дисны. Генерал Г. Гудериан докладывал фельдмаршалу Ф. Боку, что «противник на всем фронте наступления оказывает ожесточенное сопротивление… Почти все мосты между реками Березина и Днепр, в особенности на шоссейных дорогах, разрушены». Вторя ему, командующий группой армий «Центр» докладывал в Ставку Гитлера, что «сопротивление перед нашими наступающими группами значительно усилилось… Противник… оказывает ожесточенное организованное сопротивление при поддержке артиллерийского огня» [149].
В своем Военном дневнике Ф. Гальдер с явным удовольствием констатирует: «На всех участках фронта отмечается продвижение в соответствии с планом».
И далее:
«На фронте группы армий «Север» танковая группа Гёпнера наступает согласно плану, очищая от противника указанный ей район.
На фронте группы армий «Центр»… мешок западнее Минска медленно ликвидируется. Со вчерашнего дня (включительно) захвачено 52 тысячи пленных».
Ф. Гальдер продолжает жаловаться на плохое состояние дорог в полосе группы армий «Юг». Он пишет, что, по сведениям воздушной разведки, на фронте перед 17-й и 6-й германскими армиями советские войска «потеряли соприкосновение с противником», но вечером того же дня признается, что такое утверждение оказалось ошибочным. Сопротивление войск Юго-Западного фронта было упорным. В то же время перед фронтом 17-й армии и венгерских войск происходит беспорядочный отход противника, местами наблюдается скопление нескольких колонн на одном шоссе, а в колонны пехоты вклиниваются толпы беженцев [150].
О том, чем конкретно занимался Г.К. Жуков в этот день, сведений не сохранилось. Но из советских источников также следует, что в этот день войска Юго-Западного фронта продолжали отход, с трудом сдерживая наступление противника. Разрыв между Новоград-Волынским и Шепетовкой все более увеличивался.
Командование фронта для закрытия этой бреши бросило туда из своего резерва три дивизии 49-го и 7- го стрелковых корпусов. Но эти соединения, зачастую вступавшие в бой сразу после выгрузки из эшелонов, без изучения противника и общей обстановки в полосе своих войск, без надлежащей огневой подготовки и знания местности, быстро превращались в разрозненные группы, которые не могли выполнить поставленной боевой задачи. Так в горниле расхлябанности и неорганизованности бесцельно гибли последние резервы Юго-Западного фронта.
Войска 6-й армии с рубежа Четырбоки (20 километров южнее Шепетовки), Черный Остов отходили в направлении на Остропольский укрепленный район.
8-й стрелковый и 24-й механизированный корпуса 26-й армии пытались организовать оборону Проскурова с тем, чтобы выровнять фронт и создать единую линию обороны с отходившей южнее 12-й армией.
12-я армия, даже не испытывая особого нажима со стороны венгров и усиливавших их немецких частей, также по приказу командования фронта отходила на восток. Поспешно эвакуировался Каменец- Подольский укрепленный район, оборонительные сооружения разрушались, взрывались орудия, все остальное вооружение и имущество поспешно вывозилось.
По данным книги «Гриф секретности снят», на 6 июля потери войск Юго-Западного фронта и 18-й армии Южного фронта составили 241,6 тыс. человек, в том числе безвозвратными 172,3 тыс. человек. Также были потеряны 4381 танк, 5806 орудий и минометов, 1218 самолетов [151] .
В конце дня штаб 6-й армии, известив войска о том, что крупные мотомеханизированные соединения противника овладели районом Славута, Изъяславль, Шепетовка, обозначили наступление от Полонное на Мориамполь, отдал следующий боевой приказ 37-му стрелковому корпусу: «В целях обеспечения фланга и тыла армии от возможных ударов противника с севера, к исходу 7 июля занять и подготовить к обороне противотанковый рубеж на фронте Москалевка, Шноровка, Драчи фронтом на север и не допустить прорыва на Староконстантинов» [152].
