фирмы они с Серебряковой прошли в двадцать первый номер. Там царил бардак. Горой были навалены сумки и коробки, лежали друг на друге различные деликатесы, поверх них огромный торт, до которого вчера очередь так и не дошла. А сегодня было не до торта. Все это богатство было свалено в кучу. Он принюхался: запашок вроде бы не шел. Жаль, если все это пропадет!
— Ба, да тут целый маркитантский обоз! — воскликнул Алексей, оценив батарею разнокалиберных бутылок. От пива до мартини.
Две кровати из трех были разобраны, на тумбочке стояла открытая и наполовину пустая бутылка водки, два стакана, початый пакет апельсинового сока.
— Кто же здесь ночевал? — спросила Серебрякова.
— Тайна, покрытая мраком. И он был не один. Место, между прочим, удобное. Если надо уединиться.
— Да, похоже.
— Садитесь, Ирина Сергеевна, не стесняйтесь. В кресло. А я в другое, рядом, присяду, если позволите. Сока не хотите? Стаканчики помою.
— Нет, спасибо. Я готова ответить на все ваши вопросы, Алексей Алексеевич.
Она села в кресло и посмотрела на него очень спокойно.
— А сами вы что думаете по поводу случившегося? — осторожно спросил он, присаживаясь напротив.
— Произошло совсем не то, чего я ожидала, понимаете? Мне казалось, что жертвой должен был стать Валера Иванов. И я за ним весь вечер присматривала. Пока он не ушел спать.
— А почему Иванов?
— Он — причина конфликта. И у него много врагов.
— Знаете, и мне так показалось. Осенью, когда я расследовал убийство вашего мужа. Значит, промахнулись, выбирая жертву? Но принять Пашу за Валеру невозможно! Они — люди разной комплекции!
— После того как вы мне рассказали о результатах расследования, я пыталась что-то исправить. Выровнять ситуацию.
— Глебова, например, взяли назад. Пообещали после Рождества вызвать на работу Анечку Барышеву. Но разве можно вернуть прошлое? Дважды войти в одну и ту же реку? По-моему, тот «Алексер» давно кончился. Вы только все усложнили. И конфликт разгорелся с новой силой.
— Я плохой руководитель, — вздохнула Ирина Сергеевна. — Вот Саша… Саша мог. А мне вдруг так захотелось возродить в магазине ту атмосферу, которая была, когда они все работали вместе. Но без увольнения Валеры это невозможно, а без него развалится и то, что уже есть. Я не могу решиться на такой шаг, понимаете?
— И вы решили Валерия Валентиновича не трогать, а вместе с ним его родственников и людей, которых он нанял.
— Я поделила их полномочия, — устало сказала Серебрякова. — Паше отдала верхний этаж, Валере — нижний.
— И что, ваши меры дали какой-нибудь результат?
— Результат? Глебов вернулся вниз, Ольга Минаева, секретарша моего покойного мужа, -наверх. Анечку я планировала взять в магазин. Мне хотелось их как-то помирить. Жену Валеры я планировала перевести наверх.
— Оля Минаева… Ослепительная блондинка. На какую работу вы ее взяли?
— В помощь Паше. Он сам попросил.
— Павел Петрович попросил просто помощницу или конкретно Ольгу?
— Ольгу. Сказал, что нет времени на обучение новенькой.
— Разумно.
— Потом он же попросил за Аню Гладышеву. То есть Барышеву.
— Паша?!
— Именно, — кивнула Серебрякова.
— Благодетель! Что-то раньше я за ним такого не замечал. С чего вдруг такие перемены? Еще кого пытался вернуть?
— Тут-то как раз и возник конфликт: чтобы взять на работу еще одного менеджера из уволенных ранее, надо куда-то деть Сашу Иванова. И одна из девочек оказывается лишней. Валерий уперся: ни туда, ни сюда. По слухам, Глебова пытались просто съесть. А Борис — фанатик. Он без своей работы, как без воздуха. Естественно, Паша вступился за Борю, Валера за свою команду. В итоге фирма и раскололась на два лагеря.
— Состояние холодной войны?
— Да не такой уж холодной, бывало и горячо. Девочки у нас очень темпераментны. Они постоянно ругались.
— Чьи же девочки темпераментнее, Валерины или Пашины?
— Танечка Иванова очень любит за себя постоять и Лиза.
— Это такая высокая, полная? Женщина с веслом?
— Крупная девочка. Вы, как всегда, утрируете, Алексей.
— Шучу. А Эльза?
— Кассирша? Та спокойная. Но, знаете, я ее недолюбливаю. Несмотря ни на что, я предпочитаю иметь дело с открытыми людьми. И доносов не люблю. Вот Саша… Саша все это выслушивал. А я не могу. Я же говорю, что плохой руководитель. У Эльзы досье на каждого составлено.
— А вы откуда знаете?
— Она пыталась мне их подсунуть. Мерзость! Кто на сколько опоздал и когда, вплоть до минут. Кто что говорил. Плохо отзывался о начальстве.
— Как вы прореагировали на досье?
— Вежливо дала понять, что сплетнями не интересуюсь. Но я знаю их судьбу.
— И я, — вздохнул Алексей. Который не сомневался, что творение Эльзы осело в недрах рабочего стола Валерия Иванова. — А кого конкретно Эльза хотела утопить?
— Глебова, конечно, Олю, Марину. Она — человек Иванова. Но добиралась она да самого Паши.
— Вот как? А чем он ей так не угодил?
— Я не собираю сплетни, спросите лучше у нее.
— Значит, как выяснилось, с Павлом Петровичем была в конфликте добрая половина фирмы? Во- первых, господин управляющий Валерий Валентинович. Во-вторых, его воинственно настроенные родственники. В-третьих, крепко обиженная Эльза. Еще недовольные были?
— Да не Пашу я хотела защитить, когда обратилась к вам! Поймите это. Все, что случилось, похоже на трагическую случайность. Я всегда симпатизировала Павлу, и, честно говоря, его бы я больше послушала, чем Иванова, если бы дело дошло до «или — или». Ведь он — друг детства покойного Саши! Фактически, член нашей семьи.
— Вот поэтому-то именно он, а не Валера, лежит сейчас мертвый в люксе на первом этаже. Деньги-то ваши! И фирма ваша. Это вы понимаете?
— Он мог сам упасть и случайно удариться виском об угол стола.
— А вот с этим могу поспорить: на угол упал случайно, а, вот, столкнули его умышленно.
— Но без намерения убить.
— Не скажите! С ненавистью толкнули, это уж точно. А всякая ненависть подразумевает под собой желание устранить физически вызвавший ее объект. И кому-то крупно повезло. Извините за черный юмор. И за то извините, что мне уже второй раз в жизни приходится заниматься проблемой вашего алиби, Ирина Сергеевна. Прямо рок какой-то! Сами-то вы во сколько ушли спать?
— Грех на вас обижаться, Алексей. Вы всегда с таким виноватым видом задаете этот вопрос. Я ушла спать сразу после того, как Илья увел в номер Катюшу.
— Мадам Калачеву?
— Именно. Вы должны это помнить. Я видела, как вы в это время вовсю развлекались.
— Так хочется покраснеть, Ирина Сергеевна, но голова уж очень болит. Но верьте, что мне очень и
