– А призрака ты как разглядел?
– Так на сосну влез, делов-то, – отмахнулся он и, вспомнив, присвистнул: – А красивая была девица- то! В свое время, конечно…
– Ну, ладно! – нахохлилась леди Мак-Лайон. – Ты не о девицах, ты мне про Ивара рассказывай!
– Да уж больше вроде и нечего, – пожал плечами тот. – Как морок сгинул, так он с медведем своим пошел убийцу искать, да не нашел. Успел тот сбежать, не мне ж его ловить было? А как с той стороны чертыхаться в два голоса начали, так я понял, что они назад в деревню ни с чем поворачивают, да и ушел. Пока не увидели.
– Понятно, – кивнула Нэрис. – Молодец. А что насчет сегодня?
– Ох, не люблю я подслушивать…
– Я тоже не люблю, – развела руками она, – а что делать? Ты рассказывай давай, что уж теперь.
– Дак уж понятно, после драки кулаками не машут, – вздохнул Эйнар, собрался с мыслями и практически дословно пересказал ей, о чем неутомимая королевская гончая расспрашивала двух «свидетелей». Ничего от себя не приукрасил, все четко и точно, пускай самому толком и не все понятно было…
Нэрис внимательно выслушала, не перебивая, и только когда норманн замолк, переводя дух, она задумчиво обронила:
– Странно…
– Что – странно?
– Да так, – уклончиво ответила девушка, теребя кожаный шнурок плаща. – Неважно… Я пока и сама еще не очень разобралась, что в этой истории не так, но что-то определенно не сходится!
– Может, еще раз пересказать? – с готовностью предложил норманн. – Я что, мне не трудно! – Он сам не хотел себе в этом признаваться, но опасная история, в которую его втянула любопытная дочка отцова приятеля, начинала ему нравиться. Это, конечно, не сражение, и не море, и вообще подслушивать да подглядывать действительно противно… но, черт возьми, уже и самому интересно стало!
– Нет, заново не надо, я все запомнила, – покачала головой девушка. – И знаешь, Эйнар, не нравится мне все это. Этак ведь на Ивара еще и убийство принца повесят.
– Да ну, – уверенно помотал головой сын конунга. – Я, конечно, не знаю всего, но из того, что ты мне рассказала, уж это-то к нему не относится. Скорее и правда кто из лордов от короля избавиться вознамерился. Твоему мужу от этого никакой выгоды нету, одни убытки.
– Конь! – вдруг ни с того ни с сего четко выговорила Нэрис, выпрямляясь. – Вот в чем дело!
– Какой конь?! – изумился Эйнар, подавившись неоконченной фразой.
– Его высочества, – громким шепотом сказала девушка, хватая норманна за рукав и притягивая его ухо поближе к своему лицу. – Только тсс!
– А чего «тс-с», когда я и так ничего не понял? – недовольно фыркнул тот. – Толком говори, вот вы, женщины…
– Да неужто ты сам не заметил? – зашептала она. – И как Ивар не заметил, не понимаю! Ну сам посуди: если принца сбросили с обрыва уже мертвого… то оно и понятно, что он был почти холодный, когда эти двое его нашли! Но ведь тот солдат, когда рассказывал, упомянул не только принца. Он сказал, что «они лежали там как лед»… Они! Принц и его конь… жеребец, серый, в яблоках… А этот самый жеребец, согласно их же показаниям, не более пяти минут назад мимо них проскакал… когда он остыть-то успел?
– Вот твой супруг у них так же и про принца спрашивал… Я ж рассказал – порешили, что намеренно кто-то этих двоих в заблуждение ввел, – припомнил Эйнар и встрепенулся: – Значит, конь, которого они видели у обрыва…
– Был не тот, что нашел свой конец под ним, – закончила девушка. – И все бы ничего – я тоже с Иваром согласна насчет этого самого «спектакля»… Но, согласно твоему рассказу, оба клянутся, что жеребец был его высочества. Солдат-то ладно, но опытный конюх, знающий эту лошадь, не мог ее с другой перепутать. Ну вот никак не мог! И если это явно была не она…
– Брешет, – припечатал посуровевший норманн. – Конюх брешет, к бабке не ходи!
– Тут, понимаешь, другая трудность. – Она снова принялась теребить несчастный шнурок. – Даже если он солгал – я не понимаю зачем?! Он парень простой, честный… Да и какой смысл ему был врать-то?
– Ну… – не сразу нашелся Эйнар. – Я не знаю. Ты бы мужу рассказала, он по этой части, я так понял, большой мастер?
– Нет, – подумав, медленно сказала Нэрис. – Не стану я ему ничего рассказывать. Пока что. Что-то тут не сходится. А вдруг Ивар лорду Мак-Дональду все выложит, а тот с перепугу на конюхе отыграется? Убийство наследника престола – это не шуточки…
– Так ведь конюх-то врет!
– Может, и врет, – она пожала плечами, – а может, и нет. Вот что, Эйнар, а спрошу-ка я у него сама. Все равно обещала, что на лошадей после ужина зайду посмотреть… Заодно и побеседую.
– Знаешь, – после паузы сказал сын конунга, – не лезла бы ты в это дело.
– Уже влезла.
– И я с тобой влез… – Он взлохматил светлые волосы и решительно взял ее под руку. – Пошли тогда. Держись за руку, тут на дорожке ручей канавку размыл, я, пока сюда шел, едва не загремел в грязь всеми костями…
– А ты-то куда собрался? – удивилась она.
– Туда. – Он нахмурил брови. – Ежели этот конюх мужу твоему небылиц наплел, а ты его на этом поймаешь, мало ли что ему в голову взбрести может? В пустой-то конюшне! Я тебя за дверью тихо подожду.
– А… а подожди! – легко согласилась она, на секунду представив себе, что может «взбрести в голову» пойманному на вранье самому советнику простому деревенскому парню с косой саженью в плечах… На вид он, конечно, добродушный, однако лишняя подстраховка в лице рослого норманна все одно не помешает.
Обратно к Тиораму возвращались все так же, окольными путями, спотыкаясь и чертыхаясь почем зря. Общая тайна сплотила молодых людей настолько, что в выражениях они особенно не стеснялись. Нэрис, нахватавшаяся в свое время на пристани всяких словечек сомнительного свойства, нашла в лице норманна собеседника, которого они не пугали, а более того – воспринимались как должное. Означенный норман, в свою очередь, проникся к недавней обузе приятельскими чувствами. Кроме того, ему все-таки льстило, что свою опасную тайну она доверила именно ему. Опасность он любил.
Версия с конюхом, которую Нэрис втайне уже было намеревалась торжественно преподнести на блюдечке недогадливому супругу, с треском провалилась. Нет, не потому, что святая простота Шон был чист, как агнец божий: относительно коня он, как оказалось, и вправду соврал. Но по какой причине! Нэрис, вспомнив о сцене, разыгравшейся четверть часа назад в конюшне, страдальчески свела брови домиком – нашли кого подозревать! Тьфу ты…
Припертый к стене прямым вопросом в лоб, бедолага конюший побледнел, покраснел, задрожал… и, зарыдав в голос, бухнулся на пузо прямо у ног оторопевшей леди, судорожно сгребая с пола желтую солому.
– Не погубите, госпожа! – самым глупым образом в три ручья ревел он, размазывая соломой слезы. – Не выдавайте! Хозяин узнает – убьет, как есть убьет!
– Шон, – всплеснув руками, пробормотала девушка, делая бесполезные попытки поднять его на ноги, – Шон, что с тобой? Ну прекрати, ну хватит… Ну зачем же так-то убиваться?
– Не говорите хозяину, госпожа! – захлебываясь в рыданиях, только и повторял парень. – Он ведь меня… запорет… на-а-а-асмерть!
– Да погоди ты! – в сердцах топнула ножкой Нэрис, которая до этого никогда не видела мужских слез и только что лично убедилась, какое это жалкое зрелище. – Никому я ничего говорить и не собиралась. Тем более что пока особо и нечего. Но если ты сей же секунд не встанешь, не успокоишься и не вытрешь сопли,
