– Плащ? Ах да… – Нэрис глубоко вздохнула и решительно потянула ленту у воротника. Будь что будет!
«Ах…» – сдавленно раздалось сзади. По людской толпе пробежала волна. Ивар перебросил плащ через руку и подставил невесте локоть:
– Прошу вас. Не стоит, наверное, заставлять всех ждать? – Он улыбнулся и посмотрел в сторону открывающихся дверей церкви. Девушка быстро кивнула, взяла его под руку и решительно двинулась по ступеням вверх. Ивар удивленно хмыкнул – какая резвость! Хочет покончить со всем поскорее? Ему на мгновение стало совестно. Малышка и вправду была славная. Может, все-таки стоило сначала поинтересоваться ее мнением? Или, чего доброго, у нее уже есть сердечный друг? – Мне, вероятно, стоило спросить вашего… – начал было он, сам не зная зачем, но девушка только стиснула сильнее его локоть и прибавила шаг. – Леди, я в самом деле думаю, что если вы этого не желаете…
– Сир, – тихо сказала она, не поворачивая головы, – я вас умоляю… пожалуйста… женитесь уже на мне быстрее!
– Что? – опешил он. «Вот тебе и «нежный цветок»!»
– Вы знакомы с моей матерью? – вместо ответа спросила она.
– Не имел пока удовольствия. Но… если это та леди, что сейчас пытается взбежать следом за нами с перекошенным лицом…
– Именно, – фыркнула она и посмотрела ему в глаза. – Сир, я вам не нравлюсь?
– Нравитесь, – не раздумывая, ответил он и добавил вполголоса: – Но убей меня бог, если я что-то понимаю!
– Платье! – трагическим шепотом сказала она.
– Красивое платье… При чем тут ваша мать?!
– Я вам после объясню, – пообещала она.
Ивар недоуменно моргнул и, подумав, пожал плечами.
Свадебная процессия торжественно вступила под своды храма. Зазвучал орган вперемежку с колокольным звоном. Было громко, но, по крайней мере, это хотя бы частично заглушило причитания обманутой в лучших чувствах леди Максвелл и ропот толпы на площади. Нэрис перевела дух и замедлила шаг. Ну, кажется, самое страшное позади! Разве что… «Поздравляю тебя, дорогая, – сама себе сказала она, – ты только что наплевала на традиции, едва не довела до обморока родную матушку и выставила себя полной дурой перед будущим мужем! Который… который, кажется, мне тоже понравился…»
Глава 2
Пир был в самом разгаре. Одна за другой поднимались серебряные чаши с вином, звучали поздравления и пожелания семейного благополучия, подносились свадебные подарки. Гости пили и ели, принесенные из дому платки уже лопались от угощения, которое предстояло взять с собой[7], а столы все равно ломились от всевозможных яств. Лэрд Вильям, уже основательно захмелевший, подсев к новоиспеченному зятю, что-то вдохновенно рассказывал. Ивар кивал и улыбался. Сидящий тут же его величество Кеннет Мак-Альпин изучал взглядом гостей. «Весь Лоуленд собрался, – думал он. – Ты погляди, распри распрями, а на дармовщинку, как воронье, со всей Шотландии слетелись! Опять же и королю почтение засвидетельствовать. Дагласы, Бойды… Гамильтоны… Да тут и Гектор Гордон, глава клана Гордонов, собственной персоной! Сидит, с Морганом Гамильтоном любезничает. Кто бы мог подумать, что они на дух друг друга не переносят? С другой стороны, оба еще из ума не выжили, чтобы в моем присутствии отношения выяснять! – Его величество чуть повернул голову и внутренне усмехнулся: – Ну, разумеется, без лордов Нагорья тоже не обошлось. И Мак-Грегоры здесь, и Шон Кэмпбелл… Нокс Маккензи – ну, он скорее мой гость! Мак-Дональд не явился, это понятно. Монаршего гнева опасается. Как только лэрду Максвеллу удалось их всех здесь собрать? И… ему ли эта идея пришла в голову? Я бы скорее предположил, что благородные лорды сами напросились, наступив на горло собственной спеси. Не будь тут меня, они бы, вероятно, и знать не знали какого-то там торговца с побережья! Хотя… – пытливый взгляд государя переместился на левую сторону стола, где сидели гости лэрда Вильяма, – хотя, если за твоей спиной стоят норманны, ты по определению не «какой-то там». Конунг Олаф Длиннобородый с сыновьями, ярл Ренгвальд Фолькунг и ярл Ингольф Рыжий, сэконунг[8] Асгейр с дружиной… Надо полагать, их-то уж точно пригласили. Со всем уважением… Лэрд Вильям далеко не дурак. И, похоже, Ивару с родней повезло больше, чем мне».
На левой стороне стола произошло шевеление, и с лавки медленно поднялся сэконунг Асгейр с чашей в руке. Он ничего не сказал, но разговоры в зале смолкли в одно мгновение, и глаза всех присутствующих обратились в сторону высокого гостя, имя которого, как храброго воина и опытнейшего морехода, гремело не только по всему Северному морю, но и по близлежащим землям. Асгейр поднял чашу и посмотрел в лицо также поднявшемуся лэрду Максвеллу.
– Вильям! – сказал он.
– Асгейр! – ответил хозяин.
Они залпом осушили кубки и снова уселись на свои места. Кеннет вздернул бровь, но промолчал.
– Это древний обычай северян, – тихо шепнула сидящая рядом Нэрис, заметившая королевское недоумение. – Как бы… знак уважения! Сэконунг Асгейр – большой друг моего отца.
– Вот как? – улыбнулся Мак-Альпин. – Понятно… А конунг Олаф? Я смотрю, он тоже поднимается?
– Я не знаю, как насчет дружбы… – начала было девушка, но замолкла.
Слово взял Олаф Длиннобородый.
– Красиво говорить я не умею, – басовито сказал он, – а длинно не люблю. Поднимем чаши за молодых! Пусть отныне идут по жизни рука об руку, и да обойдут их стороной шторма жизни! – Все потянулись к чашам, но Длиннобородый сделал знак рукой, как будто говоря, что он еще не закончил. – Прежде чем мы осушим кубки, я хотел бы, как и положено, принести свои дары. Помимо золота, шелка и мехов, Вильям, что ты даешь в приданое своей дочери, я хочу, в знак моего уважения к тебе, сделать не менее ценный подарок. Мой младший сын Эйнар, вместе с его дружиной в сорок человек, останется здесь и будет служить твоей дочери… и ее супругу. Я так решил.
– Олаф… – не веря своим ушам, выдохнул благодарный лэрд.
– Примешь дар конунга? – посмотрел на него Длиннобородый.
Вильям поднялся со скамьи и поклонился:
– Приму.
– Добро, – удовлетворенно кивнул Олаф, поднимая повыше чашу с вином.
Зазвенели, сталкиваясь, кубки. Кеннет Мак-Альпин едва удержался от ухмылки, исподтишка глядя на слегка вытянувшиеся после заявления конунга лица своих лордов. Не ожидали, собачьи дети? Ну, так получите! Если уж по правде, он и сам такого поворота не ждал. Ему, пожалуй, хватило бы и того, что теперь за Иваром (если точнее – за семьей его молодой жены, что, в сущности, практически одно и то же) стоят норманны. А уж при таком раскладе… Конунг Олаф Длиннобородый – могущественный человек. Он оставил здесь своего сына. А все прекрасно знают, что для норманнов значит кровное родство! Это вам не наша наполовину продажная знать… Кеннет даже немного огорчился, что сам не может поступить по примеру своего советника и жениться на дочери того же конунга. Норманны – это, конечно, сила, но посади дочку одного из них на трон – и папаша тут же озаботится расширением своих владений. А жаль. Король Шотландский философски вздохнул и взял с блюда кусок пирога с зайчатиной.
Нэрис потихоньку стянула со стола пару печенных в меду яблок и присовокупила их к уже уложенным в льняную салфетку пирогам и румяной жареной тушке перепела. Пожалуй, хватит ему. Нечего объедаться… Да и все равно, после пира на кухне ведь что-то останется! Сливки лакомка брауни получил еще утром, так что, думается, ворчать ему сейчас будет не на что. Девушка завязала салфетку узелком и потихоньку огляделась. Гости шумно пировали, его величество с видимым удовольствием поглощал уже третий кусок пирога, лорд Мак-Лайон, с чашей в руке, беседовал с Вильямом Максвеллом. Леди Максвелл не
